Дж Андрижески - Чёрное на чёрном

Я видела, как видящий ключом открывает маленькую дверь справа от нас.

Как только он её открыл, он воспользовался другими ключами, чтобы открыть несколько железных решёток по обе стороны. Когда он справился со всеми решётками, два дюжих видящих протащили Блэка через дверной проем, а мы с дядей Чарльзом пошли следом.

Мы спустились по ступеням с другой стороны, затем оказались снаружи здания, в просторном дворе с тремя стеклянными пирамидами и бездействующими фонтанами.

Дядя Чарльз не стал ждать, пока два видящих закончат закрывать и запирать за нами двери, а начал идти вместе со мной по двору в сторону Ришелье.

Два поддерживавших Блэка видящих уже шли в том направлении.

Теперь я слышала, как тяжело дышит Блэк. Когда я потянулась ближе к нему в своём сознании, по мне ударила волна физической боли. Стараясь не реагировать и не орать на него снова, я заставила себя отвести глаза от его спины и вместо этого посмотрела на освещённую стеклянную пирамиду.

Я все ещё смотрела туда, когда весь свет в крыле позади нас погас.

— Что они сделают с Йеном? — спросила я.

Дядя Чарльз пожал той рукой, которой не обнимал меня за плечи.

— С Йеном Стоуном… разберутся.

Я ощутила реакцию Блэка на его слова.

— То есть ты оставишь его в живых? — я не знала, как к этому относиться. Я понимала, что Блэк ненавидел саму мысль об этом. — После всего, что он сделал, скольких людей он убил. Он просто… живёт? Насколько это безопасно для меня или Блэка?

Я ощутила завиток тепла от Блэка.

— С ним разберутся, — повторил дядя Чарльз, награждая Блэка раздражённым взглядом. — Не беспокойся об этом, Мири. Я знаю, что не дал тебе ни единой причины доверять мне на этот счёт, но я приношу тебе свою торжественную клятву… Йен никогда больше не приблизится к тебе или твоим. Определённо не таким, какой он сейчас.

Я не была уверена, что хотела знать, что он имел в виду.

В любом случае, его слова меня не убедили — вообще.

Прикусив губу, я окинула взглядом пустынный двор, собираясь с мыслями. Свет горел ярче, чем когда мы только приехали. Новый блеск воды затемнил камень, превращая его поверхность в зеркало и отражая свечение оранжевых ламп.

Должно быть, прошёл дождь.

— Нам с тобой придётся побывать здесь ещё раз, когда-нибудь, Мири, — заметил дядя Чарльз, поднимая взгляд на драматичный фасад здания Ришелье. — Люди действительно могут быть такими любопытными артистичными созданиями. Они создают бесспорно прекрасные вещи, когда вкладывают свой разум — интересный парадокс видов, учитывая неполноценность многих из них и склонность к разрушению во всех формах.

Я подавила желание закатить глаза.

— Полагаю, ты подавлял эту сторону своей личности, когда я была ребёнком, — пробормотала я.

— Какую сторону, любовь моя?

— Расистского засранца, — ответила я, награждая его тяжёлым взглядом.

Я ощутила очередную волну жара от Блэка одновременно с тем, как он издал невольный смешок.

Я почувствовала, что дядя Чарльз заметил и то, и другое.

Он бросил в сторону Блэка очередной раздражённый взгляд.

— Будь добра, попроси своего… — он опять как будто споткнулся на этом слове. — …Бойфренда… держать свой свет при себе. Ты все ещё моя племянница, и должен признать, его предположительное право собственности на тебя… мучительно.

Я почувствовала, что Блэк его услышал.

Я почувствовала, как он что-то сделал со своим присутствием во мне, но это никак не замаскировало тёмный шёпот злости, которую он источал. Повернув голову, он прорычал что-то дяде Чарльзу на том, другом языке. Чарльз в преувеличенной манере закатил глаза, затем сказал в ответ что-то, определённо прозвучавшее как угроза.

Что бы там ни было, Блэк не ответил.

— Куда мы направляемся? — я прикусила губу, стараясь не реагировать на его откровенные издёвки над Блэком. — Ему не стоит идти так далеко… даже с помощью. Мы могли бы отойти на сотню шагов, и никто бы нас не услышал.

Дядя Чарльз снисходительно улыбнулся, снова издавая тот тихий щелкающий звук языком.

— Ах, ты действительно очень мало о нас знаешь. Ведь так, моя Мири?

В ответ на мой раздражённый взгляд он успокаивающе поднял ладонь.

— Я имею все намерения объяснить. Для видящих «подслушивание» больше сводится к нашему экстрасенсорному зрению, нежели к нашим ушам, — он окинул взглядом пирамиду, задумчиво продолжая. — Зрению видящих безразличны стены. Или двери, моя Мири. На него влияет только расстояние, и то только при определённых обстоятельствах. И все же мы имеем возможность утаить вещи друг от друга, вопреки нашим способностям. Один из таких способов — сотворить специальные места, которые мы называем «конструкции».

Он взглянул на меня, с пониманием изучая меня своими зелёными глазами.

— Конструкцию можно описать как отгороженный участок экстрасенсорного пространства, моя дорогая. Того, что мы зовём «Барьером», — он взглянул на Блэка, затем на меня. — Что-то из этого знакомо тебе, дитя? Я не хочу разом заваливать тебя новыми терминами и понятиями.

Вопреки моему раздражению на его обращение с Блэком, меня не особенно волновало, что дядя Чарльз назвал меня «дитя» — возможно, потому что это прозвучало странно официально. У меня сложилось впечатление, что это обычай видящих, вроде называния друг друга «брат» и «сестра». В любом случае, я отмахнулась от этого.

Подумав о том, что он сказал мне, я медленно кивнула.

— Некоторое знакомо. Блэк упоминал Барьер.

Я ничего не сказала о дневниках Блэка.

Выражение дяди Чарльза оставалось непроницаемым, когда его глаза метнулись к Блэку. Он как будто собирался сказать одно, затем переключился на другое перед тем, как вообще заговорить.

— Что ж, если вкратце, то мои люди установили конструкцию в Ришелье. Конструкции имеют пространственное измерение наряду с нефизическим, так что по факту они располагаются в центре какой-то постройки. Камень для этого идеален. В Париже, к счастью, его в избытке.

Мне пришло в голову задаться вопросом, кто, по его мнению, мог нас подслушивать.

Насколько я знала, он имел в виду своих людей.

Такие детали в данный момент не находились вверху списка моих приоритетов, особенно потому что он только напомнил мне, что подстроил убийство Блэка Йеном.

— Не убийство, — поправил дядя Чарльз.

— Тогда что? — сухо поинтересовалась я. — Ты просто давал парням время разобраться со своими проблемами?

— Я знал, что ты в пути.

— И что? Ты так говоришь, будто это какое-то объяснение… или оправдание!

— Не оправдание, определённо. Своего рода объяснение, да.

Я не скрывала свою злость или враждебность, которая прошлась по мне точно электрический заряд.