Матильда Старр - Проклятие на троих [СИ]

Гусеница снова подбиралась выше, теперь уже быстрее и активнее, будто бы и вправду питалась болью и становилась сильнее от нее.

Времени медлить не оставалось, а силы (Маша это хорошо чувствовала) были на исходе.

Она снова «слепила» шар, но не спешила его бросать, притаилась и наблюдала за противником.

Выжидала.

И дождалась: тварь раскрыла круглую пасть, готовясь впиться острыми, словно иглы, зубьями в питательную и полезную плоть.

Маша направила шар прямо туда — вглубь пасти, внутрь, почти ощущая, как магический жар прожигает внутренности твари, убивает ее. Наконец, убивает.

Дохлая гусеница обмякла и совсем уже неподъемным грузом завалилась на ноги Маши. Нужно было выбраться. Просто выкарабкаться из-под этой туши и уйти, но сил не было даже на то, чтобы об этом думать.

Накатила слабость и апатия. В конце концов, сожрать здесь ее уже некому, а в девять утра ее отсутствие так или иначе обнаружат. Пропавшую студентку будут искать, кто-нибудь додумается спуститься в подвал.

В общем, можно со спокойной душой хлопаться в обморок и ждать.

Она пришла в себя. Через сколько — трудно сказать. Может, прошло несколько секунд, может, несколько часов, а может, несколько дней.

Мерзкое животное все еще лежало у нее на ногах.

Отвратительно. Теперь, когда страх быть сожранной миновал, главным чувством стала брезгливость. А еще эта скотина ее цапнула.

Кто знает, чем это грозит! Может, жутким заражением крови или чем-нибудь похуже. Остается надеяться, что она не превратится в такую же жирную зубастую штуку.

Этот новый страх словно придал ей сил.

Если когда-нибудь Машу спросят, как ей это удалось, она не ответит. Если попросят повторить, точно не повторит. Но каким-то невероятным способом она выкарабкалась из-под туши.

Жива, свободна. Уже хорошо.

Она, пошатываясь, выбралась из подвала.

Колдовать на собственном ресурсе — то еще удовольствие.

Эйфория, ощущение собственной силы, напряжение — все это быстро проходит. И остается пустота.

Вакуум, который нечем заполнить. Дело даже не в усталости — хотя физически эта штука тоже выматывает.

Страх, одиночество, боль, безысходность — накатывает все и сразу, и ты начинаешь ощущать себя самым несчастным человеком на свете. И не так уж и важно, что для этого нет видимых причин. Тебе плохо — так плохо, что хоть волком вой.

Но, кажется, Маша начинаете этим понемножечку справляться.

После прошлой попытки ее выносили на руках и отпаивали колдовскими зельями, а ведь она даже не убила Рафаэля! Только пыталась.

А теперь она без посторонней помощи справилась с огромной тварью. И ничего. Идет себе, поднимается по ступенькам.

Осталось без приключений дойти до лазарета и упасть в объятия лекарей… А еще потребовать разговора с ректором и рассказать ему, какие славные птички водятся у него в академии.

А еще увидеть Мориса. И Рафаэля. Или нет. Лучше не видеть.

По-хорошему, конечно, следовало дойти до библиотеки и пообщаться с привидением.

На это точно не было сил. Да и готовности проводить смертельный ритуал тоже не было. Видимо, она тоже тянет время в надежде что-то придумать.

— Джессика! — та самая брюнетка, что дежурила у них на этаже, смотрела удивленно. Что-то ей не нравилось.

Впрочем, Маша и сама представляла, как она выглядит: круги под глазами, следы бессонной ночи и тяжелых переживаний, растрепанные волосы и тяжелая неровная походка, такая, будто ее тело ей не принадлежит. — Почему ты ушла из лазарета? Лекари тебе не разрешали. Все с ума сходят, тебя разыскивая.

Маша вспомнила как она «ушла из лазарета». Если бы у нее было чуть больше сил, она бы, наверное, в гневе высказала и почему ушла, и куда всем идти с их глупыми вопросами. Но сил не было, поэтому она тихо пробормотала:

— Так получилось. Были кое-какие дела.

Та посмотрела на нее с подозрением.

— Тебя ищет ректор. Пойдем, я проведу.

Маша пожала плечами. На ловца и зверь. В конце концов, какая разница, в каком порядке выполнять задуманное? Можно сначала наябедничать Лестару, а потом получить медицинскую помощь, или что тут оказывают вместо нее.

Будь она не так вымотана, возможно, и поняла бы, что это не совсем равнозначная замена. Но сейчас на принятие решений не было сил. Маша поплелась за брюнеткой.

Странно, но та шла не в сторону кабинета ректора, а в совершенно противоположную.

— Он сейчас ведет лекцию, — ответила девушка на незаданный вопрос. — Сказал, чтобы ты явилась, как только найдешься.

Маша пожала плечами. Все может быть. Пропавшая из лазарета студентка всяко важнее, чем какая-то там лекция. Так что она продолжала идти.

Девушка распахнула двери аудитории. Она не обманула. Ректор был там. А еще там была Виола. И целая группа студентов — перепуганных, сжавшихся за своими партами. Ни Мориса, ни Рафаэля она не увидела.

Зато огромные от ужаса глаза Тины выхватила сразу.

Но удивительнее всего было не это.

— Здравствуйте, Виталий Васильевич! — пробормотала Маша.

Их преподаватель по зарубежной литературе. Тот самый, по которому сохла ее подруга из прошлой жизни — Рая.

Это было так странно, будто бы две параллельные прямые взяли да и пересеклись, наплевав на то, что по этому поводу говорят учебники. Два мира — обычный и магический.

Ей даже показалось на минуту, что строгий препод сейчас посмотрит на нее укоризненно и скажет: «Что это вы такое творите? Уже несколько недель пропускаете мои занятия. Я думал, у вас уважительная причина, а вы, значит, тут развлекаетесь».

Но, конечно же, он ничего такого не скажет.

Маша увидела и то, что не заметила в самую первую секунду. Виола и Лестар сидят на стульях, неестественно вывернув руки назад. Они привязаны чем-то — таким же невидимым и крепким, как та сетка, что набрасывали на нее.

Ученики перепуганы насмерть. Кем бы ни оказался на самом деле ее преподаватель, здесь он точно не для того, чтобы сделать выговор нерадивой студентке.

— Вы можете звать меня просто Аргус, госпожа Агнесса, — внес ясность специалист по зарубежной литературе.

Было странно видеть, как строгий преподаватель… впрочем, какой там преподаватель! — маг, которого боятся все, у кого есть хотя бы минимальный инстинкт самосохранения, почтительно склоняет перед нею голову.

Маша не нашлась что ответить. «Очень приятно»? Ну так ей совсем не приятно.

Она еще от общения с одной тварью толком не отошла, а тут другая на очереди. И, судя по всему, куда более опасная.

— Полагаю, это заведение мы с вами покинем и немедленно. Вам здесь не место.

Много он знает о том, где ей место! Но говорить это вслух Маша не стала. Вряд ли стоит злить темнейшего из темных. Раз он считает ее не врагом, а ценным трофеем, лучше поддерживать нейтральный тон беседы. Судя по тому, как ведет себя отчим Рафаэля, он по каким-то своим соображениям считает ее существом высшего порядка. Значит, и вести себя надо соответственно.