Стипа - Агентство «Пустячок»

Синюю комнату стража опечатала, бюро прекратило свое существование. Анхель плакала, вытирала платочком распухший от слез нос и вспоминала всех, кто входил в комнату.

— Это клиенты, — она немного гнусаво назвала имена молоденькому стражнику. Тот сидел на краешке стула и старательно записывал, — и Таша заходила. Здравствуй, Таша. И еще, еще было два маляра, а может не маляра, они ремонтники-гномы. И еще с ними женщина была, ее звали госпожа Гивала.

Анхель не выдержала и бросилась к Таше на шею.

— Ташенька!! Я такая дура! Что же я наделала! — рыдала она, — если бы я знала! Бедная девочка!

Господин Золх сурово посмотрел на Ташу и сказал:

— Вы понимаете, что этим делом вы больше заниматься не будете? Внимательность, осторожность. И постарайтесь все время быть на виду, одной ни в коем случае не оставаться.

Анхель всхлипывала, Золх смотрел строго, юный стражник сосредоточенно записывал, Таша кивнула и даже не стала напоминать, что она потомственная ведьма и дипломированный боевой маг.

Ощущение взгляда преследовало ее целый день. Зеркала, стекла витрин, лужи, из всего, что могло отразить, смотрел неведомый и невидимый наблюдатель. Море напомнило о витражах в запечатанной комнате: те же переливы синего и зеленого, те же вспыхивающие золотистые искры. Дома Таша вытащила новую ткань на чехлы. Тонкие полосочки были такими же, как сеточка на голубом камне консоли. За ними что-то пряталось, что-то зовущее, завораживающее. Таше нестерпимо захотелось прикоснуться к камню, провести рукой по гладкому, блестящему спилу. «Наваждение какое! Никуда не пойду», — твердо решила она. Пришла в себя от голоса Эвана:

— Привет, опять пуговицы покупаешь? Пошли домой?

Таша подняла глаза на балкончик, где на кованной решетке были изображены бескрылые пегасы.

— Конечно, проводи, как-то я и не заметила, что сюда пришла. Все время думаю об этой комнате и о пропавшей девушке.

— И госпожа Гивала пропала. Час назад узнали. Она вдова, живет одиноко, стали ее искать — не нашли. И никаких следов.

— О Боги! Какой ужас! И Анхель жалко до слез. Она упрямая, но не злая, а сейчас она себя во всем винит.

— Таша, я тут новый артефакт делаю. Для семьи многодетной, у них двое близнецов, такие шустрые, все время убегают. Запор на дверь, такой, чтоб изнутри не открыть ребенку. И с колокольчиком. Ты не против, если я нам его на дверь поставлю? Хочу испытать.

— Ставь конечно, — удивилась Таша, обычно Эван ее не спрашивал, устанавливая дома артефакты.

Запор пригодился. Несколько раз Таша приходила в себя, от резкого звонка нового колокольчика. Она пыталась отвлечься, но получалось плохо. Синее марево вставало перед глазами, и еще ей стал чудится голос. Тихий, ласковый: «Таша, Ташшша». Казалось, что кто-то пробует ее имя на вкус, запоминает, зовет.

Ночью Нос не спал. Ругаясь, и поскуливая от жадности, он вытащил из своей одежды булавку. Достаточно большую булавку для лепрекона.

— Вот ведь дура любопытная! А ведь пропадет, уйдет и все. И никаких сосисочек. Добро на нее переводи, на идотку! Если бы не ее пирожки, то я бы и не подумал, я же не кретин наивный, я порядочный лепрекон! — бурчал он.

А потом осторожно прокрался в спальню хозяйки. Один, через весь дом! Мимо заснувшего у двери комнаты Таши Эвана. Мимо спящего на груди у девушки кота. Прямо в бельевой шкаф. В лежавший сверху кружевной бюстгальтер, в аккуратный шов он воткнул свою булавку.

