Фрейлейн Кросс - Двенадцатая Дверь (СИ)

— Отец, — прошептала она.

— Здравствуй, дорогая.

Валериан поднялся и спустился по ступенькам, ведущим от пьедестала, на котором возвышался трон. Он коснулся подбородка Кейлен и прошел мимо нее к Квентину, который наблюдал за ними с насмешливым выражением лица.

— А вот и мой мятежный сын, — вздохнул трикстер. — Дети так часто испытывают любовь своих родителей.

— А родители так любят читать нотации, — отозвался Квентин.

— Вэлин, какие покои отведены для моей дочери? — спросил Валериан.

— Я отдам ей королевскую спальню, разумеется, — елейным голосом произнес принц.

— Чудесно. Проводи ее.

Как только Кейлен и Вэлин покинули зал, оборотень заговорил вновь:

— Значит, ты виделся со своей матерью. Как она?

— Она меня не узнает, — ответил Квентин.

— Марша? — Глаза Валериана лукаво блеснули. — Как грустно. И что теперь ты намерен делать?

— Ты ведь видишь будущее, трикстер. Скажи мне.

Валериан поднес палец к губам.

— Я вижу обрывки будущего тех, кто чист сердцем. А у тебя, мой мальчик, сердца нет. Однако, верные выводы можно сделать из самого тона твоего голоса. И после всего, что я сделал для тебя, ты винишь меня?

— Я? Ничего подобного. Кажется, это ты сердишься. Может, я должен был удержать девчонку до твоего прихода?

— Об этом не беспокойся, — сказал трикстер. — Все, что нужно было сделать, ты сделал.

— Но ведь портал все еще закрыт. Мне разыскать Лину Вестфилд?

— Нет необходимости. Она придет сама. В ней пробудился зов крови, чудесный дар рода Блэкторнов, который станет проклятьем для рода человеческого. Бедная девочка будет одержима желанием открыть Двенадцатую Дверь.

— Это почему же? — медленно проговорил Квентин.

— Она захочет, нет, она будет гореть желанием спасти тех, кто терпит муки за этой дверью. Она будет думать, что поступает правильно и справедливо.

— А на самом деле всех погубит, — сказал Квентин. — Как печально.

— Сейчас меня больше заботит то, что твоя кровь нашептывает тебе.

Риттер мило улыбнулся.

— Как это досадно, наверное, бояться того, кого ты сам создал. Какая жалость, что ты не можешь убить меня.

— Я не могу убить тебя своими руками.

— И в этом разница между нами.

Трикстер рассмеялся. Квентин отвел глаза, досадуя на собственные слова.

— Осторожнее, мой сын. Так ты ничего не добьешься. Хочешь ты того или нет, тебе не уйти от судьбы, которую я для тебя выбрал. Блэкторны могут быть жесткими, однако их поддерживает любовь. Узы клана для них нерушимы. Твоя же сила питается ненавистью.

— Лучше зрячая ненависть, — заметил Квентин, — чем слепая любовь.

— Ах! Право слово, ты расстраиваешь меня. Но, так и быть, я прощу тебя сегодня.

Стиснув зубы, Квентин направился к выходу. Когда он был у двери, насмешливый голос Валериана зазвучал вновь.

— Кстати, ты ведь виделся со своей школьной подругой? Какая жалость, что именно она тебе так дорога. Ради тебя, я поручу Кейлен пролить ее кровь, когда придет время. Моей дочери это доставит удовольствие.

Квентин прикрыл глаза на мгновенье, затем повернул голову к трикстеру и улыбнулся.

— Как тебе угодно, отец.

В маленькой деревушке на границе королевства еще не знали о том, что минувшей ночью Веронику свергли. Единственной новостью в поселении было то, что странный старик, который однажды пришел с запада и последние полгода жил в маленькой хижине на окраине, умирает. Лекарь пришел облегчить его страдания, но спасти его было поздно. Силы старика подтачивала магическая рана, полученная им в давней битве. Лекарь провел у старика все утро и вышел встретить двух всадников, которые вдруг явились в деревню и прискакали прямиком к хижине. Он и сообщил им неутешительную новость.

— Еще несколько часов. Потом отойдет. Если хотите попрощаться, самое время.

Всадники переглянулись. Один из них был крепко сложенным мужчиной с загорелым лицом и каштановыми волосами, второй — светловолосый юноша. Оба они были одеты в грубую потертую одежду, подходящую для долгих путешествий.

— Я хочу увидеть его, — сказал всадник с загорелым лицом. — Возможно, ему есть что сказать.

Его спутник кивнул, но не последовал за ним.

— Жду тебя здесь, змеелов.

В хижине было темно и душно. Умирающий лежал на старой кровати с жалким соломенным матрасом. Губы его шевелились, но взгляд утратил осмысленность.

Змеелов приблизился к ложу и негромко сказал:

— Я здесь, как вы и просили.

С губ старика сорвался хрип.

— Один?

— Нет.

— Хорошо, — пробормотал старик. — Хорошо… В наш мир вновь пробралась скверна…

Змеелов не двигался, внимая, как ему казалась, бреду умирающего. Но старик неожиданно сфокусировал на нем взгляд и произнес:

— Клятва должна быть исполнена.

— Не беспокойтесь. Если началась охота, мы скроемся.

— Уже поздно. Они вернулись. И те, другие, наконец очнулись от сна. Война грядет, это неизбежно.

— Пусть, — сказал змеелов, не поведя бровью. — Пусть нападают, мы готовы.

Старик смотрел на него пристально, он явно не поверил спокойному тону собеседника.

— Пора вернуть истинного правителя, а для этого вам потребуется сразиться с монстрами вновь, — выдохнул он.

— Вот как. Значит, пришло время? Что же, я готов сразиться и с монстрами, если это нужно.

Дыхание умирающего стало прерывистым. Змеелов наклонился и поправил одеяло, будто это могло облегчить его муки.

— Одному тебе с ними не справиться… Никому не справиться, — пробормотал старик как в бреду и, собрав свои последние силы, шепнул: — Найди остальных.