Алин Крас - Магия Голоса

— Духи предков были благосклонны и отозвались на призыв. Но я не понял их ответов. Они сказали, что в ближайшем будущем степные орки не раз окажутся на эльфийском берегу, но эльфам нечего опасаться, если они сумеют смирить свою гордыню.

— Не может быть! — воскликнул Такисарэль с тревогой.

— Ничего не понимаю, — обеспокоено отозвалась я.

— Может быть, ты что-то неправильно понял? — недоумённо уточнил Горус.

— Петрос, а сам ты, что по этому поводу думаешь? — ошеломленно спросил Маркус.

— Не знаю, что и думать, — озадаченно сказал Петрос. — Ивануэль, свяжись по амулету с Эдмунизэлем, перескажи мои слова, больше мне добавить нечего. Пусть он и Совет Старейшин ломают голову, что означает это послание Духов предков.

Эдмунизэль выслушал меня безрадостно, но, стараясь скрыть потрясение и охватившую его тревогу, велел нам, не мешкая, возвращаться домой.

Мы так и сделали. Идя, уже ставшим привычным маршрутом, каждый молча думал, что означает услышанное от Петроса? И не находил ответа.

Вечером, устраиваясь на ночёвку, разбили лагерь. Поели сваренную Доркусом похлёбку, её почему-то предпочитают даже орки выросшие здесь, среди эльфийского пищевого разнообразия.

Перед сном я отошла присесть за кустики. Только поднялась, завязывая штаны, как кто-то грубо схватив меня сзади, зажав нос и рот, перекрывая доступ воздуха, и куда-то потащил. Мучительно пытаясь вздохнуть и теряя сознание, успела промелькнуть обречённая мысль — «это уже было со мной…».

Когда я пришла в сознание, обнаружила, что мои руки и ноги туго, до боли, связаны, во рту кляп, а тело привязано к спине орка, степного, судя по характерному, специфическому запаху. Этот орк осторожно и неслышно, но достаточно быстро бежит по ночному лесу. Моё тело, оплетенное веревками, абсолютно неподвижно, но шея и голова свободны. Воспользовавшись этим, я повернула голову влево — рядом бегут два орка. Врождённое чувство подсказало, что сзади, за моей спиной, ещё один. Повернула голову вправо — ещё два. Ой! Один из них Владыка!

Поймав мой ошарашенный и испуганный взгляд, он зашептал:

— Тихо-тихо-тихо… не будешь сопротивляться, не пострадаешь…

Страх и гнев боролись в моей душе. Вот ещё, чего удумал, «не сопротивляться»! Буду! Как только представиться возможность! Я протестующе замычала.

— Тихо… — вновь зашептал он недовольно, но с каким-то ликующим, фанатичным азартом в глазах, — не заставляй опять лишать тебя сознания.

Ладно, пока не буду. Надо обдумать своё положение и ситуацию в целом. Неужели, вся эта попытка вторжения орков, только отвлекающий манёвр? Как же надо бояться гнева Владыки, чтобы пойти на такую массовую смерть? Не может быть, чтобы из-за одной меня Владыка обрёк на смертоубийство столько орков! Но тогда зачем он здесь? И зачем похитил меня? Хотя Горус ведь сказал, что поступил бы так же. Но ради чего я так нужна Владыке? Никогда не поверю, что такая холодная, бессердечная личность, вдруг, отчаянно и страстно полюбила меня и готова так рисковать собой. Так, на эти вопросы ответов пока нет.

Надо подумать, что мне делать, чтобы освободиться. Не получится послать Зов Горусу, с кляпом во рту. Я могу только негромко мычать, а этого недостаточно, чтобы использовать Голос, как проводник моего магического Дара. И физическое сопротивление шести воинам бессмысленно, даже на короткое время я их не задержу.

