Екатерина Крылатова - Синдром колдуньи

***

Нет, сегодня определенно не мой день! Стоило лишь однажды не проверить замок, и наш совместный обед в кабинете Воропаева был внаглую прерван появлением Сологуба. Доблестный интерн с бледным от ярости лицом тряс кулаками и издавал нечленораздельные звуки. Яростный Ярослав – это сильно.

- Артемий Петрович, беда!.. Там, эта… эта М-мейлер… караул! Вообще! Беда! SOS!

- Давайте без намеков, доктор Сологуб. Что опять случилось?

- Перевожу, - из-за спины Славки выглянула Оксана. - Леокадия Виленовна Мейлер…

- Как вы сказали? – Воропаев от удивления уронил салфетку.

- Леокадия Виленовна Мейлер, - охотно повторила Оксана. - Мне самой понравилось. В общем, Леокадия Виленовна недовольна лечением доктора Сологуба и желает видеть начальство. Наглость с ее стороны. Конец сообщения.

- Леокадия Виленовна, - задумчиво протянул Артемий. – Передайте, что подойду. Хм, Мейлер, значит… Мейлер. Идите, Щербакова, мерси за перевод. Доктор Слава, разрешаю поставить на место гражданку Виленовну. Сумеете – отмечу в личном деле исключительный профессионализм.

- А вы меня не обманываете? – недоверчиво переспросил тот, пятясь.

- Вы меня с кем-то спутали, Сологуб. Я не вру, я художественно приукрашаю. Дерзайте, только дверь за собой закройте. Приехали, - сообщил Артемий, обращаясь ко мне, - хоть встречу выпускников назначай. Ты приглашаешь Ульяну, я – Лику.

- Лику? Вы с ней знакомы?

- Разве что на свете есть еще одна Леокадия Виленовна теперь-уже-Мейлер, в чем я лично сомневаюсь.

- Твоя одноклассница? Первая любовь? Соседка? – терялась в догадках я.

- Фронтовая подруга, - ухмыльнулся он, - почти что товарищ по оружию. В садик вместе ходили, сидели за одной партой. И каким только ветром ее сюда занесло?

Эпитет «фронтовая подруга» как нельзя лучше подходил Леокадии Мейлер. Было в ней что-то дерзкое, боевое, дай в руки автомат – пойдет врагов косить, поправляя на ходу блестящую каску.

- Доктор, я женщина ранимая, нервная, - втолковывала мадам Сологубу, - и подхода требую чуткого, ответственного, понимаете? Да ни черта вы не понимаете! Вот взять, к примеру, эти шприцы. Они соответствуют общепринятым стандартам, санитарным нормам?

- Да обычные шприцы, обычные! – повысил голос Славка. - Стандартные, других нет…

- Я безумно рада, о, эскулап! – воскликнула дама, положа руку на сердце. - Экстаз! Нирвана! Небо в алмазах! Но без сертификата качества, не обессудь, колоть не дам. О, я хочу безумно жить, но смерть грозит во цвете лет, коль вы, мой милый-милый доктор, не предъявите документ!

На Славку было больно смотреть. Бедняга весь побелел, губы дрожали, а рука со шприцом ходила ходуном, грозя «милому эскулапу» серьезными травмами.

- И не стыдно тебе, Ландышева, над дитятей неразумным измываться?

Пациентка обернулась. Со спины она казалась гораздо младше. Льняные волосы, схваченные на затылке заколкой - «крабом», темные с блеском (потому что слезятся) глаза, красный нос и неслабенькие габариты – Элка на ее фоне потеряется. Такие женщины не будут скромно сидеть в сторонке, они всегда в самой гуще событий.

Тоненько, по-девчоночьи взвизгнув, Леокадия Виленовна совершила могучий прыжок и повисла на Артемии. Я пожалела, что не захватила фотоаппарат: пышнотелая мадам, едва не сшибленный ею хохочущий Воропаев, а в уголке дрожит Сологуб на грани помешательства. Немая сцена.