— Будем надеяться, что она наденет именно его — вздохнул Нос.

Утром Ташу ждал неприятный сюрприз. Почти все ее белье лежало кучей на полу, а сверху на нем раскинулся кот. Пришлось надевать то, что осталось чистым, и отправить все белье в стирку.

За завтраком Эван был непривычно бледен.

— Таша, лучше ты от меня это узнаешь. Анхель пропала.

Таша заплакала. Анхель, вредина Анхель, была не запуганной сироткой, не вдовой поломойкой. Анхель была магом. Анхель была решительна, смела и предприимчива, и она все равно пропала. Страх забрался в душу, липкий, холодный страх.

— Эван, не уходи, посиди со мной, — попросила она.

— Конечно, я тут. Я всегда буду рядом.

Он действительно не отходил целый день. Рассказывал смешные истории, закрывал тряпками зеркала и просто был рядом, надежный, спокойный. А ближе к вечеру в гости пришли Золхи. И страший, владелец агентства, и младший, начальник стражи. Пришла Барба, жена жреца, потом забежал Колбус, потом пришел местный кондитер и принес Таше новые пирожные. Потом Таша исчезла. Только что она была тут, смеялась, шутила, наливала всем кофе, только что выскочила на кухню за чашками и пропала.

Наверное, она сразу же выбежала из двери, как только гости отвернулись. Никто этого не знал, и сама Таша не знала. Вот она на кухне, вот в руках у нее синяя тарелка с зеленым узором, она посмотрела на нее, погладила. Она представила, что трогает не ее, а гладит синий камень консоли. Странный камень, где-то серо-бурый, а где-то срезом проступает яркий сочный цвет. Глубокий синий, нежный зеленый. И росчерки черных штрихов, что словно легкие занавеси закрывают проход. «Таша, милая». Тихий голос, и столько в нем тоски и нежности. Тронь камень, сдвинь черную паутинку, шагни вглубь, к нему.

В грудь впилась булавка. Неожиданно и больно. Таша вздрогнула — она стояла в синей комнате. Перед ней вместо зеркала с консолью, вместо всей стены была синь. Тихо мерцала золотыми и зелеными искрами, шептала, дрожала, звала, тянула.

— Таша, милая, не уходи. Не уходи, любимая! — на пороге комнаты стоял Эван. Худой, осунувшийся, родной. Единственный.

— Ну куда же я от тебя уйду, счастье мое?

Неудобно бросаться заклинаниями когда целуешься, но Крумгильдата смогла, не поворачиваясь, не отвлекаясь, одним щелчком пальцев, бросить файербол в портал. Преподаватель боевой магии мог бы ей гордится. На полу лежала выпавшая из волос Таши заколка-артефакт, артефакт-маячок.

А вечером, вечером все были заняты делом: город обсуждал предстоящую свадьбу, Таша и Эван целовались, Бес отсыпался, а Нос искал в грязном белье свою волшебную булавку. А еще в Лимсе происходило множество разных событий: и очень важных, и очень серьезных, и совсем-совсем пустяковых. А может и не совсем пустяковых, кто знает, что скрывается за всякой ерундой.

— Ну не фига себе, как долбанула, все оборудование на хрен разнесла! Это на сколько наш лысик влетел?!

— А и хрен с ним. Нечего тянуть из мира тех кого любят. Законы для всех одни.

— Ну, не скажи, этому с Горы хрен откажешь. Власть имущие не привыкли к слову нет.

— Вот теперь спокойно откажет, новое оборудование в этом мире лет двести растить придется.

— Мда, а мы с тобой куда? В соседний отдел пойдем?

За окном шумел и суетился странный и чужой город, проходили мимо люди и нелюди, похожие на людей, и нелюди, совсем на людей не похожие. А брачное агентство «Единственная. Через время и пространство» продолжало свою работу. Счастье ведь нужно всем.