Марина Ефиминюк - Пряная штучка

— Дамочки, ну, прекратите же! Мы же все образованные женщины, готовить учились! — пищала Фанни в воздушном зеленом платьице, скача вокруг дебоширок. — Нас всех выгонят с конкурса!

А потом аптекарша развернулась, замахнулась… и в замахе вдарила бедняжке Фанни в глаз. Взвизгнув, прима «драконьей» труппы опрокинулась на спину. Потрепанные дебоширки моментально остановили драку и бросились спасать подругу. Сюсюкая и охая, бедняжку усадили на стул, а когда Фанни убрала от лица руки, то «Дюжина драконов» застыла в ужасе. Под глазом у исполнительницы главной роли наливался совершенно непотребный фингал.

— Что там? — быстро смаргивая слезы, тихо спросила она.

— Прости меня, дорогая. Клянусь, что до конца года буду давать тебе успокоительные капли совершенно бесплатно, — прошептала аптекарша и, шмыгнув носом, протянула пострадавшей товарке круглое зеркальце.

— Божечки, — прошептала та при виде заплывающего глаза. — Как же я теперь буду играть?

— Похоже, вам нужна новая лесная волшебница, — заметила я, и в театральном кружке наступила погребальная тишина, пришлось оговориться: — Ну, можно, попробовать замазать, у меня даже пудра есть… Почему вы так на меня смотрите?

Ответ казался очевидным, но такого позора даже мне пережить было не под силу. Моментально вспомнив про Фреда в первом ряду, я внеслась ясность:

— Прирежьте, но на сцену не пойду!

— Ты автор пьесы и единственная, кто знает все реплики, — загробным голосом объявила мадам Понфле.

— Их же всего десять! — возмутилась я.

— Вот! — ткнула в меня пальцем главная «драконша». — Ты даже количество запомнила…

По жеребьевке мы выступали под последним, шестым номером. Ирвин не появился, и реплика была отдана резчику по дереву. Стаффи убежала искать заблудившегося в городе лесного эльфа, а я, мысленно покрывая Питерборо ругательствами, переоделась в зеленое платье, врезавшееся подмышки и жавшее в груди.

С другой стороны, пять минут срама мне поклялись оплатить. Булочник Одли — бесплатным хлебом с доставкой по утрам. Жена аптекаря — порошками от бессонницы, если выступление обратится нервным потрясением (пусть аптекарская чета не сомневается, обязательно обратится, ведь только дурак откажется от дармовых снадобий). Но, главное, мне посулили помощь в приготовлении смесей на продажу. И только ушлая мадам Понфле за мою личную жертву пыталась стребовать скидку на «Огненную воду». Видимо, после Дня независимости собиралась поправлять нервную систему.

Между тем время до выступления таяло. «Идеальные домохозяйки» изобразили хор сопрано из премилых эльфов и спели гимн королевства. Публика рукоплескала, и стало ясно, что Драконы были обречены. Когда пришло время неминуемого позора, и распорядитель конкурса объявил наш выход, то мадам Понфле вдруг затарахтела наставления:

— Удачи, милые! Не забудьте реплику, Одли! Господа кусты, ходить только по часовой стрелке, а то свалитесь со сцены, как в прошлый раз…

На театральные подмостки, тяжело подпрыгивая, выскочил булочник с вывеской в руках. Спектакль начался! Первую минуту выступления все складывалось неплохо. Злая фея, очень неприятно хихикая, утащила артефакт и на цыпочках, высоко поднимая колени, проскакала на другой конец сцены. Я одернула подол, едва достававший до щиколоток, растянула губы в идиотской улыбке и… споткнулась о ступеньку. Не знаю, насколько изящно влетела в господина дерево, но если бы Одли не был столь увесист, то выступление закончилось бы трагедией.

— Вы спасали меня, господин дуб! — боясь бросить взгляд в зрительный зал, громко вымолвила я, отходя от сценария. — Как хорошо, что вы здесь стоите! А где же вывеска? Неужели ее свинтила злогиня?

Справившись с оторопью, «драконы» принялись играть: кусты ходить по часовой стрелке, колдунья страшно гоготать, а герои рассуждать, как же отобрать вывеску, ведь без вывески ни один приличный эльф не найдет в волшебном лесу единственную на шесть миль товарную лавку. Мы с гордостью преодолели девять реплик, а на десятой, когда действие почти закончилось, булочника, как я и предсказала на рассвете, заклинило. Краснея в цвет помидорки, он ткнул трясущимся пальцем в зрительный зал, указывая аккурат в Амелию, и выкрикнул тонким голосом:

— Убери руки от вывесок, злобная бабень!

У всех троих Осле (председателя, его супруги и у самой идеальной кухарки) вытянулись лица. Булочник понял, что попал и попытался исправить ситуацию:

— Я дуб! Моя ветвь указывает произвольно! — Перст переместился почему-то на жену мэра. — Из леса вон пошла сейчас же, злая ведьма!

— Господин дуб, — прошипела за сценой мадам Понфле. — Немедленно замолчите, а то прикроют не только вашу булочную, но и всю лавочку!

Наступила гробовая тишина. Лично я знала единственную вещь в нашем славном королевстве, способную сгладить любой, даже нечеловеческий конфуз. Подняла руки и патетично объявила:

— Волшебный лес спасен! Светлый Боже, храни нашего короля!

Зал был вынужден, как по приказу, выпрямиться, а первому ряду пришлось подняться с мягких стульев. Мужчины сняли шляпы, женщины скромно потупили взоры, и хор голосов бабахнул:

— Светлый Боже, храни короля!

Последовавшая тишина была тяжела и нерушима.

— Тетенька лесная фея, прогони уже злую колдунью, а то она плачет от смеха! — раздался детский голосок из-за людских спин…

«Дюжине драконов» как лучшим комедиантам уходящего года достался приз зрительских симпатий — пятилитровая медная чаша, ужасно похожая на рюмку-переростка, и совершенно бесполезная в хозяйстве.

Точно говорю, что бесполезная!

Не знаю, за каким демоном театралы решили, что сие уродство украсит торговый зал «Пряной штучки».

О том, куда исчезли Ирвин со Стаффи, мне рассказала соседка по торговой улице. Зажимая под мышкой приз, я влетела в стражий участок, где, супротив веселой уличной круговерти, царила мрачная атмосфера поминок.

Перед знакомым стражем с хмурыми минами сидели Амелия Осле и Фред, а мои приятели были заперты в клетке, жались друг к другу и выглядел изрядно помятыми. Но еще больше — несчастными. На другом конце лавки, привалившись плечом к стене и раззявив рот, храпел потерявший человеческий облик забулдыга. Пах он тоже нечеловечески ядрено и отравлял зловонием весь зал, но в участке никто не морщился, видимо, уже принюхались. По крайней мере, никто в надушенный платочек носом не утыкался.

Когда я обнаружила две сладкие парочки, то в голову пришла крамольная мысль, что мои верные друзья, подглядев выступление, решили отомстить кулинарной школе за первое место на конкурсе и побили витрины.

— Алекса! Какое счастье, что ты появилась! — подружка соскочила со скамьи и вцепилась в прутья. — Эти страшные люди обвиняют нас в страшных вещах!