Сара Маас - Башня Рассвета [(Любительский перевод)]

Смерть, которую она дала бы Дуве и ее ребенку, не была бы такой смертью.

Смерть Шаола не была бы такой смертью.

Но она…

Принцесса выглядела такой молодой, даже когда она шевельнулась. И жизнь в ее утробе…

Жизнь перед ней…

Ирэн опустила нож на пол.

Его грохот эхом отдавался от золота, камня и костей.

Шаол закрыл глаза, она могла бы поклясться, с облечением.

Легкая рука коснулась ее плеча.

Она знала это прикосновение. Хафиза.

Она смотрела на Ирэн, когда та повернулась и всхлипнула…

Двое других стояли за Высшим Целителем, держа ее в вертикальном положении. Позволили Хафизе опуститься рядом с Дувой и дунуть на лицо принцессы, посылая ее в безмятежный сон.

Несрин. Ее волосы были растрепаны ветром, ее щеки порозовели и потрескались…

И Сартак, его собственные волосы были намного короче. Лицо принца было напряжено, глаза широко раскрыты, когда он увидел свою сестру без сознания, всю в крови. Несрин выдохнула:

— Мы опоздали…

Ирэн бросилась через камни к Шаолу. Ее колени поранились о камень, но она едва ощущала это, едва ощущала, как кровь скользит по ее виску, когда она опустила голову на колени и закрыла глаза, собрав свою силу.

Вспыхнул белый огонек, но везде были только красные и черные пятна.

Слишком много. Слишком много сломанных, разодранных и разрушенных вещей…

Его грудь едва поднималась. Он не открыл глаза.

— Проснись, — приказала она ему, ее голос надломился. Она погрузилась в свою силу, но ущерб… Это было похоже на попытку исправить дыры в тонущем корабле.

Слишком много. Слишком много и…

Крик и шаги вокруг них.

Его жизнь стала уменьшаться и превратилась в туман вокруг ее магии. Смерть кружила, словно орел, нацелившись на него.

— Борись с ней, — всхлипнула Ирэн, тряся его. — Ты упрямый ублюдок, сражайся с ней!

В чем смысл всего этого, если теперь ничто не имеет значения…

— Пожалуйста, — прошептала она.

Грудь Шаола поднялась, высоко поднявшись, чтобы опуститься в последний раз…

Она не могла этого вынести. Не потерпит этого…

Свет мерцал. Внутри этой травмы была масса красного и черного.

Зажегся огонек. Расцвел белым.

Потом еще один.

Другой.

Огни расцветали вдоль сломанных внутренностей. И где они сияли…

Плоть связывалась. Кости зарастали.

Свет за светом.

Его грудь продолжала подниматься и опускаться. Подниматься и опускаться.

Но боль, темнота и свет…

Голос женщины, знакомый и чужой. Голос, который был голосом Хафизы, и… кого-то другого. Того, кто не был человеком, никогда не был. Говоря через Хафизу, их голоса смешивались с чернотой.

— Ущерб слишком велик. Чтобы его вылечить, нужно заплатить цену.

Все эти огни, казалось, колебались в этом потустороннем голосе.

Ирэн пробиралась вдоль них, пробиралась сквозь них, как сквозь поле с белыми цветами, огни прыгали и покачивались в месте боли.

Не огни… а целители.

Она знала их огни, их сущности. Эретия — это была Эретия, ближайшая к ней.

Голос, который был и Хафизой, и Другим, снова сказал:

— Должна быть цена.

За то, что принцесса сделала с ним… Оттуда не было возврата.

— Я заплачу, — сказала Ирэн боли, темноте и свету.

— Дочь Фенхарру заплатит долг сына Адарлана?

— Да.

Она могла поклясться, что нежная, теплая рука коснулась ее лица.

И Ирэн знала, что она не принадлежит Хафизе или Другому. Не принадлежала ни одному целителю.

А тому, кто никогда не покидал ее, даже когда она превратилась в пепел на ветру.

Другой голос сказал:

— Ты предлагаешь это по своей собственной воле?

— Да. От всего сердца.

Во всяком случае, это был он с самого начала.

Те любящие, призрачные руки снова коснулись ее щеки и исчезли.

— Хорошо. Ты должна заплатить, Ирэн Тауэрс. И я надеюсь, ты увидишь, что это того стоит.

Ирэн попыталась ответить. Но свет вспыхнул, мягкий и успокаивающий.

Он ослепил ее, внутри и снаружи. Оставив ее, окружил голову Шаола, ее пальцы схватились за его рубашку. Чувствуя, как его сердце забилось в ладонях. Его дыхание на ее ухе.

На плечах были руки. Две пары. Они сжались в молчаливом приказе поднять голову. Ирэн подняла.

Хафиза стояла позади нее, Эретия рядом с ней. Каждая положила руку на плечо.

Впереди стояли еще два целителя. Каждый с руками на их плечах.

За ними еще два. И дальше.

Живая цепь силы.

Все целители Торре, молодые и старые, стояли в этой комнате из золота и костей.

Все связаны. Все связаны с Ирэн, с рукой, которой она все еще держала Шаола.

Несрин и Сартак стояли на расстоянии нескольких футов, первая прикрывала рот рукой. Потому что Шаол…

Целители Торре опустили руки, разорвав связь, когда ноги Шаола пошевелились. Затем его колени.

И затем его глаза распахнулись, и он посмотрел на Ирэн, ее слезы капали на его лицо, которое было все в крови. Он поднял руку и провел пальцем по её губам.

— Мертв?

— Живой, — выдохнула она и наклонилась. — Очень даже живой.

Шаол улыбнулся напротив ее губ, вздохнул глубоко и сказал:

— Хорошо.

Ирэн подняла голову, и он снова улыбнулся ей, кровь текла по его лицу.

И там, где однажды шрам остался на его щеке… осталась только чистая кожа.

Тело Шаола болело, но это была новая боль. Не было разорванных мышц.

И воздух в лёгких… всё внутри горело, но он пытался дышать.

Ирэн помогла ему сесть, и голова вновь закружилась.

Он моргнул, заметив Несрин и Сартака перед ними, когда целители начали отходить. Их лица были мрачными. Длинная коса принца теперь стала короче, и Несрин… она была одета в кожу для полётов, тёмные глаза сверкали ярче, чем он когда-либо видел, даже с таким хмурым выражением лица.

Шаол вздохнул:

— Что…

— Ты послал сообщение, чтобы мы возвращались, — сказала Несрин, её лицо было бледным. — Мы прилетели так быстро, как только могли. Нам сказали, что ты направился к Торре. Стражи шли прямо за нами, пока мы их не отогнали. Мы немного потерялись здесь, но потом… кошки показали дорогу.

Она опустила взгляд через плечо, — туда, где полдюжины Кошек Бааст сидели на ступенях туннеля, облизывая шерстку. Они заметили человеческое внимание, подняли голову и разбежались.

Сартак добавил, чуть улыбнувшись:

— Мы также подумали, что целители могут понадобиться, и попросили последовать за нами. Но появилось еще пара-тройка желающих.

И за разбежавшимися кошками показались женщины. Все они… Все пришли.

Позади Шаола и Ирэн, Эретия осматривала Хафизу. Живая, ясная, но… хрупкая. Эретия обрушилась на пожилую женщину, упрекая за героизм. Но, как и у неё, глаза женщины блестели от слёз. Хафиза вытерла слезу с её щеки.

— Она… — начал Сартак, кивнув подбородком на Дуву, растянувшуюся на полу.