Татьяна Уревич - Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)

— Если тебя вдруг заинтересовал уход за магическими существами, Гарри, то со следующего года этот предмет у нас будет преподавать твой хороший знакомый — Чарльз Уизли. У Чарли случилась размолвка с одним из коллег, и он решил покинуть Румынию, — как всегда предвосхитил возникшие вопросы Будогорский.

— А как же Хагрид? — в один голос спросили Рон и Гарри.

— Хагрид увольняется. В связи с переменой места жительства, — ответила за Будогорского Гермиона.

— Как?! — у Гарри даже слов не нашлось, чтобы раздраконить Хагрида по всем статьям за его предательство.

— Никакое это не предательство, — парировала Гермиона. — А очень даже благой поступок. Представьте: в школе madam Maxim одни девочки. Если их некому будет защитить, Шармбатон просто-напросто закроют. Хагрид же повёл себя как настоящий джентльмен.

— Хотел бы я посмотреть, кто осмелится обидеть нашу „Дюймовочку“, — проворчал Рон, имея в виду, конечно, Олимпию Максим.

— Да, — попытался спрятать улыбку Будогорский, — но есть ведь ещё её прелестные ученицы.

— Давайте всё же вернёмся к тому, ради чего мы здесь собрались, — постучала по столу МакГонагалл.

— И ради чего? — бесхитростно вытаращился на неё Рон.

Барин выступил вперёд и торжественно произнёс:

— Дорогие друзья мои! На вас возложена миссия необычайной важности и сложности! Не скрою, не сразу мне удалось убедить коллег отпустить вас. Но! Не стоит вмешиваться в то, что предначертано самой судьбой! Такова ваша карма! Мы не вправе менять прошлое. Также мы не можем спорить и с настоящим… каким бы ужасным оно нам не представлялось…

— Кхе-кхе, — так МакГонагалл деликатно напомнила Ростиславу Апполинарьевичу, что пора переходить к сути.

— Итак, вы отправляетесь в самоё сердце Африки! — с чувством закончил Будогорский.

Рон икнул.

— Вместо занятий? — похоже, он просо ошалел от счастья.

Профессор МакГонагалл проигнорировала неприличную радость Уизли и протянула Гермионе свиток.

— Вот примерный маршрут ваших дальнейших перемещений, — произнесла она. — Ознакомьтесь и уничтожьте.

Ребята склонились над столом. Гарри ожидал, что это будет что-то вроде карты, но ошибся. В столбик были перечислены населённые пункты, где им предстояло побывать, а рядом — ориентировочная дата прибытия. Скатав пергамент в трубочку, Гермиона задала вопрос, который парням и в голову бы не пришёл:

— Когда же мы будем успевать ещё и учиться?

— Вы не поняли? — удивился Будогорский. — Вы не будете учиться.

— То есть нам поставят оценки „автоматом“? — уточнила Гермиона.

МакГонагалл фыркнула и стала поправлять и без того ровные стопы тетрадей на своем столе.

— Что же вы молчите? — не отставала Гермиона.

— Мы не можем выставить вам отметки просто так. Приедут чиновники из Министерства… — начал оправдываться Барин.

— Из какого такого „Министерства“? — хлопнул себя по бокам Рон. — Уж не из того ли, что сравняли намедни с землёй?

— Рональд Уизли, — менторским голосом проговорила Директриса. — Вы не знаете, что говорите. Министерство нельзя уничтожить. Это неподвластно даже… Сами-Знаете-Кому. Не прошло и недели, как Министерство регенерировало.

— Что-о? — сглотнул Рон.

— Стало быть, самовосстановилось — как ящерица восстанавливает утраченный хвост, — пояснила Гермиона.

— Давайте уже закончим, — потерял терпение Гарри.

— Действительно, — поддержала его МакГонагал.