- Какие люди, и без охраны! – пациентка растеряла всю свою чванливость. - Тёмка, ты-то как здесь оказался?

- Звала начальство – вот он я, - Артемий, наконец, отцепил от себя Виленовну, и я вздохнула спокойно. Слишком уж откровенно она к нему прижималась. - Слазь давай, пока вместе не грохнулись! Ярослав Витальич, можете быть свободны, мы вас позовем.

- Х-хорошо, - клацнул зубами коллега, - к-как скажете.

Удирая от Лики, как Дафна от Аполлона, он не сразу попал в дверной проем и нечаянно задел меня. Заряд бодрости и хорошего настроения получен.

- Скоро придется валерьянку выдавать за вредность, - укоризненно сказал Воропаев, - а интерны, между прочим, на дороге не валяются. Тем более, такие одаренные, как доктор Сологуб.

- Так это твои оболтусы? То-то, гляжу, выправка знакомая. Я в шоке! Карету мне, карету «Скорой помощи»! О, кто это с тобой? – Лика ткнула пальцем в мою скромную фигурку у двери. – Пришли учить подрастающее поколение на туше мамонта?

- Вера – Лика, Лика – Вера. Иди сюда, она не кусается.

- Только в полнолуние и когда на диете сижу, - уточнила Леокадия. – А это со мной случается редко. Будь мужиком, дай лапу!

Пальцы хрустнули в неожиданно крепкой ладони.

- Еще одна начальница? – широкая улыбка женщины преобразила полное лицо.

- Пока что скромная подчиненная…

- … но мы на правильном пути, – подмигнула она. – Сколько там до конца перерыва?

- Минут двадцать.

- Прекрасно. Так какими судьбами? Не ожидала встретить тебя в этом захолустье.

- Аналогично, - Артемий дружелюбно, но как-то настороженно рассматривал госпожу Мейлер. – С какой луны ты к нам свалилась?

- Мою тетю Феню помнишь? Да помнишь, помнишь, она всегда летом приезжала, сарафан мне еще гороховый привезла. Ну, тот самый, в котором я на мешок с картошкой смахивала. Так вот, тетя Феня здесь сто лет как живет, а я проездом в Нижнем. Дай, думаю, заскочу, - тарахтела Лика. - И тут – бац! – весеннее обострение, нанюхалась прекрасного. Теперь лежу у вас, сопли на кулак мотаю. Это сейчас почти ничего не видно, а вчера – вообще кошмар. Ну, ты помнишь.

- Помню, помню. Так ты же вроде клялась, что из Рязани ни ногой, - насмешливо напомнил Воропаев.

- Жизнь, Тёмка, это сплошные взлеты-падения. Как прославился наш погорелый театр, так и мотаемся по всей России-матушке, народ развлекаем, - вздохнула она, забавно шевеля губами. - А я слышала, что ты в глубинку подался, вроде как и воздух чище, и платят больше. Корыстный ты человек, Воропаев, но корыстный изысканно, ни чета моим цирковым. Те за полбуханки горы свернут и родину толкнут на рынке по дешевке. До сих пор копишь, э?

- Лика, солнце, остановись на одной мысли. Значит, ты до сих пор балуешься театром?

- Точнее, это он балуется мной. По ниточке, по ниточке ходить я не желаю, но приходится. Счас мы, например… О-о-о! Нет слов, одни эмоции! В общем, ставим «Графиню де Монсоро», совместно с драмтеатром. Такая экспрессия, спятить можно! Режиссер бездарен, актеры – сплошь и рядом недоумки, на каждого алкаша три нарика, но суть не в этом. Вся фишка в том, что всё наоборот: Диана де Мародёр, развратница с темным прошлым, соблазняет разбойника с большой дороги. Граф де Монсоро – чуть ли не монах, увлекается философией и икебаной. Герцог Анжуйский – я рыдала! – вовсе не гад последний, а ранимая няшка с богатым внутренним миром…