Агрипина Тумбочкина - Феникс императора [СИ]

Я сидела в огромной куче прогоревшей золы, а сверху на меня падал столп яркого солнечного света, и это было так прекрасно. Душа во мне пела и тянулась туда, где золотился небосвод, где птицы сновали в безоблачном небе. Руки сами потянулись вверх, окунаясь в золотую дымку. Я зажмурила глаза, и солнце загорелось внутри меня. Мне показалось, что я сама стала маленьким солнышком. Это было так великолепно, никогда в жизни я не чувствовала ничего подобного, а теперь просто упивалась моментом единения с древним светилом.

Меня прервали, торопливые шаги зазвучали совсем близко, послышались удивленные вздохи. А потом началось форменное сумасшествие.

— Феникс! Феникс! Феникс! — загалдели множество голосов вокруг меня, я зажмурилась и приложила руку к лицу, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Но толку оказалось мало, я увидела лишь смазанные солнечным светом силуэты людей, а их собиралось все больше и больше, толпа галдела все сильнее и уже не слышались отдельные выкрики, лишь общий возбужденный гул.

Мне надоело сидеть на вдруг ставших неудобными углями, я поднялась, отряхивая налипшее крошево и только сейчас поняла, что ничего кроме жирных разводов сажи не скрывает обнаженного тела. Вокруг все замерло, стих ропот толпы, а я стояла нагая и смущенная в потоке солнечного света.

Тишина разлетелась на звонкие осколки, послышались крики, скорее всего стража разгоняла любопытствующих пробираясь ко мне. Я не ошиблась, и через минуту мне на плечи лег плащ, на голову набросили глубокий капюшон и куда-то быстро повели. После яркого солнца в глазах стояла противная зелень. Сопротивляться провожатому просто не было сил, хотелось безумно улыбаться всем, петь и радоваться жизни.

А тем временем ко мне вернулось нормальное зрение, я стала замечать роскошь коридоров, женщины, что попадались на нашем пути, прятали лица под печально знакомыми масками и кутались в разноцветные шелка. Мужчины по большей части носили поверх платья кожаный доспех, реже украшенный металлическими пластинами, лица же в отличие от женщин оставляли открытыми, за исключением охраны носившей полумаски.

Но, к моему сожалению и какому-то отстраненному изумлению роскошные коридоры и залы сменились каменными уродливыми мешками, уходящими глубоко вниз. С каждым метром вниз, мое лучезарно-солнечное настроение уходило, прячась глубоко внутрь, а на место него приходило злое любопытство. Да и что собственно могло быть для меня приготовлено после сожжения? Конечно, темная и сырая камера где-нибудь глубоко под землей. Удивительно, что меня не скрутили на глазах у всего народа и прилюдно не казни повторно, а даже презентовали теплый плащ, деликатно уведя с всеобщего обозрения. Крутилась у меня по этому поводу мысль, но я никак не могла выразить ее.

Тем временем наше путешествие закончилось, я осмелела и сняла капюшон. Темный коридор, закончившийся тупиком ни дверей, ни решеток. Я удивленно покосилась на своего провожатого, невольно заподозрив его в слабоумии, но, увы, я ошиблась. Он приложил затянутую в черную перчатку руку к стене, поводил ею из стороны в сторону и несильно надавил. Послышался тихий щелчок, и стена отползла в сторону. В коридор ворвался легкий шаловливый ветер, а в воздухе ощутимо запахло цветами. Проход открылся в густой тени незнакомых мне деревьев, провожатый оглянулся на меня, а я успела отметить присутствие на лице полумаски и опущенного забрала, из-под которого недовольно сверкнули темные глаза. Я внутренне сжалась, ожидая чего угодно, но он всего лишь вернул на место капюшон и, взяв за руку, легонько потянул за собой. Удивление стоило мне дорогого, я замешкалась, зацепилась за низкий выступ на полу и непременно упала, если бы не мой провожатый в последний момент легко перехвативший меня.

— Спасибо, — смущенно пролепетала я отстраняясь от мужчины. Про себя я отметила, что от него не пахнет потом, как следствие от долгого стояния на посту, а напротив ощущался мускусный аромат духов. Возможно, мой провожатый не так прост и не является обычным воином.

Мужчина на мой лепет не отреагировал. Убедившись, что я в порядке повел меня по тропинке петляющей по густо заросшему лабиринту. Так мы шли довольно долго, я успела утомиться от бесконечного мелькания солнечных зайчиков запутавшихся в густой сетке плотно сплетенного кустарника. Поэтому оставшийся путь проделала, глядя себе под ноги и от нечего делать, считала повороты. Два раза налево, потом долго прямо, направо, снова налево и направо. Потом зеленый коридор закончился, а перед нами возникла белая каменная стена, но в этот раз мой провожатый искал всего лишь калитку, которая отнюдь не выглядела заросшей. Когда мы шагнули за стену, то мой провожатый резко остановился и затолкал меня себе за спину, но я все же успела увидеть идущего к нам человека. На нем не было доспехов, зато его платье пестрело не хуже женского.

— Приветствую тебя Ним Дракон! — сказал подошедший и, судя по шелесту ткани, поклонился, а я в очередной раз задалась вопросом: "Кто же он?"

— Мое почтение Мастер Лоу, хранитель истории.

Истории? — меня пронзило острое чувство опасности, я невольно напряглась и неосознанно прижалась к спине стоящего скалой мужчине. Кто мне наплел про эту проклятую экспозицию? Историчка! Старая грымза! Подозревала ли она, что направляет меня на верную смерть или все это воля случая?

Пока я предавалась неуместному злопыхательству, мужчины продолжали обмениваться ничего не значащими любезностями, но вот Мастер Лоу задал вопрос, от которого мой спаситель со странным именем Ним Дракон ощутимо напрягся.

— Кто та таинственная незнакомка, что так пылко прижимается к моему принцу? — в вопросе слышалась легкая ирония, а я, наконец, поняла, с кем имею дело. Вот только особ голубой крови мне и не хватало.

— Так вы еще не слышали? — принц ответил мастеру той же монетой, — у нас появился новый Феникс.

— Как? — Мастер подавился удивлением, а потом быстро-быстро залепетал, — этого совершенно не может быть! Получается, что у нашего феникса появился антагонист?

— Мы все это непременно проверим, а сейчас нам нужно идти, — в голосе Ним Дракона звучало раздражение и повелительные нотки.

— Конечно-конечно, не смею задерживать вас более мой принц, — и снова шелест тканей.

Когда шаги, удаляясь, стихли, я осторожно выглянула из-за широкой спины принца. Он повернулся и тяжелым взглядом посмотрел на вновь сползший капюшон.

Лилия.

— Меня зовут Лилия, — взгляд стал еще тяжелее, а я совсем стушевавшись, пролепетала, — можно просто Лиля.