Ника Ёрш - Замуж за варвара, или Монашка на выданье [litres]

Буревестник немного помолчал, оглянулся на присяжных, словно прислушиваясь к ним, затем громко объявил:

– Так тому и быть.

Его рука, спрятанная под широким длинным рукавом, коснулась плеча девушки и соскользнула по ее лопаткам. На пол посыпался песок, совсем как тот, что наполнял недавно чаши моих весов.

– Помилована, – шепнули несколько голосов в моей голове. – Станет ученицей Эдварда.

– Вы свободны, – громогласно объявил Буревестник, обращаясь к ворону. – Проводи девушку наверх и помоги обосноваться.

– Как прикажете.

Эдвард слегка поклонился и, подхватив растерянную Ясмину под локоток, шагнул в пустоту, растворяясь у нас на глазах.

Мой взгляд невольно зацепился за весы с песком, и на душе стало грустно. Очень хотелось верить, что добрая часть меня победила злую.

– В центр зала приглашаются обвиняемые, – громче прежнего оповестил Буревестник, отрывая меня от тягостных дум. – Прошу полной тишины в зале. Это касается и ваших мыслей. Прошу присяжных объявить имена.

– Прал иг Сивар, – не голос, а шелест у меня в голове.

– Вильям Эйдинбергский, – вторил другой голос первому.

– Сильва иг Тармон, – донеслось, словно издалека.

– Раен иг Сивар, – совсем шепот, на грани слышимости.

Они вышли в центр. Четверо людей, увязших в интригах и преступлениях, потерявших моральный облик, безбоязненно сломавших границы дозволенного. Те, кто уничтожил десятки, если не сотни судеб, топтал надежды и шел к цели напролом.

Глядя на их искаженные страхом лица, вдруг совершенно некстати подумала: смогла бы я снова взять кинжал и всадить его в Раена? Не знаю. А вот тетушку Сильву я бы не пожалела.

Весы справедливости покачнулись и встали немного ровнее прежнего. Засчитали мои злые мысли и неумение прощать врагов. А я и сама не знала, что способна на подобные поступки. Да вот же – вышла замуж за варвара, и понеслось…

– Обвиняемые, выйдите в центр зала для объявления приговора!

Старческий, царапающий слух голос разлетелся по помещению, оставляя странное эхо в виде затихающего слова «справедливость».

– Согласны ли вы с предъявленными вам сегодня обвинениями?

Другой голос, более приятный на слух. Только стоило ему замолчать, как начала болеть голова.

Тетушка Сильва картинно упала на колени, прижала руки к груди и, откинув голову, беззвучно зарыдала. Видимо, голос им не вернули, как и всем остальным.

– Ваши мысли для нас громче произнесенных слов.

Третий голос, от которого вдруг захотелось плакать. В душе появилась вселенская тоска, я даже носом шмыгнула.

– Они не раскаиваются.

Мне показалось, что этот голос принадлежал пожилой женщине. Тихий, ласковый, усыпляющий.

– Синтар! – громкий, уверенный голос. Подавляющий.

– Приговор окончательный, – снова заговорил первый. – Пожизненное заключение без права помилования!

А эхо унесло к потолку затихающее слово «правосудие».

– Да будет так! – Буревестник встал ближе к присяжным. – Имена пособников заговорщиков будут переданы Габриэлле Эйдинбергской для вынесения им соразмерного наказания в Эливионе. Дабы никто не скрылся от правосудия. Великий Суд объявляется закрытым.

С последними словами Буревестника я почувствовала свободу в руках и ногах, и тут же попыталась встать. В это же время ко мне рванулся Раен. Сжимая небольшой кинжал из карашарской стали, он прокричал «Будь ты проклята!» и метнул оружие мне в грудь. Не знаю, сработали бы защитные заклинания этого места, но нечто другое случилось быстрее. Раздался хлопок, кинжал осыпался трухой, а сам нападавший отлетел до самой стены, сильно приложившись об нее головой.

– Кто же с одним кинжалом идет против родового защитного артефакта? – цинично заметил Буревестник, качая головой. – Надеюсь, следующий правитель Хастарии будет умнее. Этот вопрос тоже на вашей совести, леди Эйдинбергская.

Я проследила за взглядом Буревестника и едва не упала со стула. Похоже, приглашенные свидетели были прикованы к лавкам невидимой магией. Потому что там рвал и метал Хакарк, раскрывая рот и явно посыпая всех вокруг очень нехорошими словами. Его потряхивало, а на лице застыла такая ярость, что я почти решилась просить убежища за гранью.

– Все свидетели свободны! – будто услышав меня, сообщил Буревестник. – Преступников направьте на остров. А вас, Дарна, я попрошу задержаться. Буквально на пару слов.

Лавки опустели, а у меня мигом вспотели ладошки. Как после такого Хакарку на глаза показываться – не могла и представить.

– Он, конечно, порычит, но быстро придет в себя, – ответил Буревестник на невысказанное мною. – Я не задержу надолго. Собственно, просто хотел поздравить с тем, что один из артефактов ваших бабушки и дедушки нашел, наконец, своего законного владельца. Они были прекрасными учениками и долго прожили здесь, за гранью. Пока не пришло время вернуться в Эливиан. Им запрещено вмешиваться в ход событий, но они старались помочь изо всех сил.

– Вы говорите о родителях моей мамы?

Я недоуменно взглянула на рисунок, обвивший безымянный палец. Уже практически невидимый глазу, хотя стоит дотронуться – и чувствуется перстень.

– Именно о них. Поговорите с леди Габриэллой. Уверен, она расскажет много интересного и про перстень, и про его свойства.

– Вы сказали, что этот артефакт не один, – напомнила я. – Есть что-то еще?

– Есть. Вы носите его на второй руке.

Я взглянула туда, куда смотрел Буревестник, и увидела гранатовый браслет, присланный маме в подарок во время последней ее беременности. Тогда она родила Тирэна.

– Это необычное украшение. Оно помогает активировать скрытую магию и защитить носителей необычного дара. Магия вашей матери была очень слабой, вам не досталось ее совсем, а вот вашему брату браслет пригодится. Ему передался талант бабушки, что сделает из мальчика великого правителя.

– Спасибо, – только и сказала я, совершенно ошеломленная всем произошедшим.

– Спасибо вам, Дарна. За смелость и стойкость, – стало мне ответом.

Голос Буревестника таял, растворялся вдали, а я, моргнув, открыла глаза уже у ущелья, сразу же продрогнув от порыва холодного ветра.

Эливиан. Вот я и вернулась.

Крафт медленно двигался вперед, то и дело недовольно всхрапывая и фыркая. Никак ему не нравилась идея моего присутствия на спине рядом с хозяином. Несколько раз он даже вставал на дыбы, намереваясь скинуть ненавистный груз. Но Хакарк держал крепко, а потом еще и угрожал, с каждым разом все более грозно и правдоподобно.

Мы ехали домой.

Встретив у хребта, муж молча подхватил меня на руки, усадил на своего верного Кхаса и велел воинам догнать нас как можно скорее. Отъехав подальше, он остановился у реки, зашел по колено и долго брызгал в лицо холодной водой. А я сидела тихо, боясь спровоцировать его гнев и поругаться еще сильнее.