Парни, наверняка, уже ищут меня по кустам, но как быстро определят верное направление? А несут меня орки назад, на восток. К исходу ночи мы окажемся снова в районе Дозора, если только плот орков не припрятан где-нибудь ближе. Нет, это невозможно, мы, проходя мимо, не могли его не заметить. Если им удастся переправить меня на ту сторону, в Степь, никто меня не найдет и не спасёт, и я уже никогда не попаду домой. От бессилия и страшной перспективы у меня вырвался глухой, невнятный стон.

— Тихо-тихо-тихо… — почувствовав моё состояние, с насмешливым превосходством, снова зашептал этот отмороженный маньяк. — Сама виновата. Зачем убежала от меня? Глупая… сладкоголосая… моя малышка…

Они бежали всю ночь, изредка переходя на шаг. Дозор обошли лесом, по большой дуге. Могли бы так не стараться, внимание дозорных приковано к проливу, а не к лесу. Так что, здесь мне помощи не дождаться.

Утром, отвязав меня от спины орка и положив на землю, они ненадолго сели отдохнуть. Попили воды из небольших кожаных фляг, пожевали вяленое мясо. Меня не развязали, кляп не вынули, ни есть, ни пить не дали. Снова привязали к спине, теперь уже другого орка, и опять побежали на восток.

Наш лес очень опасен, особенно для чужаков. Он полон разнообразных, грозных, свирепых и ядовитых хищников. Один Титанур чего стоит! Где же вы все, ау!? Никого нет. Вот, везёт же, кому не надо! Впрочем, если встретится Титанур, и мне конец! Хотя мне и так, наверное, конец. Затёкшее тело, боль в связанных руках и ногах, жажда, понимание бессмысленности сопротивления, бессонная ночь, всё это погрузило меня в какую-то безнадёжную дремотную заторможенность, пришедшую на смену отчаянного страха.

Орки продолжали бежать на восток, миновав даже то место, где недавно располагался отряд Александрэля. Как они могут столько времени двигаться без отдыха и сна?.. — уже слабо, что-либо, соображая, удивилась я, погружаясь в сонливое забытье.

Очнулась тогда, когда меня стали отвязывать от спины орка. Затуманенным, тупой болью, взором посмотрела вокруг. Орки уже вышли из леса и, находясь на берегу пролива, усаживались на спущенный на воду плот. Я хотела хотя бы громко замычать в последней попытке протеста, но из пересохшего, травмированного кляпом горла вырвался болезненный, тихий и жалобный стон.

— Тихо-тихо-тихо… знаю, что тебе плохо… терпи… все попытки сопротивления бесполезны… я никогда не отдаю то, что должно принадлежать мне… — со скрытым торжеством в голосе, шёпотом сказал Владыка, касаясь губами моего уха.

Плот отчалил от берега, и шестеро орков мощно заработали вёслами, с чудовищной скоростью увозя меня от родного берега. Я бы горько заплакала от разрывающей душу тоски, но из-за обезвоживания, глаза остались сухими, а невыплаканные слёзы болезненным комом встали в горле, и я, опустив веки, отключилась от происходящего.

Окружающий мир вернулся ко мне, когда губ коснулась фляга с водой. Глотать было больно, но я жадно пила и никак не могла остановиться до тех пор, пока не осознала — ещё глоток, и всё выльется обратно. Не открывая глаз, почувствовала, как кто-то заботливо влажной тканью вытирает мне лицо, шею, руки. Поняла, что путы с меня сняты, но пошевелиться не получилось, тело затекло после полной неподвижности, длившейся больше суток.

Наконец, открыв глаза, я удивилась увиденному. Я лежала на спальной полке в нашей кибитке! На полу, около моего изголовья, сидел Владыка. Наши взгляды встретились. Разглядывая его чёрные, бездонные, холодные, вертикальные зрачки, я думала о том, что ненавижу этого мужчину. Он отнял у меня всё, что я люблю, что составляло смысл моей жизни. И я всегда буду упорно сопротивляться его воле и искать способ сбежать. Его темный взгляд, прикованный к моим светлым, ярко-зелёным глазам, излучал предвкушение и нетерпеливую похоть.