Лана Шорт - Вселенка

Тетушка кивнула в ответ на приветствие стоящей неподалеку пары, а затем задумчиво продолжила:

— Для короля и леди Нивеи лучше и не придумать, чем ваша свадьба с младшим принцем. У вас же с ним все наладилось, да, милая?

Леди Вада, дождавшись утвердительного кивка, улыбнулась мне и перевела взгляд на происходившее у алтаря. Жрецы начинали церемонию, и все разговоры в соборе замолкли. Присутствующие жадно внимали происходящему. Я тоже — но только внешне. Сосредоточится никак не получалось. Что имела в виду леди Вада? Или я придумываю несуществующие намеки на пустом месте? Может, изменившееся поведение Дэймиона и его внезапное признание имеют совсем другую подоплеку, а не проснувшиеся горячие чувства ко мне? Или я просто подозрительная дура, и надо больше доверять любимому?

Жрец завершил обряд крови, воссоединив короля с его возлюбленной на века. Леди Нивея сияла как звезда на небосводе, но лорд её сердца затмевал всё. Это было… прекрасно. Церемония захватывала дыхание. Все в храме внезапно как причастились прекрасному дару любви в её высшей форме существования. Даже злопыхательных смешков не стало слышно. Таинство истинных чувств творило чудеса.

Я бросила взгляд на стоявшего рядом с родителями принца. Он казался воодушевленным и полностью захваченным происходящим. Сама его жизнь, его прошлое и настоящее менялись в этот момент. У драконов нет прошедшего времени в отношениях, и принц теперь становился поистине законным наследником своего отца, а не просто признанным бастардом короля. Любимым сыном от любимой женщины. От истинной пары. Наследник впереди всех других наследников — ибо являлся истинным. И золотом драконом. Нет, точно говорю, Дэймион реально парил в воздухе, прямо в своей человеческой форме!

Церемония завершилась, и королевская чета проследовала на выход, осыпаемая лепестками цветов. Вслед за ними, видимо, по протоколу, шествовал кронпринц Алфей, рядом — Дэймион, а за ними из собора потянулись и все собравшиеся на торжество. Я задумчиво плыла в кильватере четы Фиарлесов, все еще взвешивая зародившееся подозрение, ругаясь на себя за излишнюю подозрительность и совершенно не глядя вокруг.

— Леди Никиэнна! — негромкий голос вырвал меня из раздумий, и, вслед за этим, меня уверенно подхватили под локоток.

— Позвольте вам помочь спуститься, — продолжил все тот же мужской голос, и, повернув голову, я с изумлением увидела Его Высочество Норвея собственной персоной. В отличие от последних нескольких раз, принц не блистал ехидством и подозрительностью. Я с благодарностью приняла помощь ведущие в храм ступеньки отличались повышенной крутизной.

— Вы сегодня совершенно прелестны и загадочно задумчивы, — продолжил Норвей, чуть придерживая меня и заставляя слегка отстать от свиты тетушки.

— Чем обязана вашему внезапному вниманию? — полюбопытствовала я, прекрасно помня о недружелюбности принца в последнюю встречу.

— В то, что мне захотелось просто поговорить с вами, вы не верите? — насмешливо удивился Норвей.

Вот! Теперь все встало на свои места — эту манеру общения я узнала с легкостью.

Мы достигли подножия лестницы, и принц отвел меня слегка в сторону, под сень растущих рядом с храмом деревьев.

— Я прекрасно помню, чем заканчивались предыдущие разговоры, — пристально глядя на Норвея, заявила я. — Не горю желанием выслушивать очередную… назовем это шуткой.

— Тем не менее, леди Никиэнна, я просто хотел попросить оставить мне несколько танцев на сегодняшнем балу в честь женитьбы отца.

— Вы на нем будете присутствовать? — изумилась я. В конце концов, присутствие на церемонии венчания было обязательным для королевской семьи, но бал…

— Мне и старшему брату велено быть, — мрачно ответил Норвей, а меня пронзило чувство острой жалости — все-таки Даяниса была его матерью. Смотреть, как отец, в счастливом угаре чувств, наслаждается теперь уже официальной близостью другой женщины, в то время как его предыдущая жена заточена в монастыре, — это неоспоримо тяжело для детей леди Даянисы.

Норвей, меж тем, жестом фокусника, выхватил из воздуха совершенно прелестный цветок очень похожий на земной ландыш.

— Это вам, леди Ники, — с очаровывающей улыбкой, принц протянул его мне. — Не откажитесь украсить свои волосы моим скромным подношением!

И Норвей, не дожидаясь моего разрешения, ловко воткнул цветок мне в прическу.

— Спасибо…, наверное. Это что — подслушивающий артефакт? — не поверила я в искренность Норвея.

— Клянусь своим огнем — это просто цветок, от чистого сердца, — совершенно серьезно ответил принц. И я поверила — драконы своим огнем просто так не клялись никогда.

На душе стало очень тепло, как будто пушистый котенок на груди замурчал.

— Благодарю… — а потом, сама не знаю, зачем, добавила, — у меня ваша кувшинка до сих пор хранится.

Я тут же замолчала, но слово, как говориться, не воробей — и уже вылетело.

В глазах Норвея, неожиданно для меня, вместо скепсиса и насмешки, отразился полный восторг. Он молча поклонился и, жестом предложив продолжить путь, спросил:

— Я слышал, что вы смогли обернуться? Рад за вас. Не так уж часто людям с такой разбавленной кровью, как ваша, удается разбудить в себе дракона. Чаще всего они так и остаются — просто людьми.

Откуда Норвей знает про дракона гадать не приходилось — мой побег из покоев бывшей королевы Бризара видели многие, правда, драконья шкура в покоях королевы приобрела синий с золотыми полосками окрас, под стать цвету стен королевской гостиной. А уж когда я вынесла окно и покинула дворец, то все решили, что я либо портанулась, либо набросила полог невидимости, и никто на догадался о моих мимикрирующих способностях.

Тон Норвея мне не понравился — слишком много снисходительности по отношению к обычным людям в нем прозвучало.

— А что, Ваше Высочество, презираете нас, людишек? — не удержалась я.

— Нет, почему? — удивился принц. — Просто у драконов две ипостаси, то есть мы как раз не просто люди, и вы в том числе. С какой стати вы относите себя к ним, а не драконам?

— Привычка, наверное. Все-таки оборачиваться я начала только что, а до этого всю свою жизнь считала себя просто человеком, — честно ответила я. А ведь действительно — я же тоже оборотень! Но дракон для меня как отдельное существо.

— Это то, о чем говорил Дэймион, рассказывая про пещеры! Единение!

— А, да, мой младший братец только что прошел этот ритуал, а то и он считал себя "два в одном", — Норвей задумался и добавил, — даже не представляю, какого это — ощущать себя нецельным. Но если дракон не пробуждается в детстве, то так со всеми нечистокровными драконами и происходит. Пройдёте обряд Единения на островах Италь, и эта двойственность уйдет.