Елена Литвинова - Сюрприз для советника

Ещё один шаг, и я уже чувствовала его дыхание на своём лице. Я посмотрела в его глаза, и они сверкали! Мужчина медленно поднял руку и дотронулся до моих волос, скрученных в тугой узел, выдернул шпильки, и волосы рассыпались по плечам. Я, как заворожённая наблюдала, как он берёт пряди и пропускает их между своими длинными пальцами. Потом его лицо наклоняется к моему, и я чувствую поцелуй, нежный, как касание пёрышка! И я стою и таю от этого прикосновения, пожар начинается в моей груди, и уже, кажется, что я один большой костёр!

Вдруг в моей голове застучали молоточки: “инициация… инициация…”, я резко отшатнулась, прижав ладонь к губам.

— Хорошо, хоть не ударила, — усмехнулся Тиарнан, — привыкай, Альма! Станешь моей женой, я буду целовать тебя каждый день, и не только… — последние слова были сказаны так многозначительно, что я покраснела ещё сильнее, хотя думала, что сильнее уже некуда!

— Ваша… э-э-э… Тиарнан, я ещё не дала тебе своё согласие… Да, ты мне нравишься, но мне кажется, что мы торопим события… Всё так быстро! Я же не думала, что…

— А о чём ты думала, когда соглашалась пройти этот конкурс? — немного резко спросил советник, беря меня за подбородок и поднимая лицо вверх. — Ты что, не думала, что сможешь победить?

— Я правда об этом не думала! Но, просто, отбор ещё не окончен, а ты уже выбрал меня… Вдруг, я тебе не подхожу?

— Разве можно приказать своему сердцу: “Этот человек подходит мне, полюби его!” Как ты думаешь, Альма?

— Вы бросаетесь слишком громкими словами, милорд…

— Опять на Вы. Я так пугаю тебя? — его глаза смотрели испытующе. — А насчёт громких слов… Ты мне нравишься уже очень давно, Альма… Ещё с той поры, как я вёл дело твоего отца! Когда я видел тебя, то со мной происходило что-то странное: я смотрел на тебя, и казался сам себе очень хорошим, самым сильным, способным ради твоих серых глаз изменить весь мир!

Я открыла рот от изумления: что это такое он говорит? Я видела его в последний раз двадцать лет назад, когда была ещё маленькой девочкой!

— А ты даже не обращала на меня внимание… Я же гораздо старше, в семнадцать лет все, кому за тридцать, кажутся нам глубокими стариками… Я подходил к тебе и твоей матушке несколько раз, когда вы навещали вашего отца в королевской тюрьме…

Вспомнила! Я сразу всё вспомнила! Только до семнадцатилетия мне тогда оставалось ещё несколько месяцев…

Прошлое…

Вадома тер Близе Фразир плакала в карете, уткнувшись лицом в чёрный кружевной платок. Чёрная зимняя шляпка, чёрное платье с чёрной меховой накидкой, чёрные туфли. Я долго отговаривала матушку так одеваться.

— Матушка, мы же не на похороны едем, зачем ты одела всё чёрное?

— Замолчи, Альма! Глупое дитя… Много ты понимаешь! — и она отвернулась к окну кареты, а теперь, после посещения отца в королевской тюрьме, она плакала так безутешно, что, казалось, поток её слёз был бесконечен! Если бы она не была очень гордой, то, может быть, разрыдалась бы, но проходящие мимо нас посторонние люди могли бы увидеть рыдающую герцогиню, а она не могла себе такого позволить!

— Матушка, — я обняла её и прижалась к её груди своей щекой, — батюшка в порядке…

И я стала гладить её по голове, так в детстве меня всегда жалела Лили, когда я сбивала коленки или дралась с дворовыми детьми.

— Доброе утро, леди Вадома, как Вы поживаете? — мужской голос потревожил наше слезливое одиночество. Я подняла голову и увидела рядом с нашей каретой, ещё стоящей у центрального входа в тюрьму, мужчину в широкополой шляпе и чёрном длиннополом сюртуке. Его лицо и голос показались мне знакомыми, но я никак не могла вспомнить, где я его до этого видела.

