Лори Хэндленд - Полночная луна

— Сегодня никаких снов, — пробормотала я. — Не буду ложиться.

Я остановилась, потому что тропа исчезла из виду, и достала фляжку. Прислонившись к дереву, я медленно пила и смотрела на небо, ожидая, что эбеновый сумрак начнет рассеиваться, но ничего не происходило.

— Может, здесь рассвет наступает попозже, — прошептала я, но звук собственного голоса отнюдь меня не успокоил.

Шорох в кустах прозвучал настолько тихо, что на ходу я бы его не услышала. Что-то маленькое, легкое, скорее всего пушистое.

Я потянулась к ножу, но опустила руки, увидев за деревьями фигуру.

— Сара.

Мне хотелось ее коснуться, но я не смела. Это не может быть по-настоящему, как бы мне того ни хотелось. Если я дотронусь до дочери, не исчезнет ли она клубом дыма?

На ней была та же одежда, что и в день смерти: форма частной школы, темно-синяя с белым. Сара ненавидела эту юбку. Темные волосы, очень похожие на мои, были причесаны, щеки цвели здоровым румянцем, а карие глаза — наследие Карла — живо поблескивали. Единственной странностью было отсутствие носков и обуви.

Наверное, мне снился сон, но вот я стою, прижимаясь спиной к дереву, и наяву чувствую влажную жару Гаити.

Я передвинула ноги, и под подошвами зашуршала листва. Ударила рукой по стволу и почувствовала боль.

— Мамочка? — прошептал мне ветер.

«Вот черт», — подумала я и испугалась, что сейчас расплачусь. Неужели я сошла с ума?

Все нормально.

Нет, не совсем. Ничто больше не нормально с тех пор, как ее не стало.

— Мамочка! — повторила Сара и бросилась ко мне.

Я опустилась на колено, раскинула руки, и она пронеслась сквозь меня, будто первый осенний ветерок.

Я закрыла глаза и учуяла ее запах. Так пахла только Сара: одновременно сладко и резко, приглушенным белым цветом и горячим розовым неоном, солнцем, тенью и землей. Я очень давно не слышала такого аромата.

— Ты в порядке?

Я открыла глаза. Я сидела на земле, привалившись к дереву. Солнце сияло в небе, образуя нимб вокруг головы сидящего передо мной на корточках Мерфи.

Я моргнула, глядя в небо.

— Который час?

— Это все, что ты можешь сказать? — Мерфи подвинулся и сел рядом. — Ты меня одурманила.

— Неправда.

— Но что-то ты сделала.

Я уснула и во сне увидела Сару. Не уверена, почему от осознания этого меня постигло такое глубокое разочарование. Если это был не сон, то я видела привидение. Я ведь именно за этим приехала на Гаити — ну, за этим помимо всего прочего.

Также я потеряла несколько часов пути и позволила Мерфи меня догнать.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Веду тебя к бокору, помнишь?

— Нет, ты ведешь меня в дом ха-ха.

Мерфи удивленно хохотнул.

— Не слышал этого выражения, с тех пор как умерла моя бедная святая мать.

Провинциальный акцент вернулся, но я не разозлилась, а заинтересовалась. Я так мало знала о спутнике.

— Мне жаль насчет твоей матери.

Он тут же напустил на себя невозмутимый вид.

— Это случилось давно и далеко, моя малышка, так что не трать на меня печаль.

Вот теперь я разозлилась.

— Если ты погладишь меня по головке, я тебе врежу.

— Так-то лучше, — улыбнулся Мерфи. — А теперь говори, что ты мне подмешала и зачем?

— Сонный порошок. Травяной. Он явно не очень-то сработал.

— Я проспал до рассвета — наверное, так и было задумано.

Я снова посмотрела на небо. Судя по солнцу, время давно перевалило за полдень. Поверить не могу, что продрыхла так долго.

— Не думала, что тебе есть до меня дело, — сказала я. — Я тебе заплатила. Зачем ты за мной пошел?

— Я много кто, но точно не убийца.

— Убийца? Я что-то пропустила?

— Думаешь, я бы взял деньги и укатил в Порт-о-Пренс, оставив тебя бродить по зачарованному лесу, пока не умрешь?

— Ты не слишком ли вдаешься в мелодраму?

— Нет.

Хм. Ну ла-а-адно.

— Почему ты назвал этот лес зачарованным?

— Пытался тебя рассмешить. Почему ты никогда не смеешься?

— Смеюсь.

— Наверное, беззвучно, потому что я никогда не слышал.

— В этом мире довольно мало смешного.

Мерфи склонил голову набок и коснулся моей щеки.

— Прости.

— Не твоя вина.

— Мне по-прежнему хочется надрать тому парню задницу за то, что он тебя ударил.

Тут я поняла, что он просит прощения не за мой отсутствующий смех, а за синяк под глазом.

— Надрать задницу зомби почти невозможно, — заметила я.

— Опять к нашим баранам? — вздохнул Мерфи.

— А мы от них уходили?

— Ну как мне убедить тебя, что зомби не существует?

— Никак, потому что они есть.

— Кассандра…

— Ты знал, что этноботаник из Гарварда доказал, что зомби существуют?

— Сомневаюсь.

— Серьезно. В начале восьмидесятых было два документально подтвержденных случая: здесь на Гаити люди возвращались живыми спустя годы после смерти. Уэйд Дэвис, тот самый этноботаник, открыл яд рыбы-собаки, который вводил жертв в летаргический сон.

— Слышал об этом, — медленно сказал Мерфи. — Жертва «умирала», а потом бокор поднимал ее из могилы и продавал в рабство далеко от дома.

— Поэтому по возвращении таких людей называли зомби.

— Вот только они на самом деле не умирали, — заметил Мерфи, — а значит, не были зомби.

— Именно. Но меня не интересует яд.

— Тогда зачем мы вообще об этом говорим?

— Ты сказал, что зомби не существует, но они есть.

— И, полагаю, упомянутые тобой оборотни и вампиры…

— Тоже существуют. Есть целый мир, о котором большинство людей и не догадывается.

— Возможно, потому что он есть только в твоей голове. — Мерфи поджал губы и поднял руку, чтобы остановить ответную тираду. — Кассандра, ты меня беспокоишь. Мезаро отнюдь не приятный человек.

Я скривилась, услышав имя бокора, и ждала пронизывающего холода и ощущения, что за мной следят. Но ничего подобного. Конечно, это не значит, что Мезаро не рыскал за деревьями.

— У него не хватит терпения на твои сказки, — продолжил Мерфи. — Не хочу, чтобы ты исчезла, как все остальные.

— Он же бокор, — возразила я. — Само это слово обозначает, что услышав мою просьбу, он и глазом не моргнет.

— Он уже подослал к нам убийцу. — Мерфи нахмурился. — И чем больше я думаю о тех братках в Порт-о-Пренсе, тем больше меня одолевают мысли, что они тоже от него.

Я думала, что они киллеры, но мне казалось, что их нанял мой бывший муж. В любом случае пистолеты — это пистолеты, а мертвецы — это мертвецы.

Иногда.

— Ему неизвестно, что мне от него нужно, — заметила я. — Зачем заранее возбуждаться?

— По твоим словам, даже произнесение его имени вслух придает ему силы. Он знает, кто мы, где мы и чего от него хотим.

— Ой, да.

— Ага, — подтвердил Мерфи. — И если ты прислушаешься к голосу разума, то поймешь, что у бокора повсюду есть люди, и каждый из них мечтает добиться его расположения.