Матильда Старр - Проклятие на троих [СИ]

— Зачем связанную? Как только ты умрешь, сеть исчезнет. Она настроена на то, чтобы удерживать живое.

— И как же я умру? От старости? Или от голода? Так к утру не успею.

Она не увидела, но почувствовала, как Линда улыбается в темноте.

— А вот это пусть будет маленьким сюрпризом. Могу тебе сказать только одно: не зря в подвал ходить не рекомендуют.

Линда что-то достала из кармана и начала рассыпать вокруг связанной пленницы. В воздухе послышался запах специй.

— Что это? — непонимающе спросила Маша.

— Кардамон и гвоздика, — с усмешкой ответила Линда. — Кое-кто здесь их очень любит. Все-таки знания — сила, как ни крути. Я, пожалуй, пойду. Через какое-то время здесь будет очень шумно и очень грязно.

Линда скрылась в темноте, и Маша осталась одна.

Специи. Сырой воздух словно пропитался ими. А тишина, которая воцарилась, как только удалились и стихли шаги Линды, стала зловещей. И как-то некстати вспомнилось: когда Рафаэль нес ее из подвала, он велел не разговаривать. И старался покинуть это место как можно скорее.

Кто-то из магических тварей любит специи…

Она это помнила точно, хоть в последнее время на занятиях слушала в пол-уха, занятая своими переживаниями и воспоминаниями из прошлых жизней. И все-таки что-то запомнила: эти невероятные зверюги внушали уважение и трепет. Даже те, о которых доподлинно не было известно — существуют они или нет.

Но они существовали. Во всяком случае, похожая на волосатую гусеницу тварь, что была где-то неподалеку. Для взрослого человека она почти не опасна. Медлительная, неповоротливая, да еще и слепая. От нее запросто можно убежать. Если конечно, ты не связан по рукам и ногам.

Она любит специи — нелогично и неправильно, как кошки любят валерьянку, которая никоим образом не входит в их рацион.

Она приближается. Омерзительно шурша, ползет на любимый запах.

Что будет дальше — Маше ясно, хоть она и никогда не сталкивалась с такими существами. Пасть раскроется, обнажив три или четыре ряда острых зубов, и тварь вгрызется в жертву. Жрет она крайне неэкономно, настолько неэкономно, что исследователи даже сомневаются в том, что ее еда — плоть.

Вполне возможно, что настоящая еда этой твари — боль и страх жертвы. Кровь и куски мяса летят по сторонам, и когда Линда говорила, что сейчас здесь будет грязно, она ни капли не преувеличивала.

Приближение инсекты Маша не только слышала, но и чувствовала, словно воздух вокруг загустел, наполнившись опасностью. Судя по звукам, гигантская гусеница была уже в метрах трех, даже такой неповоротливой твари понадобится всего лишь несколько минут для того чтобы настигнуть жертву.

Отчаяние.

Глубокая ночь. Пустое здание университета. Лишь двое в лазарете, и обе спят. Конечно, часам к восьми соберутся студенты и преподаватели, но даже тогда Машу еще не хватятся и не начнут искать. Если Линда приложила местную медсестричку хорошим сонным заклинанием, будет несчастная дрыхнуть до того самого момента, как появится добрый доктор Айболит и устроит ей нагоняй, а это произойдет и вовсе в девять.

Расписание лекарей Маша успела выучить, пока дежурила под дверью невинно пострадавшей Мадлены.

В общем, в те пять минут, которые у нее остаются до нападения твари, это все не уложится. К тому времени как пропажи хватятся, Маша, неравномерно распределенная по стенам и полу подвала, превратится в наглядное пособие для новой лекции Лестара о том, почему не стоит ходить в подвал.

Она попыталась дернуться. Глупо, сеть держит ее крепко. Впрочем, на секунду забрезжила надежда: мерзкое существо, когда начнет вгрызаться в тело, возможно, разорвет невидимую сеть, которая это тело связывает. Возможно, тогда ей удастся выбраться и убежать.

Да, будет больно. Но боль можно пережить, если за этим последует спасение.

То, что этой надежде не суждено осуществиться, Маша поняла, когда пять минут, отведенные гусенице на дорогу, прошли. Мерзкая тварь не собиралась подбираться к жертве сбоку, прогрызать маленькую дырочку в сетке и давать своему перекусу шанс сбежать.

Видимо, ее крохотные мозги за годы, а может быть, и тысячелетия существования сумели сообразить, что еда слишком быстро бегает — а значит, если уж попались медлительные продукты, первым делом надо их зафиксировать. Маша почувствовала, что тяжеленная туша навалилась ей на ноги.

Все, конец, теперь точно конец. Эта тварь придавит ее к полу своим весом, и в сетке или без сетки — удрать будет невозможно.

Сквозняк. Маша ощутила его явственно. Легкий ветерок коснулся руки, щеки, и это не имело никакого отношения к твари. Сама его природа была иной. Может быть, кто-то открыл дверь. Вдруг помощь близко.

Она прислушалась: не услышит ли эхо от шагов по сырым и темным коридорам. Но нет, только омерзительное шуршание ворсинок и ощущение все больше и больше наваливающейся тяжести.

Но вдруг к нему добавляется еще одно ощущение, странное, непривычное и настолько неожиданное, что Маша даже не сразу поняла, что это было. А когда поняла, уже не успела ни удивиться, ни толком обрадоваться. Свобода! Ее руки свободны, ноги все еще придавливает тяжеленная туша, но магической сетки уже нет.

Что бы ни скользнуло сейчас по ней, оно помогло избавиться от пут.

Впрочем, не факт, что это ее спасет. Ноги по самые бедра придавлены нечеловеческой ношей, и тварь продвигается выше и выше.

Страх, брезгливость, омерзение и внезапно появившаяся надежда — Маша почувствовала, что все это словно сплавилось и превратилось в огромный шар — жаркий, трепещущий, почти живой.

Оставалось лишь напрячься и швырнуть его в тварь. Как ни странно, Маша точно знала, как это сделать.

Впрочем, что тут странного, уже не в первый раз она обнаруживает, что знает и может что-то такое, чему никогда не училась. Во всяком случае, в этой жизни.

Ей пришлось нечеловечески напрячься, чтобы швырнуть этот шар в гусеницу.

Чего она ожидала?

Того, что тварь разлетится на мелкие кусочки и покроет стены подвала тем самым неравномерным слоем? Если так, то ничего не вышло. Гусеница лишь отшатнулась, прекратив свое движение вперед.

Этого мало, слишком мало.

И Маша начала создавать второй такой шар. Второй раз было уже проще, она словно понимала, как это делает. И бросок был мощнее и прицельнее.

Тварь снова отшатнулась, позволив отвоевать еще немного занятой врагом территории. Маша изо всех сил потянула ноги на себя. Убить гадину все равно не получится, только сбежать!

Безрезультатно.

Ноги были качественно привалены, а гусеница, поняв, что обед пытается смыться, заворочалась активнее, и в следующее мгновение Маша почувствовала резкую боль в бедре. Истошный крик не раз отбился от стен подвала.