Мика Ртуть - Одинокий отец познакомится

«Мамочка! А-а-а! Уберите это с меня! Брысь!»

Ой, как обидно. Он ведь не хотел испугать, хотел, чтобы Она его полюбила. А Она его ненавидит. Существо медленно и нехотя начало сползать вниз. Обида заполнила сердце Лорен, и девушка осознала, что это – эмоции сюрприза! И сразу стало его жалко – он ведь маленький, не злобный, хочет ласки и любви. Она осторожно протянула руку и дотронулась до черепа. Сдержалась, не отдернула пальцы, легонько погладила. Ощущение странное. Словно льдинку трогаешь.

Винсент разочарованно вздохнул, а София радостно хлопнула его по плечу.

– Теперь альбом репродукций сеньора Маркуса мой!

Рядом заливисто хохотала Вероника, хлопая в ладоши.

– А на что вы поспорили? – с интересом спросила Лорен, рассматривая необычный подарок. И как он ей не понравился сразу, вполне миленький. Странный только очень.

– Я думал, ты будешь визжать, – обиженно заявил Вин.

– А я вспомнила, как ты ела тараканов, и сказала, что тебя костяной химерой не испугать! – довольно добавила София.

– Это некромеханика, а не костяная химера! – возмущенно исправил сестру Винсент. – Это эволюция механики и некромантии! Вот выучусь и создам себе разумное кресло!

– Но у него костяные составляющие! – не успокаивалась София. – А значит, это костяная химера!

– А что он умеет? – Лорен решила прервать спор, в котором ничего не понимала.

Старшие дети моментально смутились.

– А они не знают! – весело сообщила Вероника. – Они всю ночь его делали и не успели испытать.

– А как его имя?

София и Винсент опять переглянулись и синхронно пожали плечами.

Существо замерло и повернуло в сторону Лорен безобразную голову. Милашка. Ну почти… Если привыкнуть.

– Я придумаю ему имя. Потом. Когда мы лучше познакомимся.

Лорен обдало волной благодарности. Странные ощущения. Не мысли, не слова, просто эмоции, но такие яркие.

– Это защитник, между прочим. – Винсент сел за стол. – От всяких ворон общипанных…

Лорен не сразу поняла, о ком он говорит, а когда поняла – прыснула.

– Он не общипанный, а очень милый и симпатичный.

– Вот папа узнает и крылья ему обломает, – буркнул парень.

Лорен посадила подарок на плечо и потрепала надутого Винсента по голове.

– Может, партию в шахматы? А потом пообедаем?

– И погуляем в парке? – Вероника подтащила ей стул.

– Обязательно!

Интересно, откуда они узнали про ворона?

– Это что за кошмар?

Раздалось шипение, грохот, тихое ругательство, и в комнате загорелся тусклый свет. Марк с удивлением рассматривал шипящую на него химеру. Хотя, пожалуй, от химеры в этом несуразном существе было очень мало.

– Брысь!

Лорен приоткрыла глаза и сонно спросила:

– Как вы его назвали?

– Кошмар.

– Ага, так и буду звать. Ой, дон Марк, что вы делаете?

– Целую тебя.

– Он же смотрит!

– О боги! Мне теперь спрашивать у дохлой железяки разрешение поцеловать девушку?

– От вас пахнет кровью, серой и женскими духами.

– Да? Ладно, поцелуй меня, и я пойду в душ.

– Это неприлично – врываться к девушке посреди ночи и требовать поцелуи!

– Не помню статьи в контракте, запрещающей это делать. Зато помню, что девушка должна быть покладистой и милой.

Лорен хихикнула, закрыла глаза и покорно подставила губы. Марк склонился над ней, вдохнул знакомый аромат и, прежде чем накрыть ее губы своими, шепнул:

– Клубника, обожаю клубнику.

В душе пришлось задержаться. Ночка выдалась бурной. Пока обработал глубокий порез от зачарованного оружия, пока сменил повязку на заживающем ожоге, пока смыл кровь с волос, прошло не менее получаса, и когда Марк вернулся из душа – Лорен мирно сопела, а Кошмар лежал рядом с ней на подушке, поджав под себя лапки, и следил за герцогом тремя парами зеленых глаз.

– Иди сюда. – Марк протянул раскрытую ладонь, и химера переползла на нее.

Демонолог внимательно всмотрелся в ауру создания. Винсент все же гений – он поместил плененную душу в это несуразное тельце, сохранив зачатки разума и эмоции. Вот только намудрил с определениями и задачами. Но это просто от отсутствия жизненного опыта. Марк немного подправил работу сына, добавил кое-что от себя и, сообщив пленной душе, что отпустит ее, если она справится со своей задачей, засунул Кошмарика под кровать. Чтобы не подсматривал. Душу Вин явно выклянчил у Константина. Нужно завтра уточнить, чья именно душа отрабатывает свои прегрешения. Праведников в коллекции дворецкого быть не могло. Да и Софи бы не позволила.

Марк зевнул, полюбовался на спящую девушку, рассуждая, что же такого есть в ней, что его тянет к подарку и телом, и душой? Да, она красива, но он видал женщин красивее. Она милая, стеснительная, наивная, но эти качества никогда его не привлекали. Смелая, отчаянная, неглупая. И независимая. Какие бы рамки и ограничения он ни пытался ей очертить, девчушка с успехом из них выскальзывала. А еще она любила его детей. Любила такими, какие они есть, со всеми их недостатками. И просто… просто она была живой. Именно живой, теплой, родной. И очень возбуждала Марка. До безумия. Вот и сейчас он не удержался и поцеловал оголенное плечико. И тут же скривился от пронизывающей боли в свежей ране. Надо же – так глупо подставиться под зачарованный нож!

Марк осторожно лег рядом с Лорен и закрыл глаза. Тотчас же в голове зашумели голоса. Замок жаловался хозяину на крикливых ласточек, поселившихся в правом крыле; на дикий виноград, закрывающий северную сторону; на шумных горгулий; на любопытных воронов, летающих над замком.

А вот с этого места подробнее…

Когда Лорен проснулась, герцог сидел в кресле и поигрывал остором. Магический кнут в его руке постоянно менялся, превращаясь то в короткий хлыст, то в семихвостую плетку, то в гибкий стек. Выглядело это устрашающе.

– Доброе утро, дон, – произнесла девушка.

Остор наконец определился с желаниями хозяина и превратился в широкую черную ленту. Марк молча встал и подошел к лежащей Лорен, поставил на кровать одно колено, склонился и властно поцеловал девушку в губы. Затем, не говоря ни слова, обвил одно запястье лентой и привязал его к резной спинке кровати. Поцеловал кисть.

– Просто доверься. – Проложил дорожку по руке к плечу, поцеловал в губы и дальше – шея, плечо, рука. – Узлов нет, ты легко сможешь освободиться, если захочешь.

Губы нежно коснулись кисти, перецеловали каждый пальчик, мягкая лента обвила второе запястье.

– Закрой глаза.

Еще одна лента накрыла глаза, а мужские губы накрыли чуть приоткрытый рот.

Он чувствовал, что Лорен пытается что-то сказать, но не позволял ей.

– Ни слова. Тс-с… – Палец провел по губам. – Ни слова.