Марина Ефиминюк - Пряная штучка

Я откашлялась и с умным видом вымолвила:

— Послушайте, господа, я, конечно, никогда пьес не писала, но сценка, в конце концов, не драма в двух актах. Может, я вам придумаю другой сюжет? Кхм… Про лесных эльфов и украденную вывеску?

— К завтрашнему дню? — сверкнула глазами драконша Понфле. — До праздника осталось всего ничего.

— К завтрашнему вечеру, — уточнила я и под благовидным предлогом ретировалась из кухни. Стоило мне выйти, как народ довольно загудел.

— Вот видите, господа, — с торжеством вымолвила старушенция. — Я же говорила, что если мы упомянем непотребный кордебалет с мужчинами, она тут же согласится придумать пьесу. А вы, господин аптекарь, еще меня отговаривали! Утверждали, что нас «погонят поганой метлой»!

От коварства, которое было невозможно заподозрить в милой бабушке, я чуть не споткнулась на ровном месте. Развернувшись на каблуках, вернулась в кухню. Гости тут же примолкли.

— Знаете, дорогие драконы, я тут подумала… Если хотите пьесу, то заплатите.

— Вы хотите денег, госпожа Колфид? — поперхнулась от возмущения седовласая «драконша».

— Кому нужны ваши деньги? — фыркнула я. — Мне требуются помощники на один день, чтобы подготовиться к продуктовой ярмарке. Она сразу после Дня Независимости, а нам не хватает умелых рук. Пойдет?

— Вполне, — моментально кивнула та.

— Превосходно.

Я развернулась и, печатая шаг, направилась на второй этаж. Хорошо, что шантажисты-театралы не видели моей веселой улыбки.

— И оставьте булочек с корицей! — прикрикнула я с лестницы. — Они пахнут чудесно!

Пьеса называлась «Как злая колдунья стащила магическую вывеску у работящих лесных эльфов». Театралы пришли в восторг. Особенно булочник Одли, ведь ему предстояло играть разлапистое дерево, а всем известно, деревья не разговаривают. Но мадам Понфле, выступавшая в роли режиссера, заявила, мол, дуб волшебный, и заставила беднягу выучить фразу: «Убирайся из леса, злая колдунья!»

Правда, во время репетиций, которые по непонятной мне причине проходили в «Пряной штучке», Одли забывал то нужное место, то правильную реплику. Время до праздника таяло, подобно белой измороси, покрывавшей по утрам подоконники, а я подозревала, что на сцене булочник онемеет. И неожиданно изобразит нормальный, безмолвный дуб.

Прошло четырнадцать дней, а Этан так и не появился.

Я поймала себя на том, что все время смотрю сквозь витрину на улицу. А не остановится ли экипаж рядом с «Пряной штучкой»? Однако все кебы проезжали мимо.

— Вали из леса, злогиня! — раздался в торговом зале душераздирающий вопль. От ужаса я подпрыгнула на кровати и проснулась. Стаффи недовольно заворочалась рядом. За окном было еще темно. В камине почти прогорели поленья, и комната стремительно остывала.

— Господин дерево, если вы не перестанете ошибаться, то ваша роль достанется господину кусту! — объявила недовольным скрипящим голосом Понфле. Казалось, что театралы говорили не в торговом зале, а под дверью нашей с подругой спальни. Я нащупала под подушкой карманные часы, отщелкнула крышку и пригляделась к стрелкам.

— Шесть?! Кто их впустил в дом?

— Известно кто, — пробубнила Стаффи, — наш энтузиаст.

Казалось, что мне всего лишь приснилось, будто театралы разошлись в два часа ночи, после того как в лавку ворвался взбешенный муж Фанни. Но нет, скандал точно был.

— Чем драконша его подкупила? — проворчала я, стараясь поймать последние крохи сонной дремы. В День независимости все королевство обычно отсыпалось, и только в «Пряной штучке» полным ходом шла генеральная репетиция.

— Дала роль, — отозвалась Стаффи.

— Главную?

— Наиглавнейшую, — фыркнула подруга, поворачиваясь на спину. — третьего эльфа. Он даже какую-то реплику произносит.

— Умри, злобная баба! — выкрикнуло дерево, вернее, булочник Одли, его изображавший.

— Убирайся из леса, злая колдунья! — бабахнул ему в ответ хор голосов.

— Не понимаю, у них, что ли, семей нет? — разъярилась я. — Никому не надо тыкву мясом начинять?

— Скорее всего, они решили позавтракать у нас. Наверное, еще и семьи притащат. Ирвин четыре дня мясо мариновал. Утверждал, что жаркое будет таять во рту, но голос звучал неуверенно.

— Оно стухло, — уверенно заявила я.

— Проверим на резчике, раз плотник не вернулся, — мрачно предложила Стаффи. — Если что, аптекарь откачает.

— И как мы докатились до такой жизни?

— Не знаю, как ты докатилась, а меня бросили у алтаря, — напомнила подруга, взбивая подушку.

— Я сейчас говорила про себя и коня.

К слову, вопрос был насущный и мучил меня уже не первый день. Как мы с конем докатились до такой жизни? Ведь казалось тихая провинция, никаких потрясений, открывай лавку и торгуй тихонечко перцем. Когда все пошло наперекосяк, и в моем торговом зале пустил корни местный любительский театр?

Я ожидала, что завтрак выйдет шумным и нервным, но опасения не оправдались. К тому времени, как за окном разыгралось прозрачно-желтое осеннее солнце, а мы со Стаффи спустились, «Дюжина драконов» разошлась по домам, чтобы провести традиционную праздничную трапезу на собственной, а не нашей кухне.

Однако за неделю привыкшие к шумной толпе, прописавшейся в лавке, мы без аппетита ковыряли в тарелках. Кусок в горло не лез. Подмастерье — волновался из-за выступления, Стаффи вдруг припомнила, что если бы «Котик» не упрыгал в чащу, они бы сейчас точили тыквенную мякоть в семейной норке, а я поглядывала на пустой стул, как-то неожиданно ставший «местом Этана», и аппетит пропадал.

— Во сколько начинается конкурс? — спросила я.

— В двенадцать, — нервно сглотнул Ирвин.

Втроем мы посмотрели на часы, висевшие на стене и приколоченные сбежавшим плотником. Было начало одиннадцатого, дорога до мэрской площади занимала не больше десяти минут.

— Пойдем? — спросила я.

— Иначе Ирвин опоздает, — согласилась Стаффи.

Не сговариваясь, мы дружно встали из-за стола и начали собираться на праздник.

Подмастерье одевался долго, как девица. Изнывая от духоты, мы поджидали актера в натопленном торговом зале, и он явился в подозрительно закрытом пальто, из-под которого торчали худые обтянутые плотными чулками ноги.

— Ирвин, — сдержанно кашлянула подруга, — ты забыл надеть брюки.

— Вовсе нет! Узрите, девы! — жестом маньяка раскрыл он полы пальто.

Голых телес не нашлось, но подмастерье уже вошел в роль и облачился в костюм лесного эльфа. Короткий бархатный жакет, пышные панталоны до коленок и плотные коричневые чулки (готова поспорить, что стащенные у Стаффи).

— Я с ним никуда не пойду, — спокойно заявила подруга.

— Он в образе, — зачарованно разглядывая худые икры, попыталась я защищать подмастерье.