Ольга Шерстобитова - Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри [litres]

– А что такое «антари… вейла таурэ… андариса… капра деа»…

Дан закатил глаза.

– И угораздило же меня влюбиться в горицвета! В очень любопытного горицвета!

Я хмыкнула. Ну, есть такое… Просто как-то страшно согласиться вот так сразу стать его женой. У нас отношения складывались безумно непросто.

– «Защитите женщину, которую люблю. Не дайте бедам коснуться ее улыбки. Всю ее боль и тревоги верните мне. Подарите ей сил и веры, чтобы пройти свой путь. Пусть будет счастлива. Я не ищу ни приюта, ни милости, только дом с очагом, рядом с которым будет мой мотылек».

Дан прошептал все это, а на раскрытой ладони сверкнуло серебряное колечко. Я смотрела на него, чувствуя, как в горле стоит ком. Что сказать мужчине, каждое утро которого начинается с молитвы обо мне?

– Если бы в Ветре самоцветов все камни были моими, я бы отдала их за тебя все до единого, – прошептала в ответ, принимая колечко.

– Согласна стать моей женой?

– Согласна, – всхлипнула я.

И поцелуй, который последовал за этим, был самым нежным из всех наших поцелуев. Звенел, как весенняя капель, переливался алмазными гранями, таял на губах.

Даниэль все же уговорил меня пойти вместе по радуге к бабушке Аглае. Было сложно не согласиться.

Меня два часа уговаривали, целуя и обнимая. А я просто не знала, как самый близкий человек воспримет важные для меня изменения. Переживала. Фейри уже сознался, что у них с моей бабулей не все было гладко. То ли он ее обвинял в том, что принца Эмилиана заколдовала, то ли бабуля Дана – в горячности. Когда меня целует мой фейри, одновременно рассказывая эту историю, уловить суть, оказывается, безумно сложно.

В общем, так я и не поняла, как мы оказалась у знакомого домика с ветхой калиткой, из-за которой торчали мальвы. Бабушка Аглая сидела на крылечке, перебирала травы. Но, увидев нас, тут же поднялась.

– Значит, добился все же своего, крылатый!

Дан улыбнулся от уха до уха, выглядя невероятно счастливым, и поклонился.

– Бабушка!

Я всхлипнула и бросилась ее обнимать, только сейчас осознавая, как сильно по ней соскучилась.

И за последние дни мне впервые стало спокойно. Словно родные запахи сосен, трав да ватрушек с вареньем, которые бабушка Аглая выставила на стол, заваривая ароматный чай, напомнили, что я дома. И это… чудесно! Все правильно, все встало на свои места.

Дан быстро выпил чай, поставил на лавку огромную корзину с гостинцами, которую мы, оказывается, захватили, и заявил, что неплохо бы починить забор. Я только недоуменно посмотрела, а бабушка, посмеиваясь, дала ему инструменты.

– Поговорить нас наедине оставил, – хмыкнула она. – Ишь какой… смышленый! Не зря он мне тогда приглянулся, когда на Малируне была.

– А меня зачем туда отправила? И почему правды не сказала? Ну… про магию?

Бабушка поправила платок, долила еще чая, посерьезнела.

– Гасла ты тут, Инга, как свеча на ветру. Мир у тебя силы тянул, да ничего взамен не давал.

– Не совсем понимаю.

– Тебе себя надо было найти. И что тебя здесь ждало?

Ничего. Я вдруг осознала это так отчетливо, что даже растерялась.

– Я все ждала момента, когда ты это поймешь, ко мне приедешь за советом. Ты уж прости за пожар… Да иначе никак было. Сколько ни пыталась я тебя в другие миры отправить, не получалось. А тут… ты в сказку поверила.

– У меня и мужчина из сказки, – улыбнулась я. – Самый настоящий фей!

– Который ругается как сапожник, когда попадает молотком по пальцу, – хмыкнула бабушка. – Ну да речь не о том… Тебе спасать себя надо было, путь свой искать. А я просто дала тебе цель – расколдовать принца Эмилиана, – надеясь, что, ища возможность снять с эльфа проклятие, ты сумеешь помочь и себе. И как видишь… не прогадала. Расскажи-ка, что там с тобой приключилось.

Я не стала себя упрашивать. Единственный человек, от которого я могу ничего не скрывать, – моя бабушка, как ни поверни. Рассказывая, я переживала все заново и понимала: хочу обратно. В тот мир, который стал моим. Хочу в свою сказку. К мужчине, который четвертый час терпеливо «чинит» неполоманный забор и не мешает мне осознать самые простые истины. Дом там, где тебя ждут и любят.

– Солнце почти село, я могу провести свадебный обряд.

– Да?

– Кто-то называет меня ведьмой, кто-то стихийницей, а кто-то – ведуньей.

– А на самом деле?

– Жрица богини судьбы, – просто ответила моя бабушка, улыбаясь. – И появляюсь там, где нужна. О большем тебе знать не положено. Зови суженого да переодевайтесь.

В полном недоумении я вышла из дома, сразу же наткнувшись на Дана. Забор был починен, пальцы целы. И молоток в стороне лежал.

– Только не говори, что я магией подправил, ладно? – прошептал он.

Я хихикнула.

– Тут столько интересных трав и деревьев! Будем по возможности навещать мою бабушку, – улыбнулась я.

– Она согласилась провести обряд? – вдруг поинтересовался Дан.

– Да. А откуда ты…

Мне лукаво улыбнулись, поцеловали и не ответили. Кажется, кто-то подслушивал!

И мы отправились переодеваться.

Ох, и странное было платье! Белое, расшитое переливающимися нитями, больше похожее на ночную сорочку. Да и у Дана – похожая рубаха и штаны. Из украшений – только мое обручальное колечко. Фейри даже безропотно согласился снять с меня рукава. Видимо, бабушка слишком грозно зыркнула, когда Дан попытался заупрямиться.

– Да не сбежит она от тебя! Я не позволю!

Я посмотрела на бабушку, плетущую для нас венки из луговых и лесных цветов, на Дана… И подумала, что еще пара минут, и я точно захочу из этого сумасшедшего дома сбежать.

Не дали. Дан подхватил на руки, поинтересовался, где озеро. То есть оно все же существует?

– На закате грань между мирами становится тонкой, – пояснила бабушка Аглая, шустро преодолевая кочки.

Мне оставалось только радоваться, что меня несет Дан. Обуви нам не полагалось, а то, что я дойду до нужного места целая и невредимая, вызывало сомнения у всех.

Озеро было небольшое, окруженное соснами, которые тонули в зеркальной глади воды. И небо, где солнце рассыпало искры, тоже исчезало в озере, казалось там более живым и настоящим. А потом разом стихли звуки. Перестали петь птицы, стучать дятел, утих ветер. Лишь смолистые ароматы хвои, луговых трав и чуть легкий горьковатый – жасмина, который всегда шел от Дана, – остались. Солнце медленно спускалось, золотя макушки деревьев, но вся эта красота меркла в сравнении с тем, как сияли глаза моего фейри. Я смотрела в них и видела целый мир. И даже не заметила, как бабушка начертила круг, обложила его травами. Очнулась, когда она нараспев начала читать заклинания. Но мы с Даном по-прежнему стояли друг напротив друга, смотрели в глаза и держались за руки. И ощущение правильности и абсолютного счастья не покидало.