Елена Литвинова - Сюрприз для советника

Поллин быстро выхватила его у меня из рук, сразу забыв про перчатки. Быстро развернув трубочку, она начала читать, и её лицо озарила радостная улыбка.

— Альма! Вот это да!

— Что там? — я уже умирала от любопытства.

— Читай сама!

Я взяла в руки бумагу и начала читать. Затем мои пальцы задрожали, и я боялась, что документ выскользнет у меня из рук.

“Указ

Короля Артании и княжества Миентского

Аллена Второго

Я, король Артании и княжества Миентского, Аллен Второй, за оказанные Альмой тер Близе перед страной и лично мной, услуги, возвращаю роду тер Близе герцогство и все привилегии, данные ему по праву происхождения. Всё имущество рода отойдёт к тер Близе в установленные законом сроки — в течении одного года. Я оставляю за всеми детьми леди Альмы тер Близе титул, принятый ею в качестве дара, а так же Альма тер Близе, виконтесса, получает в дар двести тысяч королевских гульденов, из которых сто тысяч пойдут в качестве её приданного, а сто тысяч она сможет потратить на своё усмотрение. В Королевском банке Альма тер Близе по предъявлению сего документа может получить заявленные денежные средства и шкатулку с ценностями и документами, список которых расположен в приложении к указу. Так же, по желанию Альмы тер Близе, виконтессы, прилагается рекомендательное письмо на получение гражданства княжества Миентского.

Аллен Второй.”

— Поллин, так это значит, что…

— Да, Альма! Да! Отец будет очень рад!

— Отец будет рад… Только всё это досталось мне очень дорогой ценой! — я прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться опять.

— Альма, — сестра пересела ко мне на скамеечку, — поспи у меня на плече! Жизнь не заканчивается, и завтра ты уже сможешь посмотреть другим взглядом на всё, что с тобой произошло!

Я прижалась к сестре. В её объятиях мне всегда было очень спокойно, но сон мне не шёл, и я спросила у неё:

— Поллин, а когда заканчивается твой договор о службе?

— Через несколько месяцев…

— И что ты собираешься делать дальше? Останешься или уйдёшь? — я подняла глаза и посмотрела на сосредоточенное лицо сестры.

— Годвин хочет, чтобы я ушла… — сестре тяжело давалась откровенность о своей личной жизни, я почувствовала, что она хочет мне что-то рассказать, — только сам он уходить не собирается…

И в уголках глаз её мелькнули слезинки и тут же пропали.

— Так он хочет… — я не стала дальше продолжать фразу, и сестра ответила тут же.

— Да! Он хочет, чтобы я вышла замуж и нарожала детей… Без него!

— О-о! — только и смогла воскликнуть я. Годвин решил отпустить мою сестру! И, похоже, она правда готова расстаться с ним! Если бы ещё месяц назад я узнала бы об этом, то я прыгала бы до потолка, а теперь… Я только грустно взглянула на сестру и прижалась к ней ещё теснее.

Через три дня практически без остановочной езды мы прибыли в Милт. Здесь наши пути с сестрой расходились: она возвращалась на службу, а я ехала в свою деревушку к отцу. И только там, вместе с ним, я должна буду принять решение, уезжать ли нам из Артании, или остаться здесь. Я, конечно же, душой рвалась подальше отсюда, но понимала, что лучше дождаться окончания срока службы сестры. Вдвоём нам будет легче и веселее жить, лечить отца и решать все проблемы, которые сейчас у нас возникнут, когда нам вернули титул и наследство.

За эти три дня, вернее, три ночи, я старалась, чтобы мой дух никуда не стремился, не летал. Мне нужно было отдохнуть от покушений, приключений, ведовского Дара и, даже, от внезапно нахлынувшей любви…

Больше я не плакала, мне казалось, просто я сама теперь изменилась и по-настоящему повзрослела.

В Милте мы сходили с сестрой в Королевский банк, и я с удивлением обнаружила в шкатулке множество очень дорогих украшений и знакомое мне колье их чёрных бриллиантов. Я оставила всё в банке, ведь носить мне такие вещи было некуда. Даже с вернувшимся в семью титулом и владениями, я больше не собиралась менять свой образ жизни и возвращаться в Высший свет: мне там место не было! Взяв только немного денег на расходы и указ короля, чтобы показать его отцу, я пошла проводить Поллин.

Посадив сестру всё в ту же самую карету, я поцеловала её, пообещала передать привет отцу, а сама села на маленькую пролётку, которая повезла меня в деревню.

Уже подъезжая к нашему коттеджу, я услышала крики отца и чей-то спокойный женский голос, уговаривавший его успокоиться.

— Гер Олдред! Вам сейчас станет плохо! Берегите сердце!

— Я поотрываю ноги этому шутнику! — кричал, разозлённый кем-то отец, а вдова Каст успокаивала его, но у неё это плохо получалось.

— Отец! — закричала я, спрыгивая с подножки ещё не остановившегося экипажа.

— Альма? — отец увидел меня через низенький заборчик нашего коттеджа и побежал, как смог, мне навстречу. — Альма! Так это правда! Я думал, что эти шутники наврали мне, пусть и бывшему, но герцогу, что ты вернулась!

— Отец! Вам нельзя так волноваться! Фро Каст, где его лекарство? — и вдова Каст уже готовила ложку с зельем, но отец отмахнулся от женщины. Та поморщилась, но всё равно держала ложку наготове.

— Альма! Ну как? Нашёл тебе жениха этот… бастард? Рассказывай! Ведь пока ты не выйдешь замуж, моё сердце будет неспокойно! Альма! Что ты молчишь?

— Отец… Пока Вы не успокоитесь и не выпьете лекарства, я ничего рассказывать не собираюсь! — я могла быть настойчивой, когда дело касалось здоровья отца. А вот настойчивости в личной жизни мне явно не хватало!

— Ну ладно, — раздражённо буркнул отец, милостиво принимая ложку из рук фро Каст.

— Теперь присядьте! — и отец присел в кресло. Вдова Каст замерла за его спиной, похожая на высокое изваяние в парке.

— Отец! Читайте! Фро Каст, приготовьте успокоительное, — добавила я, и статуя отмерла, быстро взлетев по лестнице на второй этаж.

— Альма… — отец схватился за сердце.

— Фро Каст, быстрее! — мы с вдовой влили в рот отца лошадиную дозу успокоительного, и лицо Олдреда тер Близе, наконец, приобрело свой естественный, ярко-красный цвет, а не синюшный, зелёно-лиловый, оттенок.

Отец отдышался, приосанился, его взгляд стал высокомерно-снисходительным.

— Фро Каст, а я теперь опять герцог! — вдруг заявил мой отец, глядя на вдову странным взглядом.

И, почему-то, мне показалось, что вдова вдруг приуныла и съёжилась.

— Я поздравляю Вас, тер Олдред! — помолчав, сказала она. — Леди Альма! Вы, наверное, проголодались с дороги! Пойдёмте на кухню, я Вас покормлю!

И я пошла вслед за женщиной, и вправду начавшей себя странно вести. Она была расстроена, а на её глазах блестели слёзы, хотя она старалась их спрятать, промакнув повязанным фартуком.

Быстро достав приборы и посуду, она усадила меня за стол и накормила вкуснейшим обедом. Я всё съела и порадовалась, что оставила отца на попечении такой прекрасной хозяйки. Я никогда бы так вкусно ничего не приготовила!