И в двух словах объяснила, что никто не имеет права проставить просто так оценки в аттестате зрелости. Их выставляет сама Школа. Именно Школа! Несколько раз за особые заслуги студентов аттестовали, так сказать, заочно. Но на выпуском эти горе-хогвартцы (ещё недавно считавшие себя везунчиками) оказывались без документа об образовании. Он исчезал, испарялся! Недаром Дамблдор говорил, что даже он не знает всех секретов Хогвартса!

— Но, — успокоил ребят Будогорский. — это касается только выпускников — семикурсников. Но прочих учащихся сие правило не распространяется.

— Это что же… — дошло наконец до Рона, который никогда не отличался способностью хватать на лету. — Мы на второй год останемся?

— Ну-у, — заюлил Будогорский, — у вас есть шанс попытаться сдать экзаменационные предметы с общим потоком.

— Нет. Шансов у них нет, — безжалостно вынесла приговор МакГонагалл. — Но вы должны помнить, что вам оказана невероятная честь: сразиться со злом от лица нашей Школы!

— Видимо, от Барина набралась. Раньше я что-то не слыхивал от нашей старушки таких пафосных речей, — шепнул Рон Гарри.

— Но! — их классный руководитель поднял вверх палец. — МОЁ предложение остаётся в силе! Правда, оно касаемо лишь „защиты от тёмных искусств“.

Понятно, что Будогорский решил на прощание „подсластить им пилюлю“. Ребята понуро кивнули и вышли.

— Слушай, о чём говорил твой любимый Ростислав Апполинарьевич? Какую ещё он открывает вакансию на получение отличной оценки?

— Да какая-то опять ерунда, — махнул рукой Гарри.

— И всё же? — настаивала Гермиона.

Гарри остановился, чтобы припомнить, в каком контексте прозвучал вопрос Будогорского: они готовились к встрече с чутью… Это точно… Но вот в связи с чем был задан этот вопрос?

— Просто Будогорский спросил, что случается с волшебниками, если их сжигают на костре?

— И ты ответил? — пытливо взглянула на него Гермиона.

— Ну, конечно! Сказал, что волшебников невозможно сжечь…

— И всё?

— И всё! — развёл руками Гарри.

— Ну, это же Барин! БА-РИН! Пообещать для него — не значит обмануть! — у Рона, как всегда, было всё легко и просто.

Может, просто забыть об очередной блажи Будогорского? Может, Рон на этот раз прав: Барин — он Барин и есть… Но это было не в характере Гермионы. Тем же вечером она отправилась к декану их факультета с ультиматумом: либо Ростислав Апполинарьевич знакомит со своей загадкой „с чувством, с толком, с расстановкой“ — либо… не пудрит им мозги! Постучав и не дождавшись ответа, она рискнула приоткрыть дверь. Ростислав Апполинарьевич стоял у окна, обхватив себя за плечи.

— Профессор? — окликнула его Гермиона — тот не откликнулся.

Она решила не заявлять о своём присутствии… пока. Гермионой овладела идея „проверки связи“ (так Будогорский называл окклюменцию без ведома респондента). Ещё ни разу, ни одному студенту (за исключением, может быть, Гарри) не удавалось проникнуть в сознание своего учителя. А сейчас, похоже, Ростислав Апполинарьевич не включил защиту. Было бы так заманчиво прогуляться по коридорам его сознания… Но! Барин стоял к ней спиной. Без зрительного контакта шансов на успех мало. Вернее, почти нет. Попробовать? В любом случае, что она теряет? Гермиона тряхнула головой, выбрасывая все отягощающие её мысли, и замерла. Даже не дышала. Юная женщина сидела в кресле. Просторный пеньюар не скрывал её „интересного“ положения. Лицо будто списано с лика Мадонны. Картина медленно таяла в розовой дымке. На смену ей из грязно-серого тумана стало вырисовываться лицо улыбающегося мужчины: тёмные густые волосы, большие чёрные глаза… Он был ей знаком. „My Got! — чуть не вырвалось у неё. — Да это же Северус Снегг!“