Ирина Матлак - Волки выбирают пряности

Ни одна из сторон не уступала другой, намереваясь стоять до победного конца. Первые минуты Арден пытался отражать все удары за меня, но после, увидев, что я справляюсь, прекратил. Сейчас, стоя рядом друг с другом, объединённые одной целью, мы были даже ближе чем тогда — в лесу. У меня было ради чего сражаться, и вскоре я поверила, что шансов у нас больше, чем казалось вначале.

Возникший неподалёку шум привлёк внимание не сразу. В какой-то миг мне показалось, что отражать атаки магов стало гораздо легче, а в следующее мгновение пришло понимание — нет, не показалось. Рядом с нами появились пять турьеров, в числе которых был Диан и…мэр. А ещё у экипажа оказался Рэй — простой человек, готовый быть с нами рядом. Их неожиданное появление отвлекло меня лишь на секунду, а после придало уверенности и сил.

Постепенно, очень медленно окружающие нас маги были вынуждены отступать. Кровь в висках застучала быстрее от осознания нашей силы и доступности победы. Огромную роль играли появившиеся на нашей стороне турьеры, чья магия была едва ли не сильнее, чем физическая мощь двуликих.

Королевских магов, держащихся на ногах, становилось всё меньше, а наши силы, казалось, только пребывали. Над городом прогремел очередной за эту ночь фейерверк, на миг оглушивший и озаривший небо яркими огненными искрами. С его последним взрывом я внезапно ощутила нечто странное.

Опасность.

Не поняв, откуда она исходит, осмотрела стоящих передо мной турьеров, когда инстинкт внезапно велел обернуться назад. Тело реагировало быстрее разума, и я отскочила в сторону как раз в тот момент, когда мимо пронеслась серебряная нить, окружённая ореолом жёлтого света — вещь, при соприкосновении с двуликим обращающаяся в браслет.

Увернувшись от следующей атаки, я сделала ещё один прыжок в сторону и оказалась отрезана от остальных. Арден и прочие, увлечённые борьбой, заметили моё исчезновение не позднее четверти минуты, но этот короткий промежуток времени сыграл свою роль.

Прежде, чем я успела что-то сделать, по телу прокатилась волна боли, вызванная противоестественным превращением, а запястье плотно обхватил браслет. Перед тем, как погрузиться во тьму, я успела заметить стоящую передо мной девушку и подумала, что схожу с ума.

— Мама, а как называется этот цветок? — спросила я, сидя на плетёном кресле и болтая в воздухе ногами.

— Гиацинт, — с улыбкой отозвалась та, перевязывая лентой несколько стеблей. — А вон там — орхидеи. Сейчас закончим составление букетов и будем их пересаживать.

Светлую комнату заливал солнечный свет, на столе стояла вазочка с душистой спелой клубникой. Крупные красные ягоды так и притягивали мой взгляд, но я терпеливо ждала скорого обеда, чтобы после сполна насладиться их сладким вкусом.

— А папа скоро придёт? — отведя глаза от желанного лакомства, я принялась перебирать лежащие рядом бутоны.

— Скоро, — мама легонько щёлкнула меня по носу. — Дела уладит и придёт.

Я продолжала болтать ногами и беззубо улыбаться, щурясь от яркого света. Сидеть напротив окна и смотреть на улицу было здорово! Небо такое голубое-голубое, чистое-чистое, как одна из красок, которые мне позавчера подарил папа. А сегодня я взяла и потеряла один тюбик — нигде найти не могла. Наверное, папа будет ругаться…хотя, нет. Не будет. Он у меня добрый.

— Мама…, - позвала я и осеклась, обнаружив, что в комнате нахожусь одна.

Вместе с мамой исчезли цветы, оставив после себя одинокий зелёный листик. Исчезла клубника, и аромат её больше не щекотал нос. Вскоре исчезли и окно, и кусочек неба, и стол. Я осталась совсем одна, сидящей на стуле среди пугающей белизны. Ноги уже доставали до пола, с волос исчезли бантики, а детский костюмчик сменился потёртым старым платьем.

Вскоре ушла и белизна, отдав меня во власть ночи. Вокруг что-то шумело, раздавались голоса и странный смех, кто-то протягивал ко мне руки, которых я не могла видеть, но всё же чувствовала их приближение.

Голос турьера Весборта прерывался голосом Ардена; того, в свою очередь, прерывал Рэй. Я хотела позвать их, но язык онемел, а тело налилось свинцом, не позволяя оторваться от стула.

Рассеявшаяся тьма явила облик старой ичши, читающей маленькую чёрную книжку. Где-то звенела монетка, катясь по тротуару в сторону заброшенного дома. Мелькали и тут же исчезали разноцветные юбки Рады, маленькая Шанта тащила из кафе тяжёлую корзину, доверху наполненную вкусностями…

Трещал синематограф, на меня с огромной скоростью нёсся трамвай, и я сидела уже не на стуле, а в кресле, окружённая такими же желающими посмотреть кино. Но они были тёмными, безликими, словно призраки или тени, не имеющие сути.

Я то падала, то взлетала, бежала и сидела, не в силах двинуться с места. Вокруг кружился мир, лишь отдалённо похожий на настоящий и наполненный необъяснимым страхом. Из него не вырваться, не убежать, только смотреть бесконечный фильм, пытаться кричать и снова бежать, лететь, бежать…

Очнувшись в просторной светлой комнате, я подумала, что всё ещё сплю. Хотя, вернее сказать, сперва мне было и вовсе сложно осознать саму себя.

Где я? Кто я? Что происходит?

Присев на кровати, поморщилась и обхватила голову руками, едва ими управляя. Способность координировать движения возвратилась лишь через несколько минут. Через столько же прекратилось головокружение, а вот слабость всё равно осталась.

Обведя взглядом помещение, я отметила высокие потолки, пастельные тона и дорогую мебель. На изящной прикроватной тумбочке стояли какие-то пузырьки, лежали пучки трав и порошки. Должно быть, медикаменты.

С трудом поднявшись на ноги, я, пошатываясь, подошла к окну. Попутно отметила, что одета в свободную белую сорочку, сшитую из явно недешёвого материала. Отодвинув тонкий полупрозрачный тюль, я выглянула на улицу и обомлела. Представший взору пейзаж был мне хорошо знаком. Аккуратный сад с ухоженными клумбами и идеально подстриженными кустами, изящные фонтаны и посыпанные гравием тропинки — всё это я уже видела. В кинотеатре, во время просмотра кинофильма.

Отцепив пальцы, сжимающие тюль, я замерла, не сводя глаз с замкового сада. Вот и она — золотая клетка во всей своей красе, где шум прекрасных фонтанов с кристально чистой водой звучит как издевательство. Высоко в небе пролетела птица, и в её вольном крике мне так же почудились издёвка и насмешка.

Отойдя от окна, я вернулась к кровати и, медленно на неё опустившись, снова обхватила голову руками. Сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, и пыталась хотя бы что-то понять. Воспоминания возвращались медленно. Будучи обрывочными, они с трудом складывались в единую картинку.

Когда всё встало на свои места, меня больше прочего волновали два вопроса. Первый — что сейчас с остальными? Второй — перед тем, как потерять сознание, я действительно видела Тильду, или это игра воспалившегося от стресса воображения?