Борис Тюрин - Пленник (СИ)

— Сколько раз говорить, что ты умер? — расхохотался Хозяин, но потом махнул рукой: — Ты, конечно, изрядно поразил силы, наполняющие мир, но не это пошатнуло его равновесие. Ты бездумно пользовался силой, вмешивался в людские дела и проблемы… но все было нормально. До тех пор, пока ты не решил охватить своей неуемной заботой весь мир. Ты часто нарушал законы жизни, вмешиваясь в дела смерти, возвращая из-за порога давно канувших существ. К тому же, не желая исполнять свои непосредственные обязанности, ты путешествовал по миру, часто нарушая негласные границы — разделение живого и мертвого источника. Голоса же не просто так поместили их в разные концы света, источники не должны перемешиваться, иначе может произойти нечто ужасное. Возможно, даже мир полностью прекратит свое существование, жизнь закончится.

— Я же здесь, — Кошчи растерянно огляделся. — И мир пока стоит на месте: всеет не погас, неприкаянные души не атакуют Кудыкину гору, все идет своим чередом…

— К гибели, — Закончил за мага заметно поседевший Хозяин. — Пока ты шел сюда, ведомый любопытством, равновесие все больше сдвигалось в сторону мертвой воды. Люди ожесточились, по земле прокатилась война. Это все не просто так: люди инстинктивно пытаются сохранить равновесие мира, даже ценой собственных жизней.

— Я хотел узнать, что за странная магия сочится из Насада, — попытался оправдаться Кошчи, понимая, что все равно бесполезно — Хозяин его ни в чем и не обвинял. Он просто объяснял свои слова, почему при приближении Кошчи «дрожала земля от шагов». — Раньше я ни с чем подобным не встречался…

— Просто не обращал внимания, — спокойно улыбнулся Хозяин. — Но в последнее время магов стало на самом деле больше. Это объяснимо: ты так активно начал вмешиваться в жизнь, что живая вода, дабы сохранить равновесие, подпускала к себе больше жаждущих чудес странников, наделяя их живительной магией.

— Значит, войну я спровоцировал? — мрачно подытожил Кошчи и тяжело вздохнул: — А я, дурак, хотел объединить все государства под одним, чтобы войн вообще больше не было. А сам своими действиями подтолкнул разрозненные княжества к еще большей вражде. А почему наступление начал именно Насад? Они всегда были самые мирные…

— Равновесие, — вновь повторил Хозяин, пожав плечами. — Ну сам подумай — информационная часть мира разрастается, распространяемая тобой с упорством маньяка. Насадчане, с рождения пропитавшиеся парами живой воды, стремятся нести в массы чувства… даже если это — жестокость, жажда власти, и прочие низменные чувства. И, соответственно, они, стремясь уравновесить мир, нападают на страны, пропитавшиеся парами мертвой воды.

— Не представляю, что теперь делать, — буркнул Кошчи. — Как вернуть миру равновесие?

— Просто не нарушать его, — спокойно ответил Хозяин источника. — Постарайся не вмешиваться в мир, просто существуй и выполняй свои обязанности. А мир сам уравновесит себя, совершенно самостоятельно, и даже если тебе не будут нравиться методы, ты не должен вмешиваться. Это лишь будет еще больше раскачивать маятник.

— А если я больше не хочу выполнять свои обязанности? — с вызовом спросил Кошчи. Допустим, у меня другие планы. Я хочу жить, как нормальный человек. Ведь живая вода может вдохнуть жизнь, значит, сможет сделать это и в моем случае. Я вновь стану живым, стану владеть своими чувствами. Стану испытывать желания и потребности. Буду любить…

— Конечно, будешь, — с грустью ответил Хозяин. — Вот только любить ты будешь воспоминания. Я уже предупреждал тебя, что встреча живой и мертвой воды может обернуть тебя в пар. Ты насквозь пропитан информацией. Ты пользовался ей всегда, от тебя просто веет неизвестностью. Для меня, для других, ибо это непостижимо для чувств.

— Что-то здесь не сходится, — покачал головой Кошчи. — Источники действовали вместе, подарив жизнь миру. Почему, вновь сойдясь, допустим — во мне, они принесут мне смерть… если я уже давно умер?

— Я не сказал — это убьет тебя, — хитро сощурился уже пожилой человечек. — Возможно даже, что ты создашь новый мир, или наполнишь этот новой жизнью… Я-то в любом случае останусь, как твой антипод. Но другие просто исчезнут, станут пылью — пух! — и он махнул рукой, смахивая со стены слой пыли, которую тут же подхватил озорной ветерок.

София! Сердце Кошчи болезненно сжалось: либо он станет живым, и вновь будет ощущать прохладу летних вечеров и солнечную щекотку, но девушка канет в небытие. Либо он останется таким, какой есть и, вернувшись в замок, снова будет безучастно смотреть на жизнь других, разруливая досадливые конфликты от скуки. Но уже не сможет любить ее, такую чистую, отважную, открытую…

— Есть над чем задуматься? — уточнил Хозяин, медленно старея. — Это хорошо: пока человек думает, он существует. А твои думы часто воплощаются в мир и начинают существовать сами по себе. Это интересно, хоть и хлопотно… Лично я очень рад такому антиподу, как ты. Кстати. Если надумаешь поболтать, совсем не обязательно снова переться сюда — просто позови меня.

— Как это — просто позвать? — усмехнулся Кошчи. — Ты что — сразу примчишься, словно послушное привидение?

— Ну, должны же у таких влиятельных дядек, как мы быть свои маленькие преимущества, — старик, кряхтя. Поднялся и заложил руки за спину. — Например, я могу поговорить с существом, находящимся в любой точке мира… точнее, не с ним самим, а с его сердцем. Он-то, бедолага, считает, что это интуиция с ним говорит, — с сарказмом закончил Хозяин.

— А, — хохотнул Кошчи. — Кто-то тоже с энтузиазмом вмешивается в дела людей! А еще мне лекцию прочел о вреде могущества.

— Но, заметь, я не вылезаю со своего насиженного веками места, — изогнул седые брови тощий старик.

— Только потому, что боишься не возродиться где-то без кучки своего волшебного пепла, — раскусил Хозяина маг.

— Ну все, — оборвал дряхлеющий мужчина. — Утомил ты меня смертельно, — хитро хихикнул он. Давай, проваливай, не мешай старому больному человеку рассыпаться в пыль.

Кошчи, не прощаясь, вышел из башенки и, не оборачиваясь, решительно пошел к маленькому озерку. Он точно знал, что насадчанин дождется его, хотя бы из любопытства. А на веселого паренька у Хозяина мертвого источника возникли планы.

В старом продавленном кресле сидел пожилой генерал. Он потягивал из мутного стеклянного бокала дрянное вино и задумчиво поглядывал в окно. Там, на пустыре, простиравшемся до самого леса, раскинулся воинский лагерь. То есть, воинским он мог показаться лишь неискушённому взгляду: армейские шатры рядами, расчищенный квадрат в середине, люди в военной форме. Генерал же видел, что натянутые кое-как шатры стоят криво, большинство народа шатается без дела. Даже полевая кухня, — объект вечного вожделения всех солдат, — дымит еле-еле, словно через силу.