Вот мы влипли! (СИ)

– Так, кто дальше?! Ааа, ик, Эль-ик-за! – Воскликнул Драгнил, протягивая ей руку, как настоящий джентльмен. Но Эльза проигнорировала его и самостоятельно спустилась на землю, отходя чуть в сторону.

– Кто, ик, там еще? Ааа, сестренка моя дорогая! – Завопил Нацу, подхватив Люси за талию и поставив ее на землю, продолжил обнимать. – Сестренка, ик, родная!

- Убери свою пьяную рожу! – Воскликнула Хартафиля на весь двор, – и не дыши на меня перегаром! – Пыталась она его оттолкнуть. – Эльзаааа, – заныла она, – скажи, ик, ему!

- Люси, ик, ты чего? – Подала голос до этого меланхолично стоящая в сторонке Мира. Девушка подошла к Люси на заплетающихся ногах и чуть не упала.

Фрид выпал в осадок. Ладно, этот придурок Нацу так нажрался и споил Люси, но чтоб и Мира была нетрезвой?!

– Ей же нельзя волноваться! – Воскликнула Штраус старшая нетрезвым голосом.

- Почему? – Удивленно спросили в один голос новоиспеченные «брат и сестра Дргнил».

- Как же? – Хихикнула Мира, – Эльзочка у нас, ик, беременная! – Заплетающимся языком пояснила Миражанна, расплылась в улыбке.

А вот на этой фразе в осадок выпал уже Жерар.

– О! – Воскликнула она, покачнувшись. – Фрииид! – Протянула Мира. – Жени-ик-х мой, ик, ненаглядный! Я так по тебе, ик, скучала!

- О Боже, – Жерар медленно, но верно сгорал со стыда.

- Прекратите этот цирк немедленно! – Закричала Эльза. Как не странно, ее голос всех остудил. Ведь она была одна из этой компании трезвой. И даже заставил вздрогнуть. Но повышение голоса не прошло для нее даром, и она тут же схватилась за виски.

- Эльза, ик, не кричи! – Люси подошла к ней и обняла, – ты же беременная, тебе, ик, нельзя.

Эльза проигнорировала ее абсурдные слова. На некоторое время повисла тишина.

- Кхм, отец, матушка, – подал голос Жерар, нарушая тишину. Все взгляды тут же были прикованы к нему. – Это Нацу Драгнил со своей сестрой Люсьеной и служанкой Эльзой. А это Миражанна Штраус, невеста Фрида.

На какое-то время опять нависло молчание.

- Ну и друзья у тебя, сын… – Сухо прокомментировал ситуацию глава семьи Фернандес в то время, как его жена все еще отходила от увиденного, прибывая в шоковом состоянии.

Комментарий к Глава 36. Поместье Фернандес... “Ну у тебя и друзья, сын...” *Н-да, я прекрасно знаю, что Германии не существовало в семнадцатом веке, была Пруссия. Но, коль я уже упоминала Германию в предыдущих главах – исправлять мне не хочется. Так что, пускай будет Германия. Все равно ведь это к фанфику не имеет никакого отношения))))

**Ф. М. Достоевский «Преступление и Наказание», Часть первая, третья глава.

***Ф. М. Достоевский «Преступление и Наказание», Часть первая, седьмая глава.

====== Глава 37. ======

Знаю, глава получилась малость скучной. И она опять посвящена Эльзе и Жерару. Глава переходная. Нацу и Люси, обещаю, будут если не в следующей, то через главу точно!

По приезде друзей своего сына из Фиора месье и мадам Фернандес были в культурном шоке от их поведения. Нет