Сара Далтон - Черная корона

Во тьме ночи во дворце было тихо, я слышала, как недалеко от стен заухала сова. Звук был тихим, призрачным.

Я шла по дворцу, думая о призраках. Зданию было сотни лет. Оно видело королей и королев, принцев и знать… но не крестьянок из Хальц-Вальдена. Это было даже смешно.

Комната Каза была этажом выше моей, я спешила по ступенькам, хотя все еще была слаба. Огонек свечи дрожал, грозясь потухнуть, и я прикрыла его правой рукой, вздрогнув, когда увидела обрубок.

На этаже было не так и темно, и я потушила свечу. Здесь были ниши с маленькими лампами, что горели в ночи. Так работала во дворце моя магия, и все изобретения Бердсли были ненужными. Может, когда-нибудь я сама смогу направлять силы.

Послышались голоса и шаги. Я застыла, спрятаться было негде. В панике я оглядывалась. Было лишь одно место, но опасное. Голоса становились громче, и я быстро юркнула за гобелен, молясь, чтобы меня не было видно, чтобы моя худоба помогла скрыться, а тени прикрыли мои ноги. Наверное, это стражи. Я надеялась, что приближение свадьбы и вино, что разливали в честь этого, ослабят их внимание.

Я напряглась, когда шаги приблизились, мне захотелось чихнуть. Наверное, гобелен был пыльным. Я зажала рукой нос, пытаясь сдержаться. Один из стражей смеялся, я слышала, что они близко к гобелену. Нужно замереть. От этого зависит жизнь. Я крепче зажала нос, молясь Селине, чтобы я не чихнула. Такие, как я, не должны ходить по замку ночью. Тогда меня примут за воровку и бросят в подземелье.

— Стой-ка, — сказал он.

— Что такое? — спросил другой.

Я просила их идти дальше. Король обрадуется возможности поймать меня. Я уже представляла, какую историю он сочинит, что я украла золото и камни.

— Я что-то уронил. Что-то отцепилось от пояса, похоже, кинжал зацепил меня.

— Лучше бы все обошлось. Генерал тебе за такое голову оторвет.

— А то я не знаю?

Я боялась, что они увидят мои ноги. Как далеко они от гобелена? Сколько вокруг меня тени? Я дрожала. Нос чесался, ногти впились в щеку. Пот стекал по спине. За гобеленом было жарко, я едва могла дышать.

— А это что?

Сердце ёкнуло. Он мог увидеть меня.

— Что?

— Смотри-ка сюда.

— Это же золотая монета, везучая зараза.

— С меня напитки!

— Лучше не трогай. Это ведь короля?

— Я нашел, уже — мое. Ты же не расскажешь никому?

— Купишь мне эль, и я — немой.

Шаги удалялись, а они обсуждали, на что потратить свою находку. Я услышала, что они идут по ступенькам, что были в конце коридора, и тихонько чихнула. И плечи расслабились.

Я вышла из-за гобелена и пошла по знакомым ступенькам к комнате Каза. Мы часто ходили здесь, пока нас не закружило в похоронах и свадьбе. Я задумалась, нужно ли стучать. Он не стучал, когда проникал в мою комнату с едой с кухни. Может, нам и не нужны были такие формальности. Но он все же был принцем.

Я прошла к двери и поняла, что она приоткрыта. Я покачала головой и решила не стучать. Жаль, что я не захватила хлеб с кухни в извинение, но я толкнула дверь.

Но когда дверь открылась, я застыла. Каз был не один. Он был с Эллен, они целовались, сидя на его кровати.

Каз отстранился. Его глаза были огромными в лунном свете. Под ним заскрипели простыни.

— Мей! Что ты здесь делаешь?

— Я-я ухожу, — мое лицо пылало. Как можно было быть такой глупой? Конечно, у них завтра свадьба, и я помешала… кошмар.

Лицо Эллен тут же опечалилось. Она отвернулась от меня, словно не могла выдержать взгляд.

— Мей, была важная причина? — спросил Каз. Его лицо было бледным, но не раздраженным, хотя мог бы, а терпеливым. В горле застрял ком.

— Н-нет, — выдавила я, борясь с желанием развернуться и убежать.

Я собралась отвернуться, а сзади кто-то засуетился, раздался топот. Я не успела понять, что происходит, а огромные руки схватили меня за плечи. Я вырывалась, пытаясь увидеть, кто меня схватил.

— Мей Вейландер, ты арестована за заговор против короля в попытке убить наследника.

Глава третья: Король-тиран

- Что? — я извивалась, чтобы оглянуться на стража. Шлем закрывал его лицо, я видела лишь часть бороды и мерцание глаз.

Каз вскочил с кровати.

— Это глупо! Мей меня не тронула бы.

Третий страж встал между нами с Казом. Я не узнавала их, но на форме был герб короля, значит, это были его люди. Каза успокоили, и в комнату вошли еще двое. Один из них был королем. Второй… лекарем. Конечно! Не зря у меня были предчувствия.

— Зачем вы это делаете? — потребовала я, злость бурлила во мне. Огонь покалывал кончики пальцев, его было просто призвать. Я могла сбежать от них, но не хотела без особой надобности вредить им. И разве так я хотела признаться Казу? В пожаре и при его отце?

— Я уверен, Ваше Величество, — сказал лекарь. — Она — не человек. Она… какая-то странная. Ее нужно запереть. Я ей не верю, — глаза старика горели.

— Отец, это смешно. Я знаю Мей лучше, чем кто-либо из вас, и она точно человек, — настаивал Каз.

Король взглянул на меня исподлобья. Он с первой нашей встречи отнесся ко мне плохо. Он ненавидел меня. Все это забавляло его. Я вспомнила жар от попавшей в меня стрелы, его холодный взгляд, когда он опустил лук. Он подстрелил меня за защиту Анты. За то, что помешала ему развлечься.

— В клетку ее! — приказал он.

Меня вывели из комнаты. Каз бился со стражей, но их было больше. Рядом с ним появилась Эллен, пытаясь успокоить, ее лицо перекосилось от ужаса.

— Стойте… я бы ничего не сделала Казу.

Они тащили меня, мои ноги цеплялись за камни, я чувствовала себя незащищенной в ночной рубашке. Острая боль пронзила пятку, но они тащили меня дальше, не обращая внимания на сопротивление. Спускаться по лестнице было ужасно, а они не замедлили шагов.

— Это же бред, — возмущалась я. — Вы ведь понимаете, что я не причиню вред другу, — я давила желание использовать силы. Не так я хотела заявить о них миру.

— Мы тебя не знаем, — сказал один из стражей. — А вот короля знаем, и его приказы приходится исполнять.

— А как же приказы королевы? — спросила я. — Ее вы слушаетесь?

— Но здесь нет королевы, не так ли?

Я молчала остаток пути, боясь, что все станет только хуже. Они бросили меня за решетку, и я упала лицом на камень, прокусив губу. Вкус крови заполнил рот. Я заставила себя сесть и вытерла рот рукой. Справа послышалось хихиканье, оно было таким жутким, что я сжалась. Когда я развернулась, то увидела старое лицо, что смотрело на меня сквозь прутья. Глаза отражали ее состояние. Взгляд беспорядочно блуждал по комнате. Ее рот растянулся в широкую улыбку, губы потрескались. Я вздрогнула при виде нее, забыв о прокушенной губе.

— А ты красивая, — сказала она. Невозможно было понять, сколько ей, ведь вполне могло быть тридцать или восемьдесят.