Рианнон Томас - Грешные дела

— Не нужно, — она поспешила прочь, уставившись в землю. Брусчатка на земле была покрыта пылью. Камни стирались. Кто-то шёл в нескольких футах от неё.

— Подвинься, девочка!

Что-то застучало, и она дёрнулась в сторону. Лошадь галопом промчалась мимо, таща карету со стальными стержнями и сверкающей каймой. Она была почти квадратная, бронзовая, с лампами спереди и сзади. Человек то и дело хватался за вожжи.

Колёса скользили по дороге, швыряя пыль Авроре в лицо. Она отступила назад, закашлявшись, а после повернулась и нырнула на боковую улицу, подальше от толпы.

Тут не было рынка, только распахнутые окна с влажным бельём, ну, и люди у стен. Не осталось и следа от леса, который был здесь сто лет назад, но на некоторых подоконниках стояли ящики со цветами и растениями. Зелень на фоне камня и пыли.

Аврора повернула раз, второй, когда двигалась вниз по склону, следуя по кривой улице, пока та не сузилась до такой степени, что она могла протянуть руки и одновременно коснуться обеих стен. Из раскрытых окон до нее долетали голоса, смех, болтовня, случайные крики. Когда Аврора бросила взгляд через плечо, могла увидеть лишь верхушки замковых башен.

Несколько человек ходило вокруг невзрачного здания в переулке. «Танцующий единорог» — вещала вывеска. Аврора сомневалась, что настоящие единороги были жирными и неуклюжими, как на картине. Принцесса услышала женский голос, скользящий по ветру, и остановилась. Она пела, её голос то поднимался, то опускался со вздохом. Звук, казалось, скользил по коже Авроры, мягкий и нежный, словно шёлк. Она прежде слышала только исполнителей на торжествах, и еще ребёнком неуклюже играла на арфе, но она никогда не слышала ничего такого сладкого и естественного.

Музыка замерла в воздухе, дёрнулась и заполнилась пустотой, с которой проснулась Аврора. Она заглянула в дверь и увидела толпу людей, которые двигались, разговаривали, смеялись и танцевали. Болтовня заставила её замереть, оглядеться, но тут было столько людей, что её не замечали. Она могла зайти, ощутить музыку, и никто бы не узнал.

Она опустила голову и вошла.

Комната была неудобной, потолок — низким, в воздухе чувствовался дым. Фонари висели по бокам, раскачивались с шагами толпы, бросая тень на комнату. Из мебели было лишь несколько порванных кресел и стульев разных цветов и размеров, стоявших, безо всякого смысла, всюду, кроме сцены, где танцевали люди. А люди… Они заполнили каждый дюйм, говорили, играли в игры, танцевали, переговаривались на огромном количестве языков. Несколько таких же молодых, как и Аврора, стояли у бара, и суетились, смеялись и шутили, допивая свои напитки.

На сцене в дальнем углу высокая девушка играла на странном инструменте из дерева и струн. У нее был отстранённый взгляд, длинные чёрные волосы прикрывали ледяные глаза и светло-коричневую кожу. Половина лица была затенена, линии скул заострялись тенями далёких фонарей. Она покачивалась и пела, зажмурившись из-за жара комнаты. Музыка смешалась с желанием, но Аврора не могла его прочувствовать, тоска сжимала её. Она сделала несколько шагов к девушке, лавируя между столами, позволяя этому месту коснуться её.

— Аврора, — её имя вырвалось из толпы так громко, словно его сказали в рупор. Перед нею возникла пожилая женщина, говорившая с мужчиной, возможно, мужем. У неё был громкий голос и подвижные руки, сопровождавшие жестами каждое слово. — Это чудо, чудо! — воскликнула она. — Чудо! Я сказала Морин, да, ей, что не забуду этот день! Ни я, ни она, да! Не думала, что на моём веку… — она остановилась и посмотрела на Аврору. Улыбка была беззубой, но приветственной. — Я могу помочь, дорогая?

— О, — сердце Авроры забилось, и жар хлынул к щёкам. — Нет. Простите.

— Не стоит, дорогая. Садись, если хочешь. Мы говорили о церемонии.

— Церемонии?

— Принцесса. — добавила женщина, словно Аврора сошла с ума. — Спящая красавица. Ты не могла не видеть!

Желудок Авроры сжался.

— Я пропустила… — прошептала она.

— Пропустила?

Аврора неуклюже кивнула. Она хотела спросить женщину об этом, узнать каждую деталь, поделиться мыслями о принцессе, но слова не сорвалось с языка.

— Молодые люди… — женщина сказала своему возможно мужу. — Я ждала это всю жизнь, а молодёжь пропускает. Тристан! — Парень, убиравший стол в нескольких шагах от неё, поднял взгляд. — Я нашла тебе друга!

У парня были неряшливые каштановые волосы и ленивая улыбка, словно он наслаждался немой шуткой. Он подошёл к ним, держа поднос с кружками.

— Друга, Долорес?

— Кто-то, кто избавит тебя от этого дурацкого угрюмого взгляда!

— Не угрюмого, а глубокого.

— Глубина — глупость, если спросишь. Это не для тебя, — женщина покачала головой. — Не понимаю, как можно постоянно быть несчастным. Но не волнуйся. Я нашла единственного человека в Петрихоре, если не во всей Алиссайнии, который пропустил шоу… Посочувствуйте друг другу, или пожалуйтесь, что там любит молодёжь.

Он смотрел на Аврору, улыбка немного задержалась, словно что-то в ней зацепило его. Аврора заставила себя посмотреть ему в глаза, сердце колотилось. Его улыбка вновь расцвела, и он кивнул.

— Рад видеть.

— Вы ещё пожалеете, да! — Долорес махнула рукой. — Когда ты будешь сер и стар, как я, внуки спросят тебя, где ты был, когда Спящая Красавица проснулась. Скажешь, что пропустил, и посмотришь, что они скажут!

— Не переживай, Долорес, у меня не будет внуков. Ты закончила? — он кивнул на кружки.

— Да, забери, если не хочешь меня развлекать.

— Увы, Долорес, — он забрал кружки на поднос. — Я безнадёжен, — он вернулся к бару, кивнув им.

— Этот парень, — промолвила Долорес, когда он ушёл, — если я увижу его иным, я настолько удивлюсь, что помру… — Аврора ещё раз неловко кивнула, и Долорес повернулась к мужу.

Очевидно, разговор был окончен. Аврора отдалилась, подошла к сцене. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, позволяя голосу певицы окружить её. Звук был новым и задумчивым, заполнял пустоту и успокаивал пульсацию в голове. Песня растворялась в следующей, и так по кругу, пока Аврора не ощутила, что может чувствовать.

— Хорошо, да?

Она открыла глаза. Парень, которого она встречала, прислонился к стене рядом с нею.

— Да, — кивнула она. Музыка ещё наполняла её, заставляя оставаться уверенной. — Никогда не слышала такого.

— Да, довольно красиво. Она прибыла в Петрихор недели три назад. Путешествующая Крапива.

— Крапива?

Он пожал плечами.

— Псевдоним. Не спрашивай. Она колюча, как для певички, так что никто не спрашивал, — он был спокоен, словно мир был другом, и он ждал, пока это все поймут. — Увы, — добавил он, — Долорес думает, что «хорошему парню» нужна подружка. Кажется, она считает, что любая девушка годится на эту роль. Ты самая лучшая.