— Ты-ы-ы, — вдруг вскричала матушка, вырываясь из моих объятий и вытягивая руку с направленным на мужчину указательным пальтцем, — всё из-за тебя, проклятый бастард! Не подходи близко к нашей семье! Ты, исчадье Тьмы!

— Извините, леди, я вижу, что Вы не в себе… Желаю удачи! Прощайте! — и мужчина ушёл, оставив мне в памяти странный взгляд, которым окинул меня.

— Матушка, кто это?

— Никто, Альма, не обращай внимания… Это так, я от горя… Трогай, — крикнула она кучеру и мы поехали.

Ещё несколько раз мы приезжали в Королевскую тюрьму, пока отца после суда не освободили, лишив титула и состояния, и каждый раз мне вдалеке мерещилась широкополая шляпа и чёрный сюртук…

— Не может быть… Не может быть…

— Вы вспомнили меня?

— Да, хотя и с трудом… Я даже не могла соотнести того мужчину и юношу, называвшего меня мышью…

— Вы верите мне?

— Верю. Ваши глаза… Они не лгут!

— Теперь мне можно ещё раз Вас поцеловать?

Я кивнула, застенчиво глядя в пол, на стены, да куда угодно, лишь бы не на него! И он опять поцеловал меня. В моей груди разливалось незнакомое досесле мне чувство, которое я определила, как счастье! Но подольше понаслаждаться этим чувством мне опять помешали молоточки, стучавшие слово “инициация” и Лили, засунувшая голову в дверь и со словами: “Извините, леди и милорд”, исчезнувшая обратно.

Я отошла от Тиарнана и спросила, глядя на обивку кресла:

— А зачем тогда было заставлять меня подписывать договор аманты?

— До меня дошли сплетни, узнаю — убью того, кто их распустил, что маленькая дочка Близе живёт в провинции очень весело, гуляет налево и направо, а её отец в то же самое время мучает всех своими прошениями о приданном для неё и родовитом муже. Что оставалось мне думать?

— Так моя девственность для тебя оказалась сюрпризом! — я засмеялась, откинув голову назад.

— Да, Альма, да… — и он тоже тихо засмеялся, — только ты оказалась не просто девственницей, но и девушкой с чистой, светлой душой. Гер Алестер отозвался об этом однозначно!

— Я рада, что тебе пришлась по вкусу и моя душа, не только тело! — я продолжила смеяться.

— Не шути над этим, Альма! Кстати, что за волшебство ты использовала, чтобы вытащить Лилианну из ловушки?

— Белую магию… — я с прищуром посмотрела на советника: неужели поверит?

— Такой магии не существует! Если не хочешь говорить, так и скажи… Просто не ври мне никогда, Альма! Договорились?

— Да! — и я подбежала к нему сама и поцеловала в щёку. — А что там с Ралфом? Ты арестовал его?

— Альма, как ты наивна… Мы не можем просто так, без доказательств, арестовать сына заместителя министра торговли Артании!

— Но он хочет тебе навредить, считая, что из-за тебя погибла Мириам!

— Что ты такое говоришь? Она, конечно, погибла и по моей вине тоже, все родственники её об этом знают, я неоднократно просил у них прощения за грехи своей юности! Но при чём здесь Ралф? Человека с таким именем у неё в родне не было! Кто тебе это рассказал, Альма?

— Я услышала совершено случайно… Я стояла за углом, когда гер Ралф Стакей с кем-то разговаривал… Второго собеседника не было ни видно, ни слышно… — я отвела глаза, понимая, что я сейчас нарушаю просьбу герцога, обманывая его, но выдать Дарию сейчас я не могла. Тогда она в ответ расскажет обо мне, а я ещё не знала, хочу ли вообще, чтобы кто-нибудь обо мне ЭТО знал!