Франциска Вудворт - Пикантная особенность

Я незаметно выдохнула от облегчения. А ещё зауважала. Молодец, что дала мерзавцу по лицу!

– Бежала, ничего не видя от слёз, а тут карета останавливается и наш философ. Сказал, что не оставит меня в таком состоянии одну, усадил в экипаж… Думала, мы в Академию едем, а очнулась уже в подвале.

– Я не понимаю, как он заставил всех записки об отъезде написать? – удивилась я.

– В подвале были отделаны комнаты под спальню и гостиную. Я пришла в себя, вышла в гостиную, а там он такой сопереживающий. Сказал, что я уснула, и он привёз меня к себе, чтобы пришла в себя и успокоилась. Спрашивал, что случилось и что планирую делать. Мне после пережитого хотелось только домой. И тогда он предложил написать письмо и сообщить, что я замуж выхожу и уезжаю. Обещал с ректором насчёт документов всё решить. Сказал, что если надумаю, могу потом экзамены сдать.

– Вот же сволочь! – не сдержала эмоций я. Не удивлюсь, если и с другими поступал так же. Пользовался их растерянным состоянием. После пережитого позора любой из них не хотелось возвращаться в Академию.

– Неужели ты ничего не заподозрила? А как же ошейник?

– Его не было! Я написала письмо, он принёс мне чай, и я опять уснула. Очнулась в клетке и с ошейником, – чуть не плача воскликнула Тарриэль.

Удлинившиеся ногти Артана вспороли обивку софы, на которой они сидели.

Ну и отлично, будет повод поменять мебель, ничуть не огорчилась я. Моя история немного отличалась от услышанной, но вряд ли бы я должна была оставить записку, убегая от высшего. И в клетку рядом с другими Барт меня сразу поселил. Я тут кое-что вспомнила и оставалась ещё одна неясность.

– В Академии одна провидица, прикоснувшись к твоим вещам, в своём видении увидела капающую воду, сырость…

Тарриэль побледнела и нехотя произнесла:

– Это тёмная камера наказаний для тех, кем он был недоволен. Чаще всего в ней сидели я и Агата. Иногда по нескольку дней. Это там она простыла.

– Комната готова, – появился элементаль, нарушая повисшую гнетущую тишину. Не знаю как остальные, а я с трудом представляла, как они выдержали всё это и остались в своём уме.

Хам встал, не выпуская меня из рук, держа Тарри поднялся и его дядя. Окинув нас чуть ироничным взглядом, свёкор произнёс:

– Пожалуй, я вернусь в управление. Возможно, ещё какие новости узнаю.

Он быстро откланялся, пожелав нам спокойной ночи. Мы же поднялись наверх. Только там нам позволили встать на ноги. Зашли сначала к Тарриэль, посмотреть, как её устроили. Внутренне я скривилась – слишком мрачно. Свет от лампы не разгонял сумрак по углам. Наверное, хорошо, что в доме нет женских комнат, тёмная массивная мебель больше подходила крупным демонам, но с этим нужно будет что-то делать. Дому не помешает ремонт. Заметив, как поёжилась Тарри, оглядывая комнату, где предстоит ей спать, предложила:

– Если хочешь, я могу остаться сегодня с тобой.

Хам протестующее шумно вдохнул воздух, но ничего не сказал. Что поделать, я сама не хотела с ним расставаться, но и бросить одну девушку не могла. Первая ночь после плена. Кто знает, какие кошмары её будут мучить? А у нас даже нет служанок, чтобы попросить с ней посидеть. Повариху совесть не позволяла тревожить, а от элементалей сочувствия не дождёшься.

– Это лишнее, – неожиданно подал голос Артан.

Он усадил выглядевшую потерянно Тарриэль в кресло, а сам заглянул в ванную комнату.

– Воду набрали, халат полотенца есть, перечислил он, и оглянулся на Тарри. – Я бы советовал полежать немного в тёплой воде перед сном.

Девушка покраснела, но согласно кивнула.

– Дэрин, не беспокойся. Тебе самой нужен отдых, а за Тарриэль я прослежу, – сказал мне Артан, и перевёл взгляд на свою подопечную. – Надеюсь, вы будете не против, если на страже вашего сна посижу я? Обещаю прогнать любые кошмары и никому не дать в обиду.

– Эм-м… – у меня не было слов. Мужчина в её спальне? Да её матушку удар хватит! Да и какая девушка согласится на это? Это же конец репутации!

Но Тарриэль не спешила возмущаться, переводя взгляд с меня на Артана.

– Я буду благодарна, – тихо произнесла она.

Что?! Я не ослышалась? От проявления удивления меня удержало пожатие руки.

– Мудрое решение, – подал голос Хам. – Не переживайте о своей репутации. У нас нет слуг и сплетничать некому. Ваша репутация не пострадает.

– Боюсь, после плена от неё уже ничего не осталось. Мне поздно переживать об утраченном, – с горечью произнесла Тарриэль, и я её понимала. Репутация – наше всё. Найти достойную партию ей теперь будет затруднительно.

– Глупости! – уверенно заявил Артан. – Вы достойны уважения, а ваша стойкость духа вызывает восхищение.

Хам потянул меня за руку из комнаты, а я так и уходила, оглядываясь на них.

– Я не могу её бросить с ним! – зашипела я, стоило нам оказаться в коридоре.

– Ты не понимаешь… – многозначительно произнёс Хам, настойчиво направляя меня в сторону наших покоев.

– Чего?!

– Подумай. НАС вспомни.

– Э-э-э… Она его пара?!!! – дошло до меня, и я изумлённо вытаращилась на супруга.

Я была настолько потрясена, что уже без споров зашла к себе в комнату. Как же так? Вспоминала хрупкую Тарри и сурового, широкоплечего Артана. Ой, мамочки! Вернее, мамочка моя меня убьёт, когда узнает об этом

А её матери мне на глаза лучше не попадаться. Хотя… В ситуации с погубленной репутацией, они, скорее всего, даже будут рады, что всё так сложилось. Нет, всё к лучшему! Пусть лучше Тарриэль завидуют, чем жалеют и шепчутся за спиной.

Я так глубоко задумалась, что не сразу обратила внимание на Хама, который не сводил с меня глаз. Поймав мой взгляд, он произнёс:

– Отдыхай. Ты тоже устала.

– Ты куда?! – возмущённо воскликнула я, когда он резко развернулся, собираясь уйти.

Супруг застыл на месте, стоя ко мне спиной.

– Тебе нужен отдых, – глухо произнёс он.

– Да? – я сократила между нами расстояние и обошла его, заглядывая в лицо. – Но я боюсь спать. Вдруг меня будут мучить кошмары? Кто их отгонит?

– Цветочек… – голос Хама дрогнул. – Я не железный.

Я тоже. Сегодня как никогда нуждалась в его присутствии рядом, и остаться одной было немыслимо. Я его жена, в конце-то концов!

– Знаешь, мы сегодня так глупо поссорились, – я шагнула к нему, дотрагиваясь до груди. При моём прикосновении он весь подобрался, а в глазах мелькнуло удивление. – Я приходила к тебе. Хотела сказать… – ох, как же трудно в этом признаться! – Несмотря на наш поспешный брак, я рада, что ты мой муж. И никого другого мне не надо. Ты единственный в моём сердце.

Хам застыл, лишь одни глаза казались живыми на его окаменевшем лице и горели лихорадочным огнём.

– Не уходи, – едва слышно произнесла я.

Как будто не веря, муж осторожно обвил мою талию руками, и я прильнула к нему, не отводя глаз.