Мелисса Мэйхью - Хранитель нагорья

– Нет, – с грустной улыбкой покачал он головой. – Как и ты, моя дорогая, я наполовину смертный и родился в этом мире совсем недавно.

– Недавно?

– Ты должна понять, что, по сравнению с длительностью жизни истинных фейри, мои двадцать восемь лет – ничто.

– Как ты обо всем узнал?

– От своего отца.

Рейнард. Существо, в котором сосредоточено самое большое зло, которое ей когда-либо доводилось чувствовать.

– Рамос, все это ложь. – Решение было принято. – То, что он тебе рассказал, произошло совсем не так.

Он быстро заморгал – единственный внешний признак его внутреннего смятения.

– Нет. Отец не стал бы мне лгать.

– Конечно, сынок, я не стал бы тебе лгать.

Услышав голос Рейнарда, Рамос подскочил от испуга.

– Она уже согласилась помочь?

– Нет. Я не стану вам помогать. – Сара приняла решение. О ней не будут говорить так, словно ее здесь нет. И она не станет помогать парням, которых Уилл так удачно назвал «очень, очень плохими».

В мгновение ока Рейнард пересек комнату, схватил Сару за руку и притянул к себе, его дыхание коснулось ее лица.

– Довольно. Ты сделаешь так, как я скажу.

Сара ощутила покалывание, словно каждый волосок на ее теле встал дыбом. Но на этот раз она была готова к его прикосновению. И уже знала, каково на ощупь это зло. Однажды она уже изгнала его и не собиралась позволять ему вцепиться в нее снова.

– Знаете, для сверхсущества у вас крайне паршивый слух. Я сказала, что не буду вам помогать.

Рамос резко вдохнул, чем на мгновение отвлек ее внимание, но Сара все же успела заметить шок на лице Рейнарда.

Он быстро обуздал свои эмоции. Но продолжал держать ее за руку. Его обеспокоило то, что сейчас произошло. Обеспокоило и удивило.

Точно так же, как ее обеспокоила улыбка, медленно расплывшаяся на его лице, и удовлетворение, которое пришло на смену удивлению.

– А я думаю, будешь, ma petite. Тебе ведь нравится старик, живущий в большом доме?

Что ей не нравилось, так это блеск в глазах Рейнарда и волнение, которое его переполняло.

– Генри? Что вы с ним сделали?

– Ничего я с ним не сделал. Но если будешь продолжать нам отказывать, даже не знаю, что может с ним случиться. Или с его наемными работниками.

С Мартой и Питером. Саре стало плохо.

– Вы не причините боль этим бедным людям. – Она освободила руку, и ей в голову пришла новая мысль. – Вы не можете им навредить. В этом мире, чтобы сражаться, у вас нет никаких сил.

Изучая свои ногти, Рейнард направился к двери. Затем остановился и снова одарил Сару улыбкой. Такой хитрой, что ее внутренности скрутило узлом.

– Да, ты совершенно права. Я ничего не могу сделать с твоими друзьями. Но это может сделать кое-кто другой. – Он посмотрел на сына. – Скажи ей, Рамос.

– Только не ты! Ты ничего подобного не сделаешь. – Сара ушам своим не верила.

– Прямо сейчас Брэдли Таннер держит их в доме. – Рамос опустил голову, но Сара все же успела ясно увидеть печаль в его глазах.

– Видит бог, Брэд законченный негодяй, который ни с кем не считается. Но он не причинит вреда этим людям. – На мгновение ее затопило облегчение, но длилось оно недолго.

– Если бы он был самим собой, – согласился Рамос.

– А почему он не должен быть самим собой? – с сомнением спросила Сара и покосилась на Николь. Женщина с совершенно пустым взглядом тихо, слишком тихо, стояла у двери.

– Наконец-то ты начала понимать, – рассмеялся Рейнард, щелкнув пальцами. Николь подошла к нему. – Видишь? Смертными так легко управлять. Не так ли, моя ручная любимица? – Он легко провел пальцами по ее щеке. – Рамос, заставь ее. – С этими словами Рейнард вышел из комнаты, Николь направилась следом за ним.

– Это принуждение, Сара. Таким же образом отец удерживает и Брэда. Таннер сделает все, что тот ему скажет. Если это будет противоречить его натуре, Брэд станет сопротивляться, но в конце концов выполнит приказ отца. И ничего с этим не поделать.

Рамос взял ее за руку. Сара отпрянула. Но успела ощутить его замешательство.

– Не могу поверить, что ты в этом замешан, что станешь участвовать в чем-то настолько ужасном.

– Нам пора. – Рамос положил руку Саре на спину и, не глядя ей в глаза, подтолкнул вперед.

Из-за опасности, грозившей Генри и остальным, у нее не было выбора. Ей придется сделать все, что они потребуют. Глубоко внутри нее зародился страх.

Если бы только она послушала Йена! Если бы поверила всему, что ей говорили! Как жаль, что его здесь нет, чтобы еще раз ее спасти.

Йен непрерывно сигналил коровам, обступившим его автомобиль. Еще раз убрав ногу с тормоза, он медленно двинулся вперед. Бампер уперся в ногу кареглазой красавицы, совершенно не желавшей сдвинуться с места. Йен опустил стекло и швырнул в преградившую ему путь корову почти пустой стаканчик из-под кофе. От удара крышка отлетела, и теплая коричневая жидкость растеклась по коровьему боку, но дождик быстро ее смыл. Расширив глаза, она опустила голову и со скорбным мычанием неторопливо отошла в сторону.

– Чертовски вовремя! – кипя от злости, воскликнул Йен.

Он так сильно сжимал руками руль, что пальцы свело судорогой. Убрав одну руку, он размял пальцы. Когда стадо коров осталось позади, надавил на педаль газа, и машина рванула вперед, разрезая образовавшиеся на дороге лужи. Осталось совсем чуть-чуть.

Сменив руку, Йен размял пальцы другой руки. Нервы были на пределе. Ему никак не удавалось сосредоточиться на составлении четкого плана действий. Что с ним такое? Он никогда не позволял предстоящей битве так на него влиять. Ни разу.

Разумеется, ведь раньше это никогда не касалось его лично.

Впереди Йен заметил въезд в поместье Сисл-даун. Еще не успев свернуть на подъездную аллею, он почувствовал, как его охватил гнев. Такой сильный, что вытеснил нервозность, изводившую его с того момента, как ему позвонили сегодня днем.

В воротах стоял Даллин.

Йен остановил автомобиль и, прежде чем стих грохот колес по гравию, распахнул дверцу.

– Ты же должен присматривать за Сарой. Ты дал мне слово, что не спустишь с нее глаз.

– Еще несколько минут назад так и было. Сейчас с ней все в порядке. Однако прежде чем ты вмешаешься и создашь проблем больше, чем можешь решить, тебе следует знать, что здесь происходит.

Упрек, отразившийся на лице фейри, лишь сильнее рассердил Йена. Возможно, потому, что Хранитель знал: Даллин был прав. Он сжимал и разжимал кулаки, сопротивляясь страху и ярости, которые пытались взять над ним верх, пока не убедился, что сможет говорить.

– Как обстоят дела? – Он должен думать и вести себя как воин, которым и являлся, иначе все пропало. Йен сосредоточился на ледяных струях дождя, заливавших его лицо, и сфокусировался на восстановлении необходимого ему спокойствия.