Мэгги Стивотер - Грешник (ЛП)

Парни в группке смотрели на нее с боязливыми трепетом. Они смотрели на лицо, которое она сейчас сделала, и видели ледяную королеву. Что-то, что должно оттаять.

Всем, что видел я, была ее грусть.

Когда я подошел ближе, то услышал их голоса. Остальные были истерическими и громкими. Голос Изабел — тихий, скучающий и свыше всего этого.

Я подошел к ней сзади. Они заметили меня раньше нее.

— Привет, принцесса, — сказал я достаточно громко, чтобы они меня услышали. — Мир вызывает. Ты снова им нужна.

Она повернулась ко мне, и ее лицо — всего доля секунды, когда она увидела меня — сразило меня. Не потому что оно было жестоким, а наоборот. На один миг доли секунды я увидел неприкрытое облегчение на ее лице. Затем оно спряталось под маской. Но я все еще чувствовал это внутри себя.

— Что, ты уходишь? — спросила одна из девушек. Она была голубоглазой блондинкой, как Изабел, но немного старше и на несколько градусов менее горячей.

Рука Изабел находилась между ее и моей ногой. Безо всяких фанфар я переплел наши пальцы.

— Да, да. Я очень нуждающийся. Никому не говори, — я сверкнул ей нуждающейся улыбкой, и девушка подняла брови.

— Увидимся в четверг, — сказала Изабел. Как легко она изображала из себя страдалицу на публику. Не думаю, что вообще когда-либо видел ее такой расстроенной. Она, возможно, собиралась сказать что-то еще. Не знаю. Я потащил ее прочь оттуда через толпу, через ворота вниз по дороге, к мустангу. Мы уже были в темноте, а не посреди неона, но я не отпустил ее руку.

Мы сели в машину.

— Я хочу за руль, — сказала она.

Я не хотел давать ей ключи, но молча передал их.

Она ехала слишком быстро, а тормозила слишком поздно, но Изабел Калпепер всегда могла взять себя в руки до того, как перейдет все границы.

— Чья это была вечеринка? — спросил я.

Изабел сузила губы. Она не отвлекалась от дороги.

— Моей начальницы.

Она повела мустанг прочь от огней. Мы собирались умереть. Я был напряжен.

— Куда мы едем?

— Я не знаю, — сказала она.

В тишине взревел двигатель. Не думаю, что до этого я хоть раз ехал в машине с выключенным радио. Это походило на конец света.

— Почему я не могу это сделать? — неожиданно со злостью спросила она. Мы влетели в поворот. Возможно, эта ночь закончится конфискацией этого автомобиля, но сказать ей об этом казалось плохой идеей.

— Сделать что?

— Просто забыть обо всем. Просто пойти куда-то, напиться и притворяться, что нет ни проблем, ни последствий. Я знаю, почему. Потому что проблемы и последствия никуда не деваются. И поход на… на вечеринку не заставит их исчезнуть. Я чувствую себя так, как будто я — единственный здравомыслящий человек в мире. Не понимаю, почему этот весь мир работает на глупости .

Вместо того, чтобы становиться громче, ее голос был ровным.

— Ты можешь это сделать. Я видела тебя пьяным. И знаю, что ты снова превращался в волка. Я слышу запах. Я не идиотка.

Долгое время я не отвечал. Я знал, что это еще больше сводило ее с ума, но не знал, что сказать. Было еще слишком рано, чтобы она доверилась мне, но еще не поздно, чтобы в конце концов заслужить доверие.

Я был трезв, но также был волком, а это было еще хуже.

Изабел не отрывала взгляд от дороги. Она закружилась в очередном повороте.

— Бойся . Почему ты никогда не боишься?

— Чего ты хочешь, чтобы я боялся?

Завизжали шины, когда мы шумно подпрыгнули, остановившись возле пустого красного светофора.

— Смерти. Неудачи. Чего угодно.

Я боюсь, что ты не возьмешь трубку .

Я спросил:

— Куда мы едем, Изабел?

Я вроде бы и имел в виду прямо сейчас, но также подразумевал большее.

Она повторила:

— Я не знаю.

— Хочешь поехать домой?

Она не ответила. Это было «нет». Хорошо. Я не хотел везти ее домой.

— Хочешь поехать ко мне?

— Я не хочу быть под прицелом камеры.

С этим я, по крайней мере, мог разобраться.

Глава 44

ИЗАБЕЛ •

Коул не просто отвез меня домой. Он велел мне припарковать мустанг позади его дома, но когда мы вышли из него, он повел нас прочь от ворот к дому по соседству.

— Он пустой, — сказал он мне. — Арендный. Я проверял.

Внутри было темно, но не так, как в доме у Сьерры. Темнота была сумрачной, несовершенной и утешающей в своей реалистичности. Мебель была по-модному убогой, немногочисленной, приятной и недорогой, как это обычно бывает в арендных домах.

Коул провел мне экскурсию, открывая двери и едва заглядывая в каждую комнату.

— Спальня. Кухня. Прихожая. Туалет. Лестница на крышу. Коридор в задний двор.

Затем он повел меня через небольшую гостиную к раздвижной двери, скрытой за бамбуковой шторкой. Он надавил на нее, пока та не открылась. Невероятно, но по другую сторону был миниатюрный мир в саду. Я не понимала этого, пока не вошла в дверь. Посреди всего этого был белый диван; всего в десяти шагах была еще одна раздвижная дверь, ведущая в остальную часть дома. В этой маленькой комнате между двумя частями дома по стенам вились, росли и раскрывались тропические листья всех форм и размеров. Одно дерево было покрыто апельсинами, другое — лимонами. Папоротники густо обвивали стволы небольших пальм. Загадочные цветы, как экзотические птицы, не спешили показываться и давали себя обнаружить только со второго взгляда. В воздухе пахло чем-то растущим и красивым, чем-то, что люди наливают в пузырьки и наносят на кожу за ушами.

Коул запустил свою руку мне в волосы и воспользовался этим, чтобы повернуть мою голову, пока я не посмотрела прямо вверх. Я увидела то, что он хотел мне показать: потолок высоко над головами был заостренным и сделанным из стекла. Это был парник. Нет, как там правильно? Консерватория.

Стены с растениями и ночь исключали любой шум от дороги или вечеринки. Мы были посреди ничего. Снова в Миннесоте. Нет, в более далеком и удивительном месте. Где-то, где раньше никто не бывал.

Коул прошел к дивану и упал на него, как будто достаточно повидал мир и устал от этого. Мгновенье спустя он достаточно глубоко вздохнул, чтобы я увидела, а не услышала это — грудь высоко поднялась, а затем опустилась.

Я поставила свою сумку возле дивана и села на другой его край. Закинув свои ноги на его, я откинулась на изголовье дивана и сама испустила вздох. Коул положил свои руки мне на ноги и моргал, глядя на стену напротив. Была какая-то пустота в его выражении лица.

Так мы просидели несколько долгих серо-зеленых минут среди мирно покачивающихся листьев пальм и папоротников. Вечнозеленый гельземий рядом со мной висел, словно тихий колокол в ожидании, когда в него позвонят. Мы ни о чем не говорили. Коул продолжал смотреть на стену, а я продолжала смотреть на него и апельсиновое дерево по другую сторону от него.