Мелисса Мэйхью - Хранитель нагорья

Если бы все это не было так страшно, то могло бы показаться забавным.

Закинув тяжелый рюкзак на плечо, Сара повернулась в сторону дома и пошла по подъездной аллее. Она надеялась, что Генри Мак-Каллоу еще не спит.

Йен резко проснулся. Он видел сон. Сны ему снились редко, и это его устраивало. Мужчине было уже очень, очень давно известно, что его сны всегда что-то означают. «Что-то» – это очень точное предсказание будущего, чаще всего предупреждавшее о чем-то плохом.

Теперь Йен пытался вспомнить свой сон. Он находился в лесу с какой-то женщиной, хотя не смог ее отчетливо разглядеть. Похоже, что там притаилась какая-то опасность. И какой-то отвратительный грохот.

Грохот. Он внезапно понял, что все еще слышит его, хотя уже не спит. Немного сбитый с толку Йен поднялся. Книга, которую он читал, упала на пол. Откуда этот шум? Двигаясь к коридору, Йен пошел на звук, его чувства были обострены до предела.

– Эй! Мистер Мак-Каллоу! Есть кто-нибудь? – донесся до него приглушенный крик, сопровождавшийся сильным грохотом.

Женский голос. Проклятье! Американка все же приехала.

Эта женщина что, не в себе? Разве она не понимает, как опасно вести машину в такую бурю? Есть у неё хоть капля здравого смысла?

Йен шагнул к двери и рывком распахнул ее, собираясь задать гостье хорошую взбучку, как она того и заслуживала за свое безрассудное поведение.

– Черт возьми, да вы понимаете, который сейчас час? – завопил Йен, но увидев ее на пороге, замолк на полуслове.

Стоя под проливным дождем, с волосами, прилипшими к лицу, насквозь промокшая, она дрожала так сильно, что это было заметно даже в темноте. Услышав его голос, гостья резко отпрянула, поскользнувшись на луже, образовавшейся на крыльце. Подхватив женщину под локти, Йен не дал ей упасть с лестницы.

– Простите, мне очень жаль. – Ее зубы стучали так, что он едва смог разобрать невнятное извинение. – Я… я не подумала о времени. Поездка заняла больше времени, чем я рассчитывала.

Она сделала слабую попытку освободить руки из его хватки.

Вместо того чтобы отпустить, Йен лишь крепче сжал ее, затаскивая в вестибюль, где промокшая до нитки женщина остановилась, опустив глаза, будто изучала узоры на мраморном полу. Она и пальцем не пошевелила, чтобы остановить его, когда он снял с ее плеча тяжелый рюкзак и опустил его на пол.

Затем женщина украдкой подняла глаза и их взгляды встретились.

Зеленые, как лесная чаща. Ее глаза были насыщенно-зеленого цвета, они затянули мужчину в свою глубину, пленили, и он уже не мог отвести от них взгляда. На мгновение они расширились, перед тем как женщина стремительно опустила взгляд вниз, вновь уставившись в пол.

Притяжение исчезло, и Йен мысленно встряхнулся.

Как странно.

– Стойте здесь. Я поищу, чем вас вытереть, так вы быстрее согреетесь.

Он вбежал по лестнице наверх, схватил в охапку полотенца и вернулся к гостье, задержавшись, чтобы стянуть одеяло со своей кровати.

Она стояла там же, где он ее оставил, съежившись, дрожа, а у ног собиралась лужица.

Укутав женщину в одеяло, он проводил ее в библиотеку. Здесь ей будет гораздо лучше. Это была самая теплая комната в доме и все благодаря огню, который он раньше разжег в камине.

– Вот несколько полотенец. Я сбегаю на кухню и приготовлю вам какое-нибудь горячее питье. Чай подойдет или вы предпочитаете кофе? – В конце концов, она же американка.

– Чай было бы замечательно, спасибо, – прошептала она.

Когда мужчина вышел из комнаты, Сара взяла полотенца и стала вытирать лицо и волосы.

Ожидая пока закипит вода, Йен вернулся мыслями к женщине, обсыхавшей в его библиотеке. Она заинтриговала его. Сильно. Что было очень необычно само по себе.

Старая поговорка о том, что глаза – зеркало души, не дошла бы до наших дней без очень веской на то причины. Это была чистая правда. Ему лишь мельком удалось взглянуть в это зеркало, но и то, что он успел увидеть, было необыкновенным. Людские души неохотно выдают свои секреты.

Заглянув в глаза этой женщины, он ощутил, как его затягивает необычайно сильная энергия. Ее «окна» были широко открыты. В них проглядывала частичка её души, требующая его внимания так же настойчиво, как французские проститутки, которых он видел много лет назад, когда те высовывались из окон борделей на Средиземноморском побережье Северной Африки.

Йен не мог припомнить, сталкивался ли он в своей жизни с подобным. Она была чем-то совершенно новым. По телу разлилась дрожь предвкушения. Йену редко доводилось испытывать нечто похожее.

Спустя шесть столетий, проведенных между Долиной Смертных и Долиной Фейри, он часто думал о том, что уже испытал всё.

За это время он усвоил очень много ценных уроков. Одним из которых было то, что редкие события обычно самые лучшие. Да, он был весьма заинтригован мисс…

– Проклятье!

Как же ее зовут? Йен не мог вспомнить. Даже не смог вспомнить, упоминал ли вообще Генри её имя. Он слишком долго думал о ней как об «американке», а имя его не интересовало.

Теперь, конечно, все изменилось. Изображать владельца гостиницы перед маленькой американской туристкой неожиданно стало гораздо более заманчивой перспективой.

Склонившись над огнем, Сара энергично вытирала волосы полотенцем. Она прочла все о непредсказуемой шотландской погоде в купленных путеводителях, которыми до отказа был забит рюкзак, но не была готова к реальности. И даже несмотря на огонь, одеяло и полотенца, женщина мерзла и была насквозь мокрой.

И очень смущенной.

При взгляде на хозяина дома Сара превращалась в неуверенного подростка, который не может связать и двух слов. От этого первого брошенного мельком взгляда у нее перехватило дыхание, она стала заикаться и уже не могла поднять глаз от своих ног. Совсем не такого поведения можно было ожидать от взрослой женщины. Особенно, если этой взрослой женщиной была она сама.

Красивые мужчины всегда так действовали на нее, а этот, несомненно, был выдающимся экземпляром сильной половины человечества. Возможно, классическое описание «высокий, мрачный и красивый» было придумано специально для него. Он возвышался над ней на добрых шесть дюймов. Его глаза, настолько темно-карие, что фактически сошли бы за черные, очень подходили его несколько длинноватым волосам. Локоны вились вокруг шеи, ниспадая на воротник кремового свитера, который отчетливо обрисовывал грудь, принадлежавшую красавцу с календаря. Он мог бы быть «Мистер Январь» – превосходное начало нового года. Такой мужчина мог получить даже больше одного месяца в календаре.

Несомненно, он был исключительным экземпляром. И по крайней мере на добрых десять лет моложе ее, что делало такую реакцию еще более нелепой. Как бы там ни было, что же с ней происходит?