Ольга Пашнина - Королева сыра, или Хочу по любви! [litres]

Лицо Рикарда приобрело такое выражение, словно он с трудом себя контролировал. Меж тем свет в зале погас.

– Дамы и господа, – по залу прокатился звучный голос ведущего, – представляем молодоженов. Флоренция и Руфиус! Поприветствуем!

Так… перерыв! Руфиус?! Руфиус Ангор – так назвал его Кристиан в нашу первую встречу! Да как?! Как такая девушка, как Флор, могла выбрать его? Годящегося в отцы! Совершенно несимпатичного!

– Ты не знала? – Рикард заметил мое удивление. – Забавная парочка. Браки по расчету не всегда выглядят привлекательно. А вот наш с тобой смотрелся бы как картинка.

– По расчету? Что может дать он дочери мэра?

– Скорее, что Ангор может дать мэру через дочь, – усмехнулся Рикард. – Я кое-что о нем раскопал. Это все неофициально, но, похоже, у господина новобрачного довольно влиятельные родители. Из… высокопоставленной семьи.

– Никогда не слышала о роде Ангор.

– А его и не существует. Зато есть королевский род, в котором был ну очень любвеобильный мужчина, да приютит его светлейшая.

– Бастард? – поразилась я. – Это многое объясняет.

Есть ресурсы, знания, связи. Нет нужды держать официоз, присущий королевской семье. И амбиции, наверняка у Ангора много амбиций. А еще, может, обида – бастарды частенько ненавидят официальных отпрысков. Во что я влезла?

– Значит, мэр через дочь пытается выйти на кого-то, близкого к королю. Что ж, надеюсь, он делает это ради повышения. Ладно, Рикард, оставлю тебя охотиться на прекрасных дам. Меня ждет на кухне работа.

Но Рикард был бы не Рикард, если б меня просто так отпустил:

– Подожди. Еще кое-что. Хотел сказать тебе об этом, когда заходил, но знаешь, оказывается, вид Сырочка в ванной вызывает эффект повышенной забывчивости.

– Может, хватит поминать меня в одном предложении с ванной?

Вместо ответа Рикард достал из внутреннего кармана какой-то листок. Но отдавать его мне не спешил. Меж тем Флоренция и Ангор заканчивали традиционный ритуал одаривания родителей (в единственном лице мэра Нейстикса).

– Я хотел сказать, что после этого вечера у тебя с мэром не будет никаких общих дел. Никакого хранения в подвале, ничего. Он и Ангор навсегда забудут дорогу к лавке, а ты забудешь о том, что когда-то вы имели сотрудничество.

– Ага, сейчас. Мне нужно разрешение на торговлю. Так что извини, Рикард, я сама решу, с кем буду сотрудничать.

– Разрешение будет. Но люди мэра в лавку больше не войдут.

Я начала злиться. До ужаса бесило то, с каким спокойствием Рикард вот так распоряжается моей лавкой и моими знакомствами.

А потом меня огорошили:

– Лавка моя.

Музыка вдруг как-то резко стала слышаться отдаленно, а все мое внимание было приковано к Рикарду. И задавать вопрос было очень-очень страшно:

– Что значит твоя?

– Я купил дом у бывшей владелицы. Она с удовольствием продала его за вполне скромную сумму. Так что договор аренды ты будешь продлять со мной, а мэр отныне поищет другие площади.

После долгого и гнетущего молчания я сдавленно спросила:

– И что, когда мне съезжать?

– Николь, – Рикард явно с трудом удержался от ругательства, – я не собираюсь выгонять тебя на улицу и лишать работы. Просто довожу до твоего сведения…

– Что снова влез в мою жизнь! – закончила за него я. – Не спросив, не дав выбора, просто взял, сунул свои деньги кому надо – и вот она я! А не слишком ли много вложений? Сначала отцу заплатил за помолвку, потом кольцо подарил, потом работы лишился, теперь вот дом покупаешь. За те деньги, что ты на меня потратил, можно оплатить пожизненный эскорт.

– Да, Сырочек, и это тебя ни на какую мысль не наталкивает?

Вдруг стало весело. Нервы, наверное, шалили, но я так захотела рассмеяться, что сама испугалась этого желания.

– Скажи. Давай, Рикард, объясни мне все. Зачем ты приехал, зачем мучаешь меня, зачем лезешь в мою жизнь. Почему тебе так важно, чтобы я зависела от твоего слова и денег? Самолюбие болит?

Не дав ему проронить больше ни слова, я развернулась на каблуках и рванула, уже не думая о том, кухня за двустворчатыми дверьми или не кухня. Просто хотелось быть как можно подальше от этого мужчины, тем более что горло сдавило от подступающих слез.

За дверями оказалась не совсем кухня, но все же направление я выбрала верное. Пошла на звон посуды и оказалась в просторном светлом помещении, где туда-сюда сновали люди, одетые в белоснежные костюмы.

– Так! – пронесся по кухне даже не рык, а рев. – Я велел не пускать сюда гостей! Девушка, что вы забыли на моей кухне?

Я была так взбудоражена разговором с Рикардом, что не сразу приняла реплику на свой счет. А грузный усатый повар (главный, наверное) в одно мгновение оказался рядом.

– Почему посторонние на кухне?

– Я не посторонняя, – наконец нашла в себе силы ответить. – Я Николь. Сырные закуски.

Мужчина всплеснул руками:

– Еще одна! Понаберут!

И куда-то утопал. Я заметила, как рядом стоящие помощники облегченно вздохнули, а потом и вовсе увидела Камиллу у самого дальнего из столов.

– О, слава светлейшей! – Соседка закатила глаза. – Меня тут уже задолбали.

– Да, меня тоже, – пробормотала я.

– Чего бледная?

– Рикард купил дом.

– В Эрстен-граде? – не поняла Камилла. – Так это хорошо. Съедет подальше от нашего забора.

– Наш дом. Лавку. Она теперь его, и договор аренды придется продлять с ним.

Камилла выдала такое замысловатое ругательство, что народ вокруг начал на нас оглядываться.

– И когда нам собирать шмотки? – спросила она.

Я пожала плечами.

– Сказал, что не будет выгонять. Но не знаю, что потребует взамен. Вряд ли деньги.

– Пробьемся! – решительно сказала подруга. – Найдем новое помещение, и пусть живет в гордом одиночестве. Сейчас накормим всех вкусностями и получим покровительство Флоренции.

Я не стала ей говорить, что даже если мы и найдем другое помещение, что просто невероятно для такого города, то лишимся поддержки мэра и разрешения. Ему нужен подвал, а подвал, принадлежащий Рикарду… Да, Рикард умел загонять в угол.

Решив больше ни секунды не тратить на размышления о бывшем женихе, я обратилась к закускам.

Камилла оставила мне мороженое – только я могла магией поддерживать его от таяния – да сырную тарелку. Нарезку следовало подавать сразу на столы, ибо от долгого нахождения на открытом воздухе сыр перестанет быть привлекательным. Кое-какие заклятья в арсенале имелись, но все равно гостям было бы лучше съесть все сразу.

А вот с бутербродами и корзинками Камилла справилась на ура. Шесть огромных подносов были заставлены небольшими круглыми бутербродами. На сырном хлебе, еще горячем, лежали аппетитно блестящие креветки, сбрызнутые лимонным соком. Кокетливая веточка петрушки дополняла натюрморт. Я сразу почувствовала урчание в животе – поесть перед выходом не удалось.