Татьяна Уревич - Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)

Он прислушался. Характерный свист возвестил, что приближающийся клинок рассекает воздух. Гарри выставил руку — его пальцы сжали рукоять великолепного оружия. Чудеса! Он и не знал: то ли ему восхищаться собственным мастерством, то ли невероятной удачей… Скорее второе… Стоп! О каких таких таинственных помощниках толковал ему Будогорский? Сегодня, чёрт возьми, он заставит сказать ему всё! Гарри с ожесточением рубанул по замку саркофага. Только меч коснулся благородного дерева, рубины на эфесе холодного оружия зажглись кровавым цветом. Мычание Джокера стало так выразительно, что походило на классические вокализы.

— Гарри, поторопись! — вновь зашелестел Барин.

Гарри сунул в образовавшийся проём между крышкой и основанием гроба руку — та коснулась холодного гладкого металла. Доспехи! Это они! „Как же мы их потащим, прости господи!“ — ужаснулся Гарри.

— А вот как, — ему в руку упал спичечный коробок. — Вспоминай уменьшающее заклятие!

Но вспомнить нужное заклинание ему так и не удалось. Вокализ Джокера исполнялся уже на „фортиссимо“. Дверь в усыпальницу распахнулась настежь. В обозначившемся на фоне чёрного неба силуэте мужчины Гарри узнал… Сами-Догадываетесь-Кого. „На сей раз он меня прикончит… Сколько уже может везти?“ — обречённо подумал Гарри и опустил волшебную палочку… И вслед за этой упаднической мыслью понял, что трансгрессирует. Ещё до того, как осознал, что спасся, Гарри почувствовал на своём лице пощёчину.

— За что? — взвыл он, хватаясь за щёку.

— За трусость, — безапелляционно заявил Будогорский. — Для „пра-пра-правнука Гриффиндора ты слишком малодушен.

Обычно мягкий тон Барина был суров.

— Волан-де-Морт прав: никаких особых талантов у меня нет. Просто мне всегда помогали, — Гарри опустил голову.

— Ну же, сынок! — глаза Будогорского вновь засветились добротой. — Не знаю, что на тебя нашло. Смотри, меч Гриффиндора по-прежнему у тебя в руках, никуда не делся. А ну-ка, припомни, кому даётся в руки реликвия твоего славного предка? — Только достойным!

Гарри слегка приободрился.

— Но мы так и не добыли доспехи, — вздохнул он.

— С чего ты взял? — Барин протянул ему коробок. — А это ты видел? К счастью, я соображаю быстрее… чуть-чуть.

Оглядевшись, Гарри только теперь сообразил, что они в доме Джона и Маргарет Поттер.

— ‚Сматываем удочки‘, — в ответ на немой вопрос Гарри, сказал Будогорский.

Через пару минут они уже находились у ворот Хогвартса.

— У тебя есть вопросы? — невозмутимо отряхивая обшлага мантии, зайдя в свой кабинет, поинтересовался Барин.

Гарри уселся в учительское кресло и, воспользовавшись тем, что его не ругают, закинул ноги на стол.

— Вопрос первый: что Вы знаете о моих предках: как близких, так и дальних? Второй: что ещё за таинственные ‚помощники‘, о которых я ровным счётом ничего не знаю? И, наконец, вопрос третий: доспехи — действительно крестраж? И если это так, как Вы об этом догадались и что надо сделать, чтобы его уничтожить?

Будогорский провёл по волосам.

— Я отвечу тебе, невежественный, невоспитанный поросёнок. Когда скинешь свои ноги с кладбищенской землёй (между прочим, с прахом ТВОИХ предков) с моего стола.

— Ну, уж и ‚с прахом‘, — проворчал Гарри, убирая, тем не менее, ноги.

— А теперь мы пройдём в директорский кабинет. Думаю, тебе знаком ОМУТ ПАМЯТИ… Как говорится, ‚лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать‘.

Дважды повторять было не надо. Гарри бежал впереди Будогорского, с готовностью открывая перед ним все попадающиеся на пути двери. А вот и знакомая статуя Горгульи.

— МЫ! — Ростислав Апполинарьевич приветственно махнул ей рукой, та беспрекословно открыла вход. Они оказались на лестнице, ведущей в покои Директора.

С тех пор, как здесь поселилась МакГонагалл, тут мало что изменилось. Казалось, кабинет всё ещё ждал своего прежнего хозяина. Гарри провёл рукой по письменному столу с привычными безделушками.

— Ты забыл, где стоит ЧАША? — Будогорский взял его за руку, и они вместе подошли к Омуту…

Вновь директорский кабинет. Однако нет в нём ни милых штучек Альбуса Дамблдора, ни портрета его самого. Из тени шкафа вышел Том Реддл. На вид ему лет пятнадцать. В руках Реддла гусиное перо. Он нервно его покручивает. Дверь скрипнула. Гарри не успел отстраниться — сквозь него прошёл Финеас Найджелус.

— В чём дело, Том? — на лице Финеаса печать озабоченности. — Поступил сигнал, что у детей пропадают вещи.

— Этот сигнал поступил от Джона Поттера, не так ли? — придав своему лицу самое благостное выражение, спросил Реддл.

— Допустим, — неосмотрительно согласился Директор.

— Я могу объяснить, — вкрадчиво сказал Том. — Всё дело в том, что нам нравится одна и та же девушка — Маргарет Симпсон.

— Маргарет? — оживился Найджелус. — Думается, она покорила не только ваши сердца… Однако это не повод для наговора.

— Совершенно с Вами согласен, — смиренно склонил голову юный Волан-де-Морт (Гарри готов был поклясться, что в глазах у него плясали черти).

— Можешь идти, Том, — проговорил Директор. — Я поговорю с Поттером.

Пряча усмешку в углах красиво очерченного рта, Реддл вышел за дверь. Будогорский и Гарри, переглянувшись, последовали за ним. Не успел Реддл выйти в коридор, как черноволосый худенький паренёк остановил его сильным тычком в плечо. Глаза будущего Тёмного Лорда загорелись злобой.

— Ты даже не пользуешься волшебной палочкой, Поттер?

— Чтобы набить тебе морду, палочки не надо. И так справлюсь. Это даже доставит мне удовольствие, — отвечал задира-дед, поплевав себе на ладони.

— Сказывается твоё плебейское происхождение, — процедил Реддл.

— Уж чья бы корова мычала…

— Ты на что намекаешь? — сжал кулаки несостоявшийся пока Лорд.

— Не ‚намекаю‘, а заявляю! — вскинул голову Джон Поттер.

— Ах ты, свинья! — вышел из себя Волан-де-Морт и бросился на своего собеседника.

Будогорский взял Гарри за руку, и они вновь очутились в кабинете Директора конца 20-го века. Просто нет слов! Ещё вчера казалось невероятным, что заключённый Сириус Блэк оказался лучшим другом его отца и — мало того! — одноклассником Снегга… А сегодня выяснилось, что его дедушка (который по его подсчётам должен быть чуть ли не ровесником Альбуса Дамблдора) хорошо знаком с Волан-де-Мортом!.. Чёрт возьми, почему Дамблдор никогда не рассказывал ему об этом?.. Да и Хагрид тоже… Что за манера! — окружать всё ореолом таинственности? В конце концов, что с того, что Том Реддл знал деда Гарри?.. Получается, Маргарет Симпсон — его ветреная бабка? Неужели, по словам Финеаса Найджела, она ‚вскружила голову‘ самому Тёмному Лорду?

— Нет, — бесцеремонно ворвался в поток его мыслей Будогорский. — Реддл и в юности был на редкость хладнокровен: блестящий ум, староста школы, красавец… Девушки были не прочь закрутить с ним роман. Но они его не интересовали. Хотя не отрицаю, до сих пор живы очевидицы, которые свидетельствуют, что по ЭТОЙ части у Волан-де-Морта всё как у всех. Кстати, будучи чрезвычайно любознательным молодым человеком, он попробовал себя на всех любовных фронтах. Этот интерес сублимировал потом в интерес наблюдателя… Так что воздержание Тёмного Лорда исчисляется десятилетиями. Но, как это не покажется тебе странным, многие до сих пор вожделеют тела Волан-де-Морта. Знаешь, Беллатриса Лестрейндж…