Ольга Куно - Тайна Темного Оплота

– Более-менее да, – смилостивилась я. – Кроме разве что одного. Долго продлится наше путешествие?

– А это зависит от скорости, – отозвался Брайан. – Но вряд ли больше двух дней.

– Два дня – это серьезно, – присвистнула я. – А как быть, если у кого-то начнется страх закрытых помещений?

– В этом случае тебе придется поднапрячься и перетерпеть, – едко ответил советник.

– Мне-то ладно, – хмыкнула я. – А как насчет его величества?

И я повернула голову к королю Оплота, который и правда имел весьма плачевный вид. Он был бледен, глаза болезненно сверкали, руки дрожали так, что это было заметно со стороны. Брайан тихо выругался сквозь зубы, понимая, что если я и не совсем попала в точку, то, во всяком случае, была недалека от истины.

– Ваше величество, вы, главное, не волнуйтесь! – заботливо воскликнула я, перемещаясь поближе к Луису и подальше от Брайана. – Дышите глубоко и не смотрите вверх, чтобы не видеть, насколько близок потолок. И еще: если вам вдруг покажется, что стены сужаются, потолок опускается и вас вот-вот расплющит, вы просто твердо знайте: это не так. Это только впечатление такое. На самом деле подобное случается редко. Примерно в двадцати процентах случаев.

– Элайна, замолкни! – рявкнул Брайан.

– Почему? – возмутилась я. – Я всего лишь стараюсь помочь его величеству побороть клаустрофобию. Это очень важно! Штука-то крайне неприятная.

Я повернулась к Тамире, ища поддержки медика.

– Это правда, – не замедлила согласиться она. – От страха закрытых помещений даже сознание теряют. А уж если из закрытого помещения долго нельзя выбраться…

Она многозначительно махнула рукой.

– И вот еще такой момент, – добавила я. – Если вам послышится эдакий отдаленный гул и покажется, что сверху вот-вот полетят камни, это тоже неправда. Скорее всего.

– Ну почему? – возразила Тамира. – Я слышала, в таких тоннелях бывают обвалы.

– Бывают, – согласилась я. – Но нечасто. Поэтому я и говорю: скорее всего , неправда.

– Но риск есть, – настаивала Тамира.

– Риск есть, – подтвердила я.

Мы немного пошагали молча, к немалому облегчению Брайана, как вдруг я, пощупав холодный и влажный камень, выдала:

– А говорят, в таких тоннелях иногда устраивают захоронения. Прямо в стенах…

Шедший впереди стражник невольно шарахнулся от ближайшей стены. Поскольку он нес факел, незамеченным данный маневр не прошел.

– Здесь нет никаких захоронений, – процедил Брайан.

– Я понимаю, что нет! – воскликнула я так обиженно, будто меня только что обвинили в скудоумии. – Я просто к тому, что… ну, в случае чего… мало ли… мы ведь сможем похоронить его величество как положено, с достойными почестями?

– Молчать! – заорал Брайан.

Эхо от этого крика принялось отскакивать от стен. Слова быстро стихли, но все еще казалось, будто по тоннелю разносится подозрительный гул.

– Тише! – рявкнул уже на Брайана Луис. – Мне все это не нравится. – Он облизнул пересохшие губы и нервно огляделся. – Делаем привал.

– Мы недостаточно далеко ушли, – покачал головой Брайан.

Но тут как раз вернулся стражник, недавно посланный им назад для проверки, нет ли за нами погони. Выяснилось, что все чисто, и Брайан дал «добро» на десятиминутный отдых. Дойдя до ближайшей пещеры, где пространства было побольше (и даже потолки, к радости Луиса, повыше), мы расселись прямо на каменном полу. Из походных сумок извлекли пару фляг и даже пустили по кругу какой-то каравай.

Вскоре, к моему немалому удивлению, ко мне подсел Кеннингтон.

– Элайна, зачем вы раздражаете Брайана? – тихо спросил он.

– А вы за него переживаете, Роберт? – саркастически осведомилась я.

– Дело не в этом. Вы понимаете, что играете с огнем? Брайан и в обычном своем состоянии способен серьезно навредить тому, кого считает своим врагом. А сейчас нервы его на пределе, и это несложно понять. Для вас подобные заигрывания могут очень плохо кончиться.

Я повернула голову и пристально вгляделась в его лицо.

– А вас, Роберт, это с какой стороны беспокоит? – поинтересовалась я. – Неужто имеете на меня какие-то виды?

– Боги с вами, Элайна, – поморщился он. – Просто я вас уважаю. Искренне уважаю вас как человека и не хотел бы, чтобы вы так глупо погибли.

Воистину, это было любопытное заявление.

– Вы уважаете меня так сильно, что даже участвовали с Брайаном в организации моей публичной порки? – изумилась я вслух.

Роберт вздохнул и помолчал, обдумывая последующие слова.

– Да, мне было известно о планах касательно вашей персоны, – признал он. – Это война, Элайна. Пусть до сих пор она и не принимала той формы, что сегодня, когда светлые вторглись на нашу территорию. Не без вашей помощи, насколько я понимаю. Так вот… Война есть война. На ней используются средства, недопустимые в мирной жизни. Моя основная специализация – военное дело, а не разведка, и не могу сказать, чтобы некоторые из этих методов мне сильно нравились. Но я признаю, что они необходимы. К тому же на том этапе вы были для меня не более чем именем, написанным на листе бумаги. Когда же вы прибыли в Оплот и начали работать, я узнал вас лично – и зауважал. За ваш профессионализм, за принципиальность, за преданность делу Оплота. Которую, как оказалось, мы трактуем совершенно по-разному. Но в данном случае дело не в этом. Я слышал ваше м-м-м… выступление, Элайна. Слушал его вместе с Брайаном. Должен сказать, он пришел в бешенство. Если бы вы попались ему под руку тогда, думаю, от вас бы мало что осталось. Так что имейте в виду: сейчас он ведет себя чрезвычайно сдержанно.

– А вы? Как вы отреагировали на ту передачу? – полюбопытствовала я.

– Передачу ? – нахмурился он, отреагировав на новое слово – или, вернее, на новое значение слова, уже знакомого. – Видите ли, Элайна, я человек старой закалки. Я был воспитан в определенной среде, где мне были привиты определенные взгляды. И я не из тех, кто легко меняет свои убеждения. Я по-прежнему считаю светлых врагами. В моей семье очень хорошо помнили те обстоятельства, при которых наши предки попали в Оплот. Да и сейчас именно светловолосые нарушили нашу границу. И в данный момент их факелы поджигают наши деревни, и их стрелы убивают наших солдат.

– Наши деревни никто не жжет, – горячо возразила я, отчаянно молясь, чтобы это было правдой. Потому что если нет, если после моего выступления по эхолиниям окажется, что светлые все-таки принесли в Оплот смерть, мне останется только покончить жизнь самоубийством. – Настрийцы пришли не убивать, а спасти от произвола. Дать свободу выбора.

– Из чистого альтруизма? – усмехнулся Кеннингтон со скептической интонацией, напомнившей мне мою собственную – во время давнего разговора с Сэндом. – Что ж, я не стану с вами спорить, Элайна. Но я почти четыре десятка лет придерживался определенных убеждений и не думаю, что мне следует их менять. Не исключено, что все это время я жил в заблуждении. Но если так, то, вероятнее всего, в этом же заблуждении я и умру.