Джульет Марильер - Зовущая

— Тот, кто учил тебя… Он опечалится, узнав, кем ты стал.

Он склонил голову. Она молчала, а он поднялся на ноги и понял, что неподалеку в тени леса заметил крохотные огоньки. Народец уже пришел на помощь.

— Раз я вам не нужен, я пойду, — у него был еще один вопрос. — Я хочу задать вопрос.

Она ждала.

— Ты знаешь женщину по имени Шалфей? Из твоего народа, из клана, что живет в лесу у Среброводья? Там, где Раш вливается в озеро.

— Западник, — в тоне была насмешка, но по глазам было видно, что имя для нее что-то значит.

— Не мне просить об услуге, знаю. Но если вы расскажете Шалфей о том, что случилось с вами в форте, я буду благодарен. Все, в подробностях. Зовущий, королева, как с вами обращались, как вы выбрались.

Теперь она смотрела на него, словно он бредил.

— И если я ее найду, как сказать, кто хотел передать ей эту историю?

— Скажи, человек короля. Она знает меня.

Женщина не ответила. За ней мужчина растянулся на земле, накрыв рукой поврежденные глаза. Те, кто держал в тени фонарики, не подходили ближе. Он понял, что его присутствие откладывает помощь, а преследователи приближаются. Они преследовали его, ему нужно увести их к Зимнему форту.

— Берегите себя, — прошептал он. Он стыдился себя и ужасного мира, в котором жил, трусости людей, но не смог произнести этого вслух. Крохи молчали, и он отвернулся. В свете луны он повел преследователей домой по самому окольному пути, который смог вспомнить. На него не напали. Его не остановили, кроме часовых на миг. Он прошел к дверце в стене крепости, и преследователи исчезли в темноте. Он постучал в дверь, и зевающий Брокк впустил его в эту клетку.

Глава пятая:

Буря пришла с силой. Сначала появились чернильные тучи, а потом копья молний, и раздался грохот, словно великаны играли на барабанах, злые ветра и ливень сделали все предыдущие дожди жалкими попытками промочить все. За дверью домика, где мы собрались вместе со Снежкой и курицами, все выло, стучало, падало.

Было утро, но я, приоткрыв ставни, увидела только тьму. Мимо что-то пролетало — то ли ветки, то ли угольки дома, то ли птицы, которых согнала буря. Я пыталась закрыть ставни, Эан пришел на помощь. Сильва развела огонек и грела еду в котелке. Она держала себя в руках, но ложка в ее руке дрожала.

Шепота почти не пришлось уговаривать зайти к нам. Он сел напротив куриц, следил за Эаном. Я сказала ему, что Шепот — прирученная сова, что помогала бороться с крысами.

Сильва разлила кашу из овса с травами, мы это съели. Мы вытерли миски и отставили их. Буря не утихала. Выйти не получится, так что мы были закрыты здесь до конца. От присутствия Эана было неловко, и не только из-за того, что нам приходилось молчать. Пока мы были закрыты тут, ходить оставалось лишь в ведро.

Говорить было почти не о чем, буря заглушала все, кроме крика. Мы сидели и слушали, пока время шло, а мы были заперты посреди неизвестности. Я боролась мысленно с одной проблемой за другой: Эан, Белая леди, ритуал, необходимость доказать свои силы перед тем, как уйти. Можно ли отказаться от испытания? Может, если я не попробую, я провалюсь и летом.

Снаружи шумела буря, война шла во мне. Если я вызову одного из доброго народца, он может умереть, пока будет спешить ко мне. Если я не призову, то рискую проиграть финальную битву, потому что не отточу это умение. Это важная часть этого обучения. Но Леди говорила придумать свое испытание.

Я легла на матрас и закрыла глаза. Если я буду тихой, если подготовлю себя, то ответ может сам прийти ко мне. Пусть Эан и Сильва думают, что я сплю, не будут мешать мне. Я дышала, словно готовила себя к зову, я открылась настроениям воздуха. Я тянулась к буре, думая о ветре и дожде, о холоде и ужасе, о крыльях, что буря может и оторвать. Я представляла воздух как очень сильный, и крошечное существо будет легко им разрушено.

Белая леди научила меня выделять один звук из многих, чтобы улавливать даже тихий шорох в траве, шажок насекомого среди камней. Я не буду звать. Пока что я буду только слушать.

Ставни скрипели. Ветер выл снаружи. За дверью предметы гремели, сталкивались и летали. Эан что-то сказал Сильве. Может, хотел приготовить обед.

Я лежала какое-то время, пока точно не услышала голос среди хаоса. Не слова, не то, что уловили бы Эан и Сильва. Высокий и тонкий голос, слабый крик. Боги! Крошки из Ульев! Один из них попал в этот хаос ветра, дождя и молний. Они были хрупкими как пауки на длинных ножках, что двигались по поверхности пруда весной.

Мое сердце колотилось. Я хотела вскочить и выбежать в бурю, чтобы найти кроху и принести в укрытие. Но обучение подавило этот импульс, и я не двигалась, не открывала глаз, цеплялась за звук, за знание. Я едва думала о навыках и проверке. Только о том, что я должна привести его домой.

Осторожно, ведь с таким хрупким созданием ошибаться нельзя было. Он был близко, где-то возле деревьев, что росли между фермой и Ульями. Но в темноте бури он слишком боялся.

Я представила пирамидки. Деревья, что охраняли их, формы куполов из камней, похожие на домики, хижину-улей, где прятались крохи. Я подумала о голосе Белой леди и ее смехе.

Я звала, и в моем зове была картинка крохи, движущегося от деревьев вниз по холму к Ульям, а потом через дверцу в хижину. Воздух поддерживал его, помогал лететь. В трещины меж камней было видно сияние его товарищей. Сильва придет к ним с молитвами, как только погода наладится.

Крик стал тише. Домой. Я просила кроху идти в укрытие, искать спокойствие. Это не так далеко. Лети домой. И я ощутила, как кроха слушается, на миг я ощутила биение его хрупких крыльев.

Вдруг меня охватила усталость, так было часто после зова. Я не узнаю, добрался ли кроха невредимым, пока не утихнет буря, пока я не смогу посетить Ульи. Я лежала и понимала, что этот навык мог привести посланника сквозь бурю.

Я тревожно спала, меня беспокоили вспышки с Флинтом. Его мрачное лицо в залитом лунным светом лесу. Флинт нес что-то в одеяле. Флинт спорил с маленькой женщиной из доброго народца, но не с Шалфей, эту женщину я не знала. Я поняла, что нес он тело, случилось что-то ужасное. Я не двигалась и ждала, пока сердце успокоится.

Пока я спала, худшая часть бури прошла. Ветер еще стонал, а дождь лил, но за ставнями стало светлее, и я уже не боялась, что солому сорвет с крыши, оставив нас открытыми стихиям. Сильва сидела со Снежкой и гладила ее голову, шепча. Эан был на скамейке, упирался локтями в колени, опустив голову, явно думал.

— Скоро можно будет выйти наружу, — сказала я, понимая, что могу себя слышать. — Посмотрим, что осталось от сада, и проверим уток, — я подошла к окну, подумывая приоткрыть ставни. Но тут вспыхнула молния, ее белый силуэт было видно во всех изгибах. И почти сразу оглушительно загрохотал гром, растекаясь гулом.