Галина Гончарова - Дар смерти

Моим глазам предстала печальная картина.

На кровати лежала старушка лет семидесяти, плюс-минус пара лет, над ней наклонился здоровенный детина, и орал, чего-то требуя, а бабка съеживалась на кровати.

— Что здесь происходит?

На меня оглянулись без особого почтения.

— А ну, иди отсюда! Тебя тут не хватало!

— Вот и мне кажется, что не хватало, — согласилась я. — вы, молодой человек, сами выйдете, или стражу кликнуть?

Стражу мужчина не захотел. Грозно засопел и вылетел вон. Я присела рядом со старушкой, взяла в свои ладони сухонькую руку. Женщина смотрела на меня темно-карими глазами, и были эти глаза наполнены слезами.

— Что случилось, бабушка?

— Да что уж тут…

И столько безнадежности в голосе…

Темного крабом! А между прочим, когда мы безжалостны к старости, не стоит забывать, что все там будут. Рано или поздно любой из нас окажется беспомощным, зависимым от близких… эххх…

— А вы расскажите, вдруг, чем и помогу?

— Да чем уж тут поможешь, деточка?

— Хотя бы выговоритесь. А вообще — кто знает? Может, я наследная принцесса, а тут так, погулять вышла…

— Если бы… Ах, если бы.

История оказалась простой. Аликса Ильви, а так звали бабушку, разменяла уже восьмой десяток. Годы идут, отбирая родных, близких, унося друзей вдаль на волнах забвения…

У нее было две дочери. Одна уехала в Теварр, еще давно. Вышла замуж, родила дочь, но судьба оказалась жестока. Муж полюбил другую, едва ли не пинками выгнал супругу из дома, но разрешения на то, чтобы уехать обратно в Раденор не дал. А законы Теварра в этом отношении строже и неприятнее. Да и не хотелось Тиссе Ильви возвращаться домой с позором, она-то перья ворохом распускала, мол, замуж, за богатого… как же! Пусть, богатый, да вот Тисса этих денег все одно не увидела. Жили в маленьком домике, на подачки родни, подушки шелками расшивали на продажу, кое-как кормились…

Пока Тисса не заболела.

Трясовицей [21] Болезнь Паркинсона, прим. авт. .

И вот тогда-то все стало окончательно плохо. Уехать не получалось, сейчас, конечно, можно было не спрашивать разрешения, дочка уже взрослая, и сама решает, куда ей ехать и идти, но бывший супруг против, ему со второй девицей детей нарожать не удалось вообще, так что дочь Тиссы — наследница его состояния. И ему это очень не нравится.

Сейчас обговариваются вопросы брака.

Тисса против, Рина, это ее дочка, тоже против, но что они могут сделать? Две женщины в чужой стране?

Шли-то замуж, так медовые булки сулили, а надкусили — прослезились.

А кто орал-то?

Так второй зять. Они с дочкой рядом живут, могут присмотреть за бабушкой, и что не нравится ни дочке, ни ее мужу, так это желание Аликсы оставить наследство внучке — мало ли как там повернется, а тут хоть будет, где голову преклонить. Не нравится им и то, что мать посылает дочери немного денег каждый месяц, и… да много чего. Вот и возникают скандалы.

А уж сейчас, когда Аликса, упав на улице, сломала шейку бедра, и оказалась полностью беспомощна…

Я слушала, вздыхала и сочувствовала.

Трясовицу могут вылечить только маги жизни. Если ее дочь приедет, я попробую помочь, но правду-то сказать нельзя. А вот самой бабушке…

— Вы спите, — я погладила ее по сухонькой руке. — Поспите, я больше к вам этого типа не пущу, будь он хоть трижды зять. А когда проснетесь, все будет лучше. Намного. И нога пойдет на поправку, и самочувствие улучшится…

— Добрая ты душа…

Я?

Да не добрая я. Просто мне ее очень жалко…

Постепенно Аликса задремала, и я принялась изучать болезнь.

М-да, от старости лекарства нет. И магия жизни тут не поможет. Кости хрупкие, резерва у тела, считай, нет, на два-три года хватит, но и только. Предупредить, что ли?

Посмотрим по ситуации.

А пока…

Крохотные золотистые искры скользили с пальцев, впитывались под сухую старческую кожу, и та светлела на глазах.

Кое-где разгладились морщины, кое-где исчезли пятна — это побочный эффект. Главное происходило внутри. Очистились сосуды, ровнее застучало сердце, изрыгнули лишнюю гадость почки, чуть крепче стали старые кости, да и перелом принялся активно срастаться. Дней двадцать — и можно бегать.

Чудо?

А ты не признавайся.

Я положила себе зайти еще раз, дней через десять, и еще подлечить бабушку.

Жалко ее. Просто — жалко. Даже если одна дочь выросла дурой, а другая стервой, ей-то не легче…

Что-то с нами будет в старости?

К обеду я успокоилась настолько, что уже размышляла о сотрудничестве с Короной. Что-то могу уступить я, что-то уступят мне. До какого-то предела, но Раденоры — не дураки. Договоримся…

И когда на мое плечо легла чья-то рука, я даже не вздрогнула.

— Поговорим, дорогая невеста?

А вот голос заставил меня дернуться и резко обернуться.

Совсем рядом стоял и смотрел на меня жабьими глазками барон Артау.

Еще месяцем раньше я стала бы паниковать.

Днем раньше я бы занервничала.

Но после беседы с канцлером я была настолько усталой, что на экс-жениха просто ничего не осталось. Я не вздрогнула, не дернулась, не вскрикнула, просто подняла брови.

— Простите… сударь?

Голос — и тот был смертельно усталым. Какой там ужас — на эмоции сил не оставалось.

— Прекрати разыгрывать комедию, девчонка! Ты знаешь, кто я!

— Уберите руку, — ледяным тоном произнесла я, переводя взгляд на толстые пальцы. Страха не было, одно омерзение. И этого я когда-то боялась? Этого существа? Как… нелепо! — Или я позову стражу, и вас отсюда выкинут. Это Раденор, здесь мужчины не ведут себя, как животные!

— Зови, — хихикнул барон. — Думаю, нам найдется, о чем поговорить…

Долго я не размышляла.

— Стра…!!!

Крик оборвался на полуслове. Барон зажал мне рот рукой, и втолкнул в первую попавшуюся дверь.

Темного крабом! Другое место он выбрать не мог?

Это оказалась комната, отведенная храмовнику.

А когда обещал приехать герцог Моринар? Сегодня? Завтра?

Эх, вот бы сейчас…

Было бы красиво, как в сказке…

Увы, жизнь моих мечтаний не учитывала.

Пальцы разжались, меня толкнули вглубь комнаты, я пролетела пару шагов, но на ногах устояла, извернулась кошкой и выпрямилась во весь рост. Невеликий, но и барон не намного выше. Мне хватит…

— Вы, любезнейший, с ума сошли? — холодным тоном поинтересовалась я. — Какая-то невеста, да вы вообще в своем уме? Вы кто такой?

Уверенность барона поколебалась, но ненамного.

— Ты отлично знаешь, кто я такой!

— Простите, не знаю.

— И видеть меня никогда не видела?

— И еще бы сто лет не видела, — проворчала я себе под нос. А потом уже громче. — Кажется, видела где-то. Только не помню точно, где именно.

— На собственной помолвке.

— Да не помолвлена я ни с кем! — топнула я ногой. — Вы от меня чего хотите, чтобы я за вас замуж, что ли, вышла? Глупости какие!