Джульет Марильер - Зовущая

* * *

Наши жизни проходили по похожей схеме. Мы с Сильвой спали в кладовой, Шепот снаружи сторожил, сидя на дереве. По утрам мы кормили животных, а потом шли к Ульям, где Шепот и Сильва ждали, пока я скрывалась в хижине, после чего мы возвращались в развалины.

Весь день Сильва ухаживала за садом, убирала сорняки, собирала урожай. Она выпускала куриц. Она готовила и запасала еду. Мы могли лишь молиться, что дым костра не привлечет чужое внимание, ведь зимой мы не могли без огня.

До сумерек каждый день они приходили в Ульи за мной. Порой они приходили раньше, и я помогала Сильве с ритуалом, пока Шепот оставался на холме, отворачивал голову. Сильва научила меня помогать ей, и я носила подношения, напевала ответ и остальное с растущей уверенностью, было почетно играть роль в чем-то таком древнем и священном.

Мы узнали от Сильвы, что Зимний форт был в нескольких днях пути на север от Ульев. Граница с Гленфаллохом была южнее. Посланий от Тали не приходило, это не удивляло, ведь стояла зима, а она не знала, где мы. Я не могла связаться с ней или южной группой мятежников. Шепот был нашим защитником, должен был оставаться с нами. Я не могла просить крох из Ульев. Такие хрупкие существа точно не смогут долго лететь в холоде.

Это жестокое время года. Шли дни и ночи, Сильва помогала нам выжить огоньками, овощными бульонами, лепешками и луком. Я знала, что мы в неоплатном долгу перед ней. Леди не могла защитить нас от голода и холода. Она не могла защитить нас от вмешательства людей, если бы они захотели проехать здесь и узнать, кто живет в обгоревшем доме. Когда-то она была сильной. А теперь остался голос и светящиеся крохи, благодаря которым ее было слышно.

Я хотела бы знать, какой она была когда-то. А ее народ? Они все угасли, потому что в них перестали верить?

И все же Леди могла учить. Я проводила часы с барабаном, смотрела, как щепотка земли танцует на его поверхности, когда я тихо постукивала по нему. Я пела, кожа барабана дрожала, земля делала загадочные рисунки там, отвечая на мой голос. Я прижималась ухом к коже барабана, научилась понимать высокие голоса крох, которые летали над ним и говорили, хотя они предпочитали показывать свои мнения представлениями, как в первый день. Они прыгали и хлопали в ладоши в подтверждение. Они закрывали руками глаза или отворачивались и улетали, если разочаровывались. Они танцевали и делали сальто с воплями, когда радовались. Я верила, что они были независимы, хоть и связаны с Белой леди. Они не отличались от народца на севере, где Лорда окружали верные подданные, что прождали триста лет, чтобы он проснулся. Может, они бы умерли, потеряв своего Стража. Может, так было с каждым Дозором, дух Дозора существовал, пока был его Страж, но в каждом жителе было что-то от него, и они хоть и были раздельными, все же были едиными. Это поражало и удивляло.

Зима продолжалась. Тучи заполняли небо. Ветер бил наше скромное укрытие. Дождь стучал по стенам, словно хотел обрушить их, проникнуть внутрь, превратить земли в болото, заставив нас спрятать Снежку и куриц в своем укрытии. Утки нашли укрытие среди камышей, что обрамляли разлившийся ручей.

А потом недолго было сухо, и Сильва выбегала, чтобы сорвать корнеплоды и вкопать стебли в землю. Вскоре это закончилось. В день, когда выли ветры, шел ливень, когда было глупо идти к пирамидкам, мы втроем сидели в домике с животными, ждали, пока буря пройдет. Я настояла, чтобы Шепот зашел, нельзя было оставаться снаружи в такую бурю. У нас горел маленький огонек, но ледяные пальцы ветра проникали меж ставней и под дверью. Курицы сгрудились на полке, кудахча, нервно глядя на Шепота. Снежка лежала на соломе в углу, радуясь, что она не на улице.

Пора было открыться Сильве. Мы с Шепотом согласились раньше, что ее нельзя оставить одну, и мы придерживались этого решения. Но мы не могли оставаться тут вечно, когда я закончу обучение, мы уйдем, и она останется одна. Ее труд и щедрость позволяли ей выжить тут, я должна была хоть рассказать ей правду.

— Сильва.

— Мм? — было необычно видеть ее незанятой, ведь ее руки все время что-то делали — сплетали лук для сушки, резали травы, чинили одежду. А сегодня она сидела у козы, кутаясь в шаль, и я вспомнила, как она одинока.

— Мне нужно тебе больше рассказать о себе. О себе и Шепоте.

Она повернулась ко мне, глядя прямо.

— Я догадалась о части. Думаю, я знаю, откуда ты. Люди шептались об этом месте, но я не скажу название.

Это меня удивило.

— Может, это то место. Я говорила тебе раньше, что там есть надежда, план перемен. Зима идете, и тебе нужно больше узнать о плане и о моей роли, — несмотря на бурю и уединение, я понизила голос до шепота. — Ты понимаешь, как опасно говорить об этом. Если я не рассказала раньше, то лишь потому, что чем больше знаешь, тем опаснее, — Сильва безмолвно кивнула. — План подойдет к концу следующим летом. У меня важная роль. Я должна быть готова к тому времени, нам с Шепотом еще нужно побывать на юге.

— Юг? Ты о Гленфаллохе?

— Возможно, — Хозяин Теней мог быть всюду. Мы с Шепотом еще не обсуждали его поиск. Но Тали хотела, чтобы мы связались с мятежниками на юге, так что можно начать с того места. — Мы должны уйти отсюда, как можно раньше.

Молчание, а потом Сильва сказала:

— Не беспокойся. Я сама тут справлюсь.

— Не уверена. Мы съели много твоих запасов, этого тебе хватило бы надолго. Как бы тяжко ты ни работала, ты не сможешь кормить себя и животных вечно. А зерно для кур? Откуда оно?

— Я не ребенок, — она вскинула голову. — Мы торговали в деревне. Порой яйцами, порой лекарствами. Люди был рады торговать, не задавали вопросов, — пауза. — Так было раньше.

— А теперь? Пойдешь открыто весной на рынок после случившегося здесь? — ее могли схватить раньше, чем она купит первый мешок зерна. И как она найдет время, чтобы сделать лекарства на продажу?

— Девочка, — заговорил тихо Шепот. Курицы на полке над нами шуршали перьями и переминались на лапах. — Мы знаем, что тут у тебя работа, что это важно для тебя. Но ты должна понять. Вера может завести так далеко, что ее обрубят большими мечами люди короля.

— Уходите, если должны, — сказала Сильва. — А я должна остаться здесь. Другого выхода нет.

* * *

Проводить целые дни в замкнутой хижине-улье было сложно для тела и разума, но мое обучение продвигалось. Теперь я слышала разницу в дрожи барабана, в движениях крох в хижине и снаружи, в широком пространстве Ульев. Я улавливала движение птицы в бузине, хоть не видела ее. Я слышала, как насекомое вылезает из укрытия в двадцати шагах от меня. Не выходя на открытое пространство, я видела и знала, когда за мной приходил Шепот, слышала шелест его крыльев на холме, даже когда вой ветра заглушал его.