Екатерина Оленева - Ангелы не умирают (СИ)

— Я не врач. Я ещё даже не интерн.

— Не врач, так медсестрой вполне сгодишься, — отмахнулся я. — Погляди, скольким людям вокруг нужна твоя помощь. Своё презрение выльешь на меня позже. Сейчас нам есть чем заняться.

Она понимающе и согласно кивнула.

— Дядя? Красивый дядя!

Девочка из машины? Живая? Слава богу!

— Привет, красавица, — подхватил я малышку на руки. — А где твой братик и папа?

— Не знаю. Папа пошёл искать братика.

— Вы его потеряли?

Девочка смотрела на меня круглыми глазёнками и молчала. Впрочем, ответ очевиден.

— Видишь ту тётю? — кивнул я на женщину полицейского. — Беги к ней. И не отходи от неё ни на минуту, ладно? Как только отыщу твоего папу или братишку, дам тебе знать.

— Обещаешь? — всхлипнула девочка.

— Даю слово.

Девочка послушно направилась к тёте, на которую я ей указал.

— Думаешь, её отец жив? — тихо спросила Катрин.

Я пожал плечами. Другого ответа у меня не было. Я Элленджайт, а не бог.

— Пойдём, посмотрим, кого ещё спасти, — потянул я Катрин за собой. — На пару-трое подвигов меня ещё хватит. Остальных будешь спасать сама.

Катрин и Мередит перевязывали раненных.

Я пытался путём наложения рук снять болевой синдром у пациентов с ожогами. Способ с кровью задействовать на виду у людей не решился. Да и силы потихоньку убывали.

Отдельно спасибо Синтии. Если бы не её вчерашние упражнения, я бы вырубился, наверное, значительно позже.

Когда я очнулся в больнице рядом была Катрин. Она сидела на табурете и невозмутимо читала книгу.

Солнечный свет больно ударил по глазам. Я попытался закрыться рукой, но не получилось. Она была всё равно что привязанная из-за дурацкой трубки, ведущей к капельнице.

— Эй! Это ещё что? — возмутился я.

— Глюкоза, — охотно пояснила Катрин, откладывая книгу. — У тебя была большая кровопотеря и общий упадок сил.

— Сами диагностировали, доктор? Или кто помог? — с сарказмом поинтересовался я.

— Я не доктор, — снова напомнила Катрин мне.

— Вот что, не доктор и пока ещё даже не интерн, отстегнуть эту ерунду сумеешь?

— Сумею. Но не стану. Тебе нужно лежать и поправляться.

— Я сам справлюсь. Глюкозы в трубках в этом процессе лишнее.

Рука Катрин легла на мою ладонь, прижимая её к кровати:

— Альберт, будь благоразумен.

— Я прекрасно могу поправиться в куда более уютно обставленной комнате. Зачем ты вообще позволила приволочить меня в больницу?

— Ну, на самом деле меня не особенно спрашивали.

— Тебе следует научиться командовать.

— Думаешь?

— Уверен. Я планирую завести большой штат прислуги. Так что тебе потребуется быть не только красивой, но и властной.

Попытавшись сесть, я обнаружил, что мне не особенно-то полегчало. Внутренний голодный зверь никуда не делся и продолжал с аппетитом терзать меня болью.

— Альберт? — изменилась в лице Катрин. — Что с тобой?

— А что не так?

Мой голос снова звучал почти грубо. Но пойди, проконтролируй себя, когда всё тело ломит при каждом движении так, будто тебя на ленточки маньяк порезал.

— Ты болен, — мягко сказала Катрин, будто разговаривала с ребёнком или душевнобольным. — Тебе нужно…

— Катрин! Мне не помогут витаминки. Так что не вижу смысла дольше здесь находиться. Кстати, а сколько времени я тут, по твоим словам, отдыхаю?

— Со вчерашнего вечера.

— Не так уж и долго. Вот ведь черт! Я планировал романтический вечер примирения, а вышла такая пакость. Ну ладно. Это исправимо.

— Ты действительно хочешь собраться и уехать из больницы? Альберт! Это же безумие! Ты не в том состоянии…

— Принеси мне одежду и… — взглянув ей в лицо, я невольно смягчился, — и не будем тратить впустую время.

Разобиженная и расстроенная (вот чем я её обидел и расстроил, а?!) она вышла из палаты. Надеюсь, что всё-таки за одеждой, а не за психиатром с большим шприцом снотворного и смирительной рубахой.

В светлой до дурноты палате было прохладно, спокойно и пахло лекарствами.

Нет, витаминки боль унять не смогут. Тут нужно средство посерьёзней. А стоит начать снова принимать наркотики, и я на шаг приближусь к себе из прошлого.

Теперь, наверное, их выбор куда разнообразнее? И эффект — интереснее?

Чёрт, неужели я всерьёз обдумывая этот вариант?!

Но как ни сильна у человека воля, рано или поздно он всё равно начинает искать облегчения своим мукам. А тут выбор — либо вернуться к Синтии с просьбой снять наведённую ею порчу, блин. Либо попытаться снять болевой синдром как-то иначе.

Синтию я точно просить ни о чём не стану. Не дождётся. Потерплю, покуда терпится. А когда станет невтерпёж… вот тогда и вернусь к варианту номер два.

— Вот твоя одежда.

Катрин аккуратно положила её на стул.

Она усиленно напускала на себя независимый, холодный вид, но обида так и проскальзывала через все её маски.

— Наверное, следует вызвать такси, — я решил делать вид, что ничего не замечаю. — Наши авто, как понимаю, теперь на дне залива?

— Хорошо. Я вызову.

— Можешь подождать меня внизу. Не обязательно подниматься по лестницам сто раз.

Я неторопливо натянул брюки, туфли и светлую водолазку (раз уж обожаемые мной белые рубашки с пышными рукавами остались в далёком прошлом, пришлось искать возможный аналог), уже собираясь застегнуть ремень, когда проворные, шаловливые женские ручки возбуждающе скользнули по ширинке, обнимая со спины.

— Помочь, милый?

Это совершенно точно не Кэтти. Не её амплуа.

— Вообще-то… сам справлюсь, — ответил я, поворачиваясь к Синтии лицом.

Она продолжала меня обнимать, глядя с провокационной, вызывающей улыбкой, одновременно полной обещания и издёвки — фирменная улыбка Синтии.

— Вообще-то ты, на самом деле, неважно справляешься. Я бы сделала это лучше.

— Очень может быть. Но на это у меня сейчас нет ни времени, ни настроения. Сестрёнка, не поверю, будто ты не заметила — меня ждёт моя невеста.

Остро наманикюренные ногти вонзились мне в шею, оставляя на неё алые царапины:

— Дерзишь? — ласково протянула Синтия. — Не боишься пожалеть?

— Нет. — сжав её руку я снял её с шеи.

Синтия теперь выглядела сердитой и расстроенной. Не поручусь, что обида её была искренней, а не напускной.

— Когда мы увидимся? — тряхнула она головой. — Нам нужно поговорить.

— Я позвоню.

— Когда?

— Завтра. А сейчас — уходи. Не хочу расстраивать Катрин.

— Вот как?! А как же на счёт меня? Мне можно расстраиватсья.

— А с какой стати?

— С какой стати?! Не успела я найти тебя, как ты едва снова не погиб! Ты за смертью по пятам бегаешь, что ли? Никак не оставишь свои суицидальные наклонности?

— Синтия, это случайность. На этот раз никаких преднамеренных глупостей я не делал и даже не собирался.