Мари Аннетт - Алая зима

« Я должна уйти до того, как уничтожу тебя, — спешно прошептала Аматэрасу, мысли ками отделялись от ее. — Ты должна освободить Кунитсуками, Эми. Понимаешь? Нужно найти их и освободить. Только они могут остановить Изанами. До солнцестояния ты должна… ».

Голос Аматэрасу угасал, слова смешивались в голове. Эми шаталась на ноге, растерянная тем, что Широ смотрел на нее и пятился. Она подняла руку и увидела, что та сияет белым. Все расплылось перед глазами.

« Держись, Эми, — тихие слова Аматэрасу доносились издалека. — Скоро я уйду ».

— Как мне найти их? — пробормотала она, качаясь, как деревце на ветру.

« Они в ловушке… знаки… не сбегут без… »

Голос ками утих. Или это Эми угасала, исчезала вместе с ки Аматэрасу. Ками покинула ее тело и тянула Эми за собой. Они были слишком связаны, их разумы и ки переплелись.

Слезы текли по ее щекам, когда она увидела огромные глаза Широ. Она подняла дрожащую руку к нему, боясь, что это ее последнее мгновение, что когда Аматэрасу уйдет, ее разум тоже исчезнет.

Мир потемнел, тени приблизились к ней. Она помнила только, как падала к Широ, и он протянул руки, чтобы поймать ее.

Кто-то тыкал ее руку.

Она нахмурилась, сон пытался утащить ее обратно. Тык, тык, тык. Сонная голова не очень усердно пыталась думать связно. Она лежала на спине на твердой кровати. Воздух холодил лицо, но остальному телу было тепло.

Тык, так. Что-то острое тыкало ее в плечо, она вскрикнула.

— Я же говорил не трогать ее.

Шаги прозвучали по полу. Раздался стук и вскрик.

— Но она вкусно пахнет, — проскулил хриплый голос.

— Тронешь ее еще раз, и я съем тебя .

Голос снова проскулил, послышались спешные шаги. Открыв глаза, Эми прищурилась в тусклом свете. Над ней появилось лицо Широ, рубиновые глаза сияли, пушистые лисьи уши склонились к ней.

— Проснулась, маленькая мико?

— Наверное, — сказала она, голос был хриплым, во рту пересохло. Она с усилием сглотнула. — Долго я спала?

— Почти два дня.

Она резко села. Кровь отлила от головы, она пошатнулась и схватилась за пол, раскачивающийся под ней.

— Два дня?

Широ сидел рядом с ней, скрестив ноги. Круглые стены дома Юмея в дубе озарял трепещущий свет свечи. Она сидела на той же груде одеял, где спал Широ, когда она впервые попала сюда. Они были одни, только мрачного вида ёкаи-вороны сидели на коробках. Один из них потирал ухо и сверлил Широ взглядом.

— Аматэрасу чуть не убила тебя, — ровно сказал Широ. — Но, судя по количеству крови, что мы нашли на полу храма, ты бы умерла без ее помощи. Вот так-то.

Она прижала ладонь к животу. Боли не было. Она посмотрела на живот и только теперь заметила, что она в незнакомом белом хлопковом кимоно, а не в своей одежде. Жар прилил к ее лицу.

— Ты меня переодевал? — выдохнула она.

— Не я, — он криво улыбнулся. — Юмей сказал, что мне не доверяет. Ты была в грязи и крови, так что у него не было выбора.

Ее плечи опустились, она отвела взгляд, не в силах скрыть румянец. Она снова ощупала живот.

— Раны нет, — сказал он. — Исцелилась полностью, даже шрама не осталось.

Она взглянула на меня.

Он, сдаваясь, вскинул руки.

— Юмей сказал. Я сам не видел. Я же говорил, что он меня не пустил, помнишь?

Она с подозрением посмотрела на него и покачала головой.

— Как такое возможно?

— Он сильнее меня.

— Не это. Как могла пропасть рана?

Он фыркнул, радуясь тому, что раздражал ее.

— Аматэрасу — единственная Аматсуками, способная исцелять. Узумэ тоже так может. Только они могли тебя спасти.

Желудок сжался от нервов, она была на волосок от смерти.

— Изанами сказала, что даст мне умереть благородно, чтобы я успела обдумать жизнь перед своей смертью.

— Прекрасно.

— Вы с Юмеем не видели людей в храме? — спросила она, желудок сжался сильнее при мысли, что могло случиться с Катсуо и остальными, когда в храм попали Изанами и Коянэ.

— Мы быстро огляделись. Похоже, они в спешке собрались и ушли. Следов боя нет, — он пожал плечами. — Похоже, они ушли сами. Если Изанами сказала им уйти, им пришлось послушаться.

Она выдохнула с облегчением.

— Изанами вела себя так, словно знает тебя. И она сказала что ты верен кому-то… наверное, это она об Инари?

— Наверное. Не помню. Она хотела, чтобы я не мешался, значит, я знаю что-то важное, — он скривил губы. — Если бы я только помнил.

— Это я могу исправить, — сказала она и отодвинула одеяла. — Дай руку.

— Что? — он отдернул руку. — Ты еще не восстановилась, Эми. Это может подождать несколько дней.

— Может, не подождет, — сказала она. — Аматэрасу сказала, что мы должны найти Кунитсуками и освободить их до солнцестояния. Изанами как-то пленила их.

Он застыл.

— Пленила? Всех? Как она смогла?

— Не знаю, но Аматэрасу сказала, что только Кунитсуками могут остановить Изанами, и они должны сделать это до солнцестояния.

— Остановить? — настороженно спросил он.

Ее охватила тревога.

— Аматэрасу сказала, что Изанами хочет разрушить мир, но я не знаю, что это значит.

Широ смотрел на нее, и что-то опасное вспыхивало в ее глазах. Он отклонил голову и посмотрел в потолок, взгляд был рассеянным.

Через минуту он пробормотал:

— Я почти вспомнил… что-то. Когда ты сказала это, я ощутил… думаю, Аматэрасу права.

Она обхватила его правую руку и притянула к себе.

— Тогда снимем это с тебя, и ты вспомнишь то, что тебе нужно знать.

Он отдернул руку и вскочил на ноги.

— Тебе нужно восстановиться.

— Я в порядке, — заявила она, встала и поправила кимоно. — Не хочешь снять оненджу? Я могу хоть попытаться.

Она протянула руку, его уши прижались к голове. Он попятился, пряча руку с оненджу за собой.

— Широ, — недовольно начала она, но слова умерли в горле, пока она смотрела на его лицо. Ее гнев испарился. — Широ… ты боишься?

Отпрянув еще на полшага, он отвернулся.

— Не стоит себя так терзать.

Ее заполнило сочувствие.

— Широ…

Они долго стояли в тишине. Он смотрел на стену, стиснув зубы. Она ждала, зная, что давлением ничего не добьется, хоть и не знала, что еще делать.

— А если ты снимешь их, — пробормотал он, — а я ничего не вспомню?

Ее сердце сжалось. Она сцепила пальцы, чтобы не трогать его.

Его ладонь обхватила другую руку над оненджу.

— А если я вспомню, и это… а если я не смогу…

Она шагнула ближе и коснулась места, где он обхватил руку.

— Не узнаешь, пока мы не снимем их. Хуже, чем не знать, кто ты, уже не может быть, да?

Он взглянул на нее, в его глазах были тени.

— А если ты снимешь их, и я все забуду?

Ее ладонь крепче обхватила его руку.

— Думаешь, ты сможешь забыть меня? — спросила она с фальшивым высокомерием и улыбнулась. — После всего, через что мы прошли?