Ная Геярова - Леший. Четвертые врата (СИ)

– А может, и не было никого там?

– Был, – тихо, почти шепотом, ответил парень.

– Ты видел? – Леший обернулся и посмотрел на него. Дождь уже вовсю стучал по стеклу.

Обычный паренек, может и есть у него крутые завязки, вот только сейчас это просто обычный паренек.

– Как тебя зовут?

– Стас.

– Как ты попал в квартиру?.. гмм…

– Кати.

– Катерины Стоговой.

– Мы прилетели... – он поднял голову и посмотрел на Кондрата. Отчужденно, потерянно, как будто до сего момента ему и в голову не приходило как он попал в квартиру Катерины! – мы прилетели, – снова повторил он.

– Вы прилетели, – стараясь придать голосу мягкость, повторил Кондрат. – Вы были в командировке? Работаете вместе?

– Работаем, – сосредоточенно и в то же время неуверенно, кивнул Стас.

– А может с отдыха? Кипр? Гавайи? Море? Пляж?

В глаза парня появилась осознанность.

– Да, точно. Солнце яркое. Море. Пляж… с отдыха, – последнее он сказал уже более уверенно. Море, пляж… виски… наверное, там и познакомились.

– Почему, наверное? Вы не уверены?

– Я плохо помню. Как будто в тумане.

– Откуда вы прилетели? Где вы были на отдыхе? В какой стране?

– Я не помню.

– Как вернулись в квартиру Катерины, тоже не помните?

– Нет! Только её крик. А потом люди… пришло много людей и меня все спрашивают, спрашивают, – Стаса затрясло.

– Вы что-то принимали?

– Где?

– Не знаю… на отдыхе… на море… дома. Что вы принимали?

– Я ничего не употребляю, если вы это имеете в виду? Я не наркоман.

– Предположим, вы с Катериной прибыли с отдыха, она сама предложила поехать к ней? Это у вас был курортный роман или вы были знакомы с ней до поездки? Или этого тоже не помните?

Взгляд Стаса изменился став одновременно потерянным и испуганным.

– Я… не помню... Вы мне не верите?

Кондрат сел напротив паренька, старый стул под ним скрипнул.

– Стас. Я хотел бы тебе верить, – он перешел на «ты» стараясь вызвать доверие и расслабить парня. – Но понимаешь… Вы с Катериной вернулись в её квартиру. Она умерла. И ничьих отпечатков, кроме твоих, в квартире не обнаружено. Сердечный приступ, на первый взгляд. И смотря на тебя, я очень надеюсь, что так оно и есть. Но... после освидетельствования, вполне, возможно, откроются новые факты. И ты будешь первым подозреваемым. Так что постарайся вспомнить всё, либо отрицай всё, что ты здесь плетёшь. Потому что, никого кроме тебя в квартире не было. Смотри, какой я добрый, я сейчас говорю тебе то, что скажешь потом главку. Одно из двух: либо ты во всем сознаешься, либо все отрицаешь, вот это твое «ничего не помню», с дрожью и пугаными глазками, вполне может прокатить.

Стас вскочил и начал ходить по кабинету.

– Мы вернулись... мы... я не помню... она зашла первой. И закричала, – парень остановился посреди кабинета. – Она так долго кричала. Я стоял в дверях, разувался. Так и не разулся. Она сказала: «Ты разувайся, а я чай поставлю…». Она так долго кричала. Я видел свет. Он был ярко-синий. Он полз из кухни, она отступала пока не вошла в зал. Он полз за ней. Я стоял за стеллажом с одеждой, в прихожей, он не видел меня. Он полз за ней. Она кричала… А потом… потом он пропал… и она замолчала. Она лежала посреди зала… Потом стук в дверь, я боялся открыть… кто-то бил в дверь… люди в форме… я не мог, не мог…

Стас опустился на колени, и начал раскачивается маятником. Повторяя: «Я не мог… она, так кричала… Я не мог…».

– Синий яркий свет, – повторил Кондрат и задумчиво откинулся на спинку стула. – Стас, ты точно ничего не употреблял? Нет, я, конечно, хочу тебе верить, но… Подумай сам, ты ничего не помнишь и свет… – он усмехнулся.

Парень замолчал, рывком вскочил. Подпрыгнул к столу, ухватился за край столешницы. Его трясло, костяшки пальцев рук побелели.

– Мы ничего не употребляли! – зло выкрикнул он. И Кондрат пожалел, что не надел на него наручники. Вид у парня был жуткий. Того и смотри, кинется. – Мы только вернулись, с рейса… рейса…

– Вы вернулись с другой страны? Перед рейсом вас проверяли?

– Да! Точно! – на его лице просияла полубезумная улыбка. Он, казалось, расслабился. И даже отпустил угол стола, сунув руки в карманы. Но Кондрат теперь с напряжением смотрел на паренька, ожидая внезапной вспышки ярости или негодования, а то и того и другого вместе. Не просмотрела ли приезжающая на место преступления бригада скорой помощи состояния парнишки? Вон, глаза то, как у него, горят. И руки трясутся. Да и странный разговору них получается: помню-непомню, синий свет.

– Откуда вы прилетели, Стас? – как можно более спокойно спросил Леший.

Блеск, в глазах паренька погас, Стас присел на край стола и уставился в окно задумчивым, отрешенным взглядом. По окну барабанил дождь. Яркие полыхи молний разверзали небо. Вот только ни дождь, ни разверзшаяся над Яндырем гроза не несла Кондрату прохлады, ему было душно и хотелось запереть парня в кабинете и уйти.

– На самолете... мы прилетели на самолете…

– Это все объясняет, – кивнул Кондрат. – Вы прилетели на самолете. Но, откуда вы прилетели? Каким рейсом?

Стас перевел пустой взгляд на Кондрата.

– Я помню стюардессу. Синяя кепочка, косынка… бейджик… имя не помню…

– Стандартный набор, – под нос себе сказал Леший.

– Нееет, – протянул Стас и в глазах снова мелькнули ненормальные огоньки. – Не обычный. Она была... она… не человек...

Всё, допрыгались, договорились! С самого начала разговор не так шел. Зачем Лешему такая морока. Закругляться! Запереть Стаса и уходить. Встать под дождь, чтобы капли по лицу, вдохнуть свежий воздух. Забыть о существовании Стаса. Завтра придут ребята из главка и заберут, и дело, и паренька.

– Как ты сказал? – уже представляя себя в дверях, спросил Кондрат.

– Не человек. Она. И те, что рядом сидели. И я… наверное, тоже не человек… что-то во мне не так, понимаете? Как будто не было жизни, что-то там… – он постучал по виску. – Происходит. Я чувствую. Я летел в лайнере не-людей, и я сам не человек.

Стас смотрел на Кондрата пугающими бесноватыми глазами.

– Не человек. Целый лайнер не людей! Вы понимаете. И все они прилетели сюда!

Стас кричал. Кондрату показалось, что вот сейчас он кинется к нему и начнет трясти за грудки. Нет, Леший не боялся, сдачи он дать мог, еще и как. Вот только прибыл к нему паренек без побоев. Поди, доказывай потом, что ты не признания выбивал… эх… Семена из дежурки позвать. Вместе скрутить. К батарее. А сам домой. Под освежающий дождь. А может Бог с ним, в обезьянник парнишку?

Кондрат медленно поднялся. Стас смотрел на него круглыми, дикими глазами и тяжело дышал. Глаза у него и, правда, стали какими-то нечеловеческими, блестящими. Но кто его знает, что там происходит с безумцами, и какие у них глаза.