Екатерина Крылатова - Мой ангел-вредитель

«Хороший знак, хороший знак», - уговаривала я себя, не решаясь постучать в потрескавшуюся от старости дверь. Всё мое существо возражало против этого места. Чувствуя, что еще секунда, и я трусливо удеру, мысленно обозвала себя тряпкой и постучала.

Никто не отозвался. Я выждала и постучала снова. Лишь после третьей серии ударов по ту сторону двери зашаркали тапочки.

- Кто тама? – прошелестел старушечий голосок.

- Я… мне… - как об этом скажешь? – Мне нужна помощь.

Молчание.

- Мне посоветовали обратиться к вам…

- И?

- Мария Васильевна Крамолова рекомендовала вас как знающего мага, - прошептала я в щелочку.

Испуганное пыхтение сменилось деловым.

- Идентификатор предъяви!

- Что, простите?

- Идентификатор магии. Или личности, - гаркнула старуха.

- Моей?

- Нет, моей! Марии Крамоловой, шляпа! - мне показалось, или имя главврача она произносила особенно тихо?

Недолго думая, сунула в щелку крамоловский листочек. Авось прокатит.

С минуту бабуля шебуршала бумажкой, кряхтела и бормотала.

- А попозьже прийти было нельзя? Шастают всё, шастают, сделай им то, сделай им это, - запричитала она, не спеша открывать. Понимающе хмыкнула: на бескорыстие и альтруизм надеяться не приходилось.

- Я заплачу.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы явить миру алчные глаза и острый носик.

- Правда? Не надуешь?

- Честное пионерское, - усмехнулась я, помахав перед ведьмой кошельком.

- Мамой клянешься? – вдруг поинтересовались из квартиры.

- Обойдетесь!

- Тогда ступай, откуда пришла! Кыш! Брысь! Фу! Убирайся!

Сумасшедшая! Впрочем, всем бабулькам позволительны милые шалости. Да и не собираюсь я ее надувать, значит, никто не пострадает.

- Хорошо. Клянусь золотой медалью Ульяны Сушкиной, что расплачусь с вами без обмана. Довольны?

Бабуся потерла сухонькие ладошки.

- Довольна, ой как довольна! Заходи, девонька, не стой на пороге!

Куртку, шапку и сапожки с меня буквально сдернули и, не позволяя осмотреться, потянули вглубь квартиры. С неожиданной для пожилого человека силой ведьма втолкнула меня в комнату, вошла следом и заперла за собой дверь.

- Это чтоб не убежала не заплативши! – пояснила старуха, скаля в улыбке беззубый рот. - Я женщина старая, догнать не смогу, так что сама понимаешь!

Кивнула, памятуя о милых шалостях. Пока бабулька плясала рядом, я успела осмотреть гостиную. Скромная, даже бедная обстановка: древние обои с какими-то цветочками, на полу – вылинявший, кое-где проеденный ковер, из мебели – диван, пара кресел, кофейный столик, шифоньер и советский телевизор на тумбочке. Забытые в кресле клубок и спицы, вышитые салфеточки, фотографии в рамках. Никаких трав, склянок с зельями и прочих магических прибамбасов в поле зрения не наблюдалось. От квартиры колдуньи, пусть и пенсионного возраста, волей-неволей ожидаешь большего.

- Не дворец, как видишь, но живем, - угадала мои мысли ведьма. - Ты не стесняйся, милая, садись. Я пока приготовлю всё.

Я послушно опустилась в кресло, не сводя глаз с суетящейся хозяйки. Бабушка – божий одуванчик, таким сразу уступают места в автобусах и пропускают вперед в очереди. Платочек на голове, кофта крупной вязки и цветастая юбка из лоскутков – точно с картинки сошла. Общее впечатление портили глаза – черные, цепкие, до невозможности хитрые, – и будто примерзшая к сухим губам ухмылочка.

Горка предметов на столе тем временем росла: колода карт, лист бумаги и ручка, подушечка с иголками, зеркало, кинжал с чеканной рукояткой, пучок остро пахнущих трав…

- Вот и все, пожалуй, - старуха чинно уселась в кресло, расправила юбку. - А теперь, девонька, расскажи-ка бабе Клаве, зачем ты к ней пожаловала?

- Если вы та, за кого себя выдаете, то должны знать это сами, - с вызовом ответила я.

- Знаю, милая, все знаю, - хихикнула колдунья. - И про ведьмака твоего знаю, и про любовь неудержимую, и про соперницу поганую, чтоб ей пусто, гадюке, было! Ничего от бабы Клавы не скроешь. Желанье твое заветное, пустое, глупое, тоже знаю... Вот только сказочку-то приятней из первых уст послушать, как считаешь?

Не обманула Крамолова, толковая бабуся. Только фиг я ей что расскажу, пусть обломается!

- Раз уж я плач у, то и условия диктовать мне, как считаете?

- Кто ж спорит, голуба моя, кто ж спорит? Не хочешь говорить, так не надо! – чересчур поспешно сказала старуха.

- Я рада, что мы поняли друг друга. А теперь, дорогая Клавдия… э-э-э…

- Можно просто баба Клава!

- Дорогая баба Клава, вы сможете мне помочь?

Ведунья вздохнула, извлекая из воздуха вставную челюсть, ловко приладила ее на место, причмокнула и только потом кивнула.

- Я-то могу, вот только понравится ли тебе жизнь такая?

Не обращая внимания на затопившую сердце радость, грустно улыбнулась:

- Какая? Не таскать продукты из супермаркета? - воровство среди магов идет по отдельной статье. – Людям помогать?

- Ага, и еще минутки считать да от анализов всю жизнь прятаться! – бабуля тактично умолчала о самом главном. - Только ничего не выйдет у тебя, зайка моя!

- П-почему? Вы же сами сказали…

- Знаю я, чего сказала! – рявкнула ведьма на притихшую меня. - Но ты ж как он хочешь быть, Светленькой, а я могу сделать только Темненькой! Как тебе такой вариант, лапушка? Запретов меньше, зато за каждую капельку глотки перегрызать придется. Это я, конечно, утрирую, но поверь: подпитка нужна постоянная, а с каждым днем аппетиты всё больше и больше становятся.

Вот тебе и раз! Я недоверчиво уставилась на бабу Клаву, но та лишь скромно поигрывала ножичком.

- Заруби на носу, девонька: принимаю я один раз и на всю жизнь. Если счас откажешься, а потом раздумаешь, не отыскать тебе боле моей квартирки, так и знай! – промурлыкала она, поглаживая чеканную рукоятку.

Снежинка в дрожащих пальцах оставалась холодной: либо ведьма говорит правду, либо просто не желает мне зла. На мой карман она косилась с подозрением, сопела, но молчала.

- Ты думай, рыбонька, думай, а я пока карты кину, - подмигнула баба Клава. - Может, и надумаешь чего.

- Погодите! Разве вы не можете просто объяснить способ – за отдельную плату?

- Ишь чаго удумала! – сердито фыркнула старуха. Ее настроение менялось с удивительной скоростью. - Профсекретов не раскрываю, даже не проси!

- Только не говорите, что вы единственная, кто знает…

- Единственная, - отрезала она. - Не веришь – как знаешь, удерживать не буду.

Баба Клава освободила место на столе и принялась тасовать колоду, бормоча сквозь искусственные зубы. Карты как птички порхали в кривых пальцах, менялись местами; дама червей была выловлена из общей кучи и продемонстрирована мне.

- Вот она, красавица! Вокруг нее, непутевой, всё вертится!