Наталья Лисина - Ведьмы не любят рогатых (СИ)

Оставалась последняя, самая крупная рана и три минуты на её обработку. Я схватила пинцет и, отгоняя панику, быстрыми, но точными движениями доставала куски раздробленного ребра. Некоторые приходилось выдирать, потому что они почти приросли к тканям. Хорошо, что лёгкое и другие внутренние органы не пострадали, иначе мне бы не хватило семи минут на первую помощь.

Это были самые долгие и самые страшные семь минут, по истечении которых я рухнула рядом с бледным, но целеньким Грегором без сил. Вытащила изо рта парня пастилу и с облегчением услышала надрывистый вдох.

- Ари? - позвал инкуб, открыв чёрные, с кровавыми подтёками глаза, которые в короткий миг стали здоровыми. - Ты подлатала меня? Спасибо.

Парень пощупал свою грудь, оглядел целую ногу и только после этого перевёл взгляд на развалившуюся на полу меня. Я даже не попыталась встать или прикрыться, сил не было даже глаза держать открытыми, так что всё происходящее после я уже не видела. Зато слышала шорох одежды, чувствовала сильные руки, подхватившие меня, а потом и прохладные струи, вновь коснувшиеся кожи. Только теперь я им не была рада, меня и так трясло от нервов и холода.

Грегор почувствовал мою дрожь и добавил горячей воды. Осторожно посадил в ванной, выдавил на ладонь шампунь и ласково, стараясь не попасть мне пеной в и так закрытые глаза, намылил голову. Сразу, не смывая с волос мыло, взялся за мочалку. Поднял меня, поставил так, чтобы я, неспособная удержаться на ногах самостоятельно, прислонилась спиной к его груди, и всё так же нежно стал смываться с меня пот. Я хотела возмутиться таким самоуправством, но рот даже не открылся, и вместо яростной тирады вышло короткое мычание.

- Я ведь просил не издавать таких звуков, - вздохнул инкуб и прикусил мочку на левом ухе.

Я задрожала и попыталась отстраниться, но только поскользнулась и не упала только потому, что у демона превосходная реакция.

Грегор вновь посадил меня и принялся мылить ноги. От самого начала бедра. И это я уже пережить не могла, потому как слишком близко были мужские пальцы к тому месту, которое демону даже видеть нельзя, не то что касаться.

Моя рука взметнулась, чтобы отвесить инкубу хлёсткую пощёчину, но безвольно упала. Дурацкое истощение!

- Тише, ничего я тебе не сделаю.

Грегор, видимо, чтобы успокоить, поцеловал моё колено. А мне вдруг стало так мерзко и захотелось плакать, и чтобы инкуб не видел ни сантиметра моего тела.

- Ари? - вскинул голову парень, снова сократив моё истинное имя, едва услышал всхлип. - Ариадна, что не так?

От этого вопроса я лишь разревелась в голос и даже нашла в себе силы отобрать у демона ногу, сжаться в комочек и взмолиться:

- Уйди, пожалуйста.

Парень изумлённо посмотрел на меня, встретился с моим ненавидящим взглядом и вздрогнул.

- Почему, Ари?

Я не ответила, но перед глазами стояли отвратительные картины. Его губы с упоением целовали другую девушку, его руки трогали её тело и, возможно, даже там, где трогать нельзя. Была ли эта девушка единственной? О, нет, и Грегор это никогда не скрывал. Как ни больно это признавать, а Донни прав, инкуб и верность - понятия несовместимые. И если Дамир будет примерным семьянином, то это не подтверждение того, что демоны-искусители способны всего себя отдавать единственной девушке, а лишь исключение из правил, аномалия.

Не знаю, какие эмоции отражались на моём лице, но парень всё понял. Улыбнулся криво, сгорбился и исчез в вспышке портала.

Я же, пошатываясь, встала, смыла с себя пену, кое-как вытерлась, надела ночнушку и доползла до кровати. А утром приняла решение, которое ставило крест на моих чувствах к инкубу, разбивало в дребезги моё сердце, но казалось единственно верным.

Едва Донни открыл свои лучистые глаза и встретился с моим изучающим взглядом, его губы растянулись в такой светлой и радостной улыбке, что мои терзания испарились, и я окончательно уверилась в своей правоте.

- Давай сюда своё кольцо, - велела, протянув ладонь.

Ведьмак нахмурился, спросонья туго соображая, и непонимающе уставился на меня.

- Я говорю, что согласна выйти за тебя, - рассмеялась негромко и почувствовала облегчение. Теперь я не имею права на чувства к демону и во что бы то ни стало избавлюсь от них.

Едва до Донни дошёл смысл моих слов, он подскочил и достал из брюк кольцо, не с первой попытки попав в карман. Дрожащими руками взял мою ладонь и с трепетом надел на палец артефакт, скрепляющий наши судьбы обещанием, а после сгрёб меня в охапку и долго обнимал.

Я посмеивалась и умилялась реакции жениха, вдыхала уже почти родной запах и стирала из памяти терпкий аромат демона. Нет ему больше места в моей жизни и тем более в моём сердце, и... не плакать, Вельмира! Не хватало ещё огорчить Донни.

Глава 26. Конец или начало?

Через три дня наступило время сразу нескольких знаменательных событий. В школе проводилась церемония посвящения, на которую мне не было смысла являться, потому что есть у меня уже ведьмак, а вечеринка, в организации которой я так и не приняла участия... Не больно-то и хотелось на неё идти. Сегодня мой день рождения и моя свадьба, думаю, их мы отпразднуем не хуже, чем трагичное начало учебного года.

С самого утра вокруг меня суетились знакомые и не очень женщины во главе с госпожой Гвинэ, и я завидовала Донни, который стоял себе без нервотрёпки на церемонии и ждал своей очереди принести клятву. Без ведьмы я ему оставаться запретила, так что теперь мой жених станет ведьмаком своей кузины. Сама ведьмочка не горела желанием связывать свою судьбу с незнакомым парнем, поэтому легко согласилась на предложение двоюродного брата. Особенно радовало её то, что никаких чувств, кроме родственных, Донни к ней испытывать не станет, потому как уже занят.

Меня в который раз укололи иголкой, и я зашипела, мысленно проклиная криворукую швею. И зачем только Дамир её из столицы притащил?! Дочери Миранды куда аккуратнее работают.

- Осторожнее, пожалуйста, - сквозь зубы процедила я, на что мастерица цокнула языком, закатила глаза, будто спрашивая о богов, с чего они такую неблагодарную клиентку послали.

Ещё час назад я пыталась быть милой и приветливой, несмотря на пренебрежительное отношение ко мне и госпоже Гвинэ, но терпение у меня, всё же, не ангельское.

- Людмила, забери у неё иголку и подшей рукава по-человечески, - попросила одну из дочерей Миранды, при этом не сводя уничижительного взгляда со столичной швеи, которая даже представиться не сочла нужным.

Мила понимающе хмыкнула и потеснила недовольно фыркнувшую «мастерицу», пока я, успокаивая расшатанные нервы, успокаивалась и разглядывала себя в зеркале.

Понятия не имею, с каких пор мне нравится откровенно дерзить, отходя от традиций, но для свадьбы я выбрала не белое платье, а красное, отделанное чёрным гипюром. Оно не было протестом или вызовом обществу, оно было началом новой жизни и новой меня. Красный - цвет страсти, жгучей любви, от которой я отказываюсь, а чёрный - это траур по моим чувствам. Плевать, начнутся ли пересуды, мой наряд означает для меня больше, чем просто желание выделиться.