Джульет Марильер - Зовущая

— Мне жаль, — я понимала, что слова не помогут. — У тебя нет семьи или друзей? Мы можем помочь тебе добраться до них.

Сильва покачала головой.

— Никого.

Может, у нее и была семья, может, она была близко. Но она не знала меня, доверие в Олбане ослабло, и брат мог выступить против брата, чтобы защитить себя.

— Мудрые женщины были моей семьей, — сказала она.

Мое сердце сжалось.

— Сильва, а есть поселения недалеко от сгоревшего места? Люди могли увидеть, что произошло? Или… помочь там все убрать? — мы не могли оставлять тех женщин лежать там.

— Они вряд ли придут.

— Я могу последить, — сказал Шепот, поняв, что я имею в виду. — Это сложно для двух девочек.

Я не знала, есть ли у Сильвы силы хоть на что-то. Мне будет сложно все сделать без ее помощи. Шепот не мог копать, и ему нужно было следить.

— Побудь еще немного храброй, — сказала я девочке. — Нам нужно похоронить их, — я надеялась, что там остались инструменты, что сгорело не все. Я не могла спросить у Сильвы. — А потом найдем укрытие.

Она молчала, поднялась на ноги и вытерла лицо рукавом.

— Шепот, — сказала я, — она была здесь. Я расскажу тебе все позже.

— О, айе.

Мы весь день копали яму, носили тела, опускали их и закрывали землей и камнями. Шепот оставался над нами, следил, кружил и проверял все. Никто не приходил.

Когда мы закончили, мы пошли в сад, где под ивой без листьев стояла каменная скамья. Я слишком устала, чтобы что-то делать, и села. Каждая часть тела болела. Моя одежда и руки были в крови, земле и саже. Я едва могла думать. Я сидела и смотрела на ряды заново высаженных зимних овощей на темном силуэте погребально насыпи с покрывалом из камней. Я не впервые так делала. Я весь день вспоминала свой дом, Лес воронов.

Сильва поднялась.

— Куры, — сказала она. — Я забыла покормить их, — после дня труда она выглядела так, словно порыв ветра мог унести ее. И голос было едва слышно.

— Я тебе помогу.

Оказалось, что там были не только курицы, но и утки и коза. Я нашла в себе силы слушаться ее указаний. Если у нее есть силы работать, я должна ей соответствовать. Последний домик в ряду пристроек оказался находкой. Он выглядел пусто, кроме инструментов для сада и старых мешков. Но Сильва подвинула груду мешков и открыла люк в подвал, полный припасов, признаков процветающего хозяйства: мед, яйца, сухофрукты, сыры, завернутые в ткань, висели чеснок и лук, а еще рыба в масле. Здесь были и мешки с мукой, бобами и овсом.

— Мэва опасалась воров, — сказала Сильва, наполнив миску зерном. — Если приходили люди, мы давали им еду, но всегда скрывали свои запасы.

Я прошла за ней к курятнику, его обитатели шумно сообщали, что не ели, и пора это как-то исправить.

— Уже поздно их выпускать, — сказала Сильва, бросая зерно за плетеную ограду небольшого укрытия. — Можешь налить воды?

Я налила воды из ведра, что принесла от колодца. Я сосчитала десять куриц и важного вида петуха, который с подозрением смотрел на меня.

Мы пришли и к пяти уткам, они приплыли по ручью в сад за едой. Мы пришли к козе на огороженном поле. Сильва была уже спокойнее, в обществе знакомых существ и повседневных дел она чувствовала себя лучше. Она погладила лоб козы и тепло заговорила с ней.

— Ее зовут Снежка, — сказала она мне, она бросила наскоро собранные травы в загон козы. — Она была у нас еще с детства.

— Она милая, Сильва, — Снежка была голодной, я представила, как она в другие дни искала объедки на столе женщин.

Животные были накормлены, работа была сделана.

— Нам нужно вернуться в Ульи дотемна, — сказала я. — Там безопаснее.

Сильва какое-то время молчала и смотрела, как Снежка хрустит травой.

— Мне нужно быть здесь, — сказала она. Это было простым утверждением. — Кто-то должен кормить их. Кто-то должен все хранить.

Она все еще была ребенком, те, кого она звала семьей, лежали в десяти шагах отсюда. Они приходили в Ульи, и невидимка сказала мне, что без них она пропадет.

— Сильва, — сказала я. — Мне нужно о многом тебе рассказать. Обычно я никому не рассказываю, но ты теперь тут одна, ты должна услышать это и сделать выбор. Но сейчас нам нужно помыться, поесть и немного поспать. И лучше нам ночь тут не проводить.

— Они не вернутся, — в дрожащем голосе была сила. — Они пришли только убить.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышала, как их отзывал их лидер. Когда все кончилось. Когда они решили, что всех убили. Он приказал остановиться, они ушли. Если бы он этого не сделал, они сожгли бы и пристройки, и никого не осталось бы. Но я здесь, и я знаю, чего хотела бы от меня Мэва.

Я спорить с этим не могла.

— Завтра я схожу в камням и расскажу Леди о случившемся, чтобы она помогла Мэве и остальным пройти последние врата.

Ее самообладание даже пугало меня, она знала, что Леди в Ульях.

— Здесь можно поспать, — добавила Сильва. — Еда и свежая вода. Можешь остаться, если хочешь. И… — она посмотрела на развалины главного дома, где на стене сидел Шепот — белые перья, мудрые глаза, красные сапожки. — И твой спутник, конечно. Он… загадочный, — добавила она и попыталась улыбнуться.

— Шепот прибыл с севера. У него своя роль. Пойдем, спросим у него, что он думает. Сама ты тут оставаться не можешь.

* * *

Мы помылись холодной водой из колодца. Мы разожгли маленький костер и взяли еды из припасов мудрых женщин, хотя есть не хотелось. Мы зажгли три свечи, что Сильва нашла в кладовой. У насыпи мы с Шепотом молчали, пока Сильва произносила молитвы, называя каждую из умерших. Ее юный голос был полон горя, мне хотелось плакать. Я вспоминала свои потери: родителей, брата, бабушку, товарищей. Я думала о Флинте, о пустоте, что появлялась во мне, когда мы были порознь.

— И Мэва, наш лидер, наша мама, сестра. Свет Леди сиял ярче всех в ней, — Сильва закончила перечислять. Хотя — нет. — И наш верный пес Счастливчик, что умер, защищая нас. Ты был хорошим мальчиком до самого конца, — ее голос дрожал. — Я буду скучать, — я видела ребенка, но она вела себя как сильная женщина, которой и станет. Слеза покатилась по ее щеке, сверкнула на свету, и Сильва вытерла ее.

Мы вернулись к костру. Через какое-то время я попросила Сильву рассказать нам о других женщинах, о хороших временах, и она это сделала. Как Элен боялась коз, как Мэва рассказывала истории каждую ночь, старые сказки о Белой леди и других Стражах, о битвах и бедах, о потопах и пожарах, о том, как люди Олбана были сильными в тяжелые времена. И о добром народце, который тогда было видно лучше. Броллаханы, троу, селки, крохи в лесах. Лисы-друзья, рыбы-друзья, птицы-друзья.

— Давно ты жила с мудрейшими, Сильва? — спросила я.

— Два года, — она не говорила о жизни до этого.

— Это хорошее место, — сказал Шепот. — Но одна ты тут не справишься, девочка.