Ирина Матлак - Волки выбирают пряности

— Что с родителями, где они сейчас и как я могу с ними увидеться?

— В замке, — моментально отозвался Хильд. — Как и все остальные. Надеюсь, ты понимаешь, что это им король обязан выздоровлением своего племянника?

Дождавшись моего кивка, маг принялся рассказывать:

— Белые волки, живущие при дворе, вступают в брак, как только достигают совершеннолетия. В замке строго следят за тем, чтобы сохранялась чистота крови, и принцы не выродились. Естественно, ни о каких чувствах не может идти и речи, но у твоих родителей всё сложилось по-другому. Между Ханной и Джейном зародилась симпатия, постепенно переросшая в любовь. Джейн хотел для твоей матери лучшей жизни и обратился ко мне за помощью. Я помог им сбежать, и некоторое время они скрывались в горах на северных границах королевства. После того как основная опасность миновала, и поиски были приостановлены, они переехали в Тамаринд и с моей помощью обосновались там, взяв новую фамилию. Семь лет назад, когда престолонаследник слёг от той же болезни, которая унесла жизни многих носителей королевской крови, белым волкам пришлось туго. Из них выжимали все силы, заставляли отдавать всё до последней капли, чтобы исцелить единственного претендента на трон. В то время король снова возобновил поиски пропавших белых волков, и я пришёл к вам, чтобы предупредить об этом. Если бы они не ушли сами, король, одержимый желанием исцелить племянника, всё равно бы их нашёл, но тогда на жизнь в заточении стали бы обречены и вы с Эриком.

— Как мне с ними увидеться? — повторила я главный вопрос, обуреваемая волнением и нетерпением.

— Ты не дала мне закончить, — во взгляде Хильда промелькнуло недовольство, он явно не привык, чтобы его перебивали. — По уговору с твоими родителями я должен был переправить вас с братом в безопасное место — дом дальних знакомых, стоящий у подножия гор. Я пообещал, но понимал, что это слишком рискованно, и нарушил слово. Если бы двое детей, у которых пропали родители, так же исчезли, это бы вызвало лишние подозрения. Поэтому я допустил ваше определение в приюты. В разные — что тоже было сделано намерено. Так вероятность того, что вы будете обнаружены, сводилась к минимуму.

Маг на миг замолчал, будто вспомнив о чём-то, и продолжил:

— О том, что вы живёте с детских приютах, Джейн с Ханной узнали совсем недавно. Как раз в то время, когда престолонаследник был исцелён. Они оба надеются, что вскоре им удастся покинуть замок и воссоединиться с детьми. Надежда призрачна, но она есть, и я сделаю всё возможное для того, чтобы это осуществилось. В благодарность за исцеление племянника король дал белым волкам немного больше свободы. Сейчас они восстанавливаются после колоссальной потери сил, но замок по-прежнему не покидают. Все семь лет в ваши с Эриком жизни я не вмешивался, хотя мои люди всегда находились с вами рядом. Всё было спокойно кроме последнего полугода. У тебя возникли проблемы с работой, а до короля дошли слухи о том, что, возможно, в приюте Тамаринда находится белый волчонок. Тогда я и послал к нему Рэя.

— Подождите, — снова перебила я, проигнорировав очередной недовольный взгляд. — Но ведь сейчас Эрик остался совсем один! И я не понимаю, почему вы не дали мне знать обо всём этом раньше, хотя бы через того же Рэя? Если говорите, что присматривали за нами, то почему позволили мне едва ли не умирать в зимнем лесу, а потом, словно бродяжке, ходить по Тамаринду, не зная, сумею ли попасть к брату?

Я не пыталась его упрекать, хотя, учитывая данное родителям обещание, имела на это право. Мне было важно лишь одно — до конца во всём разобраться. И неважно, что находиться в таверне с каждой секундой становилось всё рискованнее. Разбуженные чувства разбередили душу, и внутри всё натужно ныло, болело, напоминая о том, что если сейчас уйду, оставив вопросы без ответов, то просто сойду с ума.

Как оказалось, Хильда отличала ещё и выдержка. Несмотря на внутреннее недовольство, внешне он оставался спокойным, а его голос — по-прежнему ровным:

— Если ты думаешь, что твой бывший наниматель не собирался обратиться к турьерам, то сильно заблуждаешься. Если бы не я, тебя бы схватили ещё в первый день по пути в Тамаринд, обвинив в нанесении физического и морального ущерба, а ещё в воровстве.

Я открыла было рот, но на сей раз Хильд поднял руку в предупреждающем жесте и не дал мне заговорить:

— Времени у нас не слишком много, поэтому останавливаться на этом не будем. Я продолжу. Как только ваши родители узнали о нарушенном мной слове, они потребовали, чтобы я сделал вашу жизнь как можно более комфортной. Тогда вам были переданы посылки, которые помимо прочего должны были дать тебе почву для размышлений. Эмблемы вашего рода были вышиты на одежде неслучайно. Это было своего рода намёком. Если бы я просто обо всём рассказал тебе и Эрику, для вас это стало бы шоком. Пускай с чужой помощью, но ты до всего дошла сама. Поверь, я бы не позволил случиться чему-то плохому. Если бы ситуация вышла из-под контроля, тебе бы тут же оказали помощь.

Информации было настолько много, что я едва успевала её воспринимать. Одно наслаивалось на другое, подпитывалось третьим и перемешивалось с четвёртым. С полминуты я молчала, пытаясь выделить суть и одновременно решить, что теперь со всем этим делать.

Тем не менее, все оставшиеся неясности пока могли подождать. Сейчас для меня самым важным оставался один вопрос, который я снова повторила:

— Как мне увидеться с родителями?

— В настоящий момент — никак, — тут же отозвался Хильд, внимательно следя за моей реакцией. — Будет лучше, если ты вернёшься в Тамаринд, оставаться в столице небезопасно. Как только появится малейшая возможность вашей встречи, я дам знать.

— А если она не появится? — видимо, весь спектр эмоций, вся внутренняя боль красноречиво отразилась в моём взгляде, потому как Хильд дрогнул.

Он напрягся, но ответил уверено:

— Появится. Рано или поздно это случится.

Рано или поздно?

То есть, через месяц, год, десять лет? Чем измеряется это «поздно»? И как мне жить всё это время? Так, словно ничего не случилось, но по-прежнему скрываясь и боясь разоблачения? Или пытаться наслаждаться каждым днём, зная, что где-то в заточении влачит невыносимое существование моя семья?

И зачем мне такая жизнь? Я просто не смогу. Не смогу и всё.

Никто и ничто, даже Арден, не сумеет вытеснить той боли, которая живёт глубоко внутри меня, иногда засыпает, иногда пробуждается, но является постоянной спутницей. Возможно, кто-то бы смирился, отпустил прошлое, забыл о тех, кого не видел семь лет, но для меня это было немыслимо.

Ведь надо же что-то делать — не потом, сейчас!

В следующий миг мне на плечи легли тёплые, сильные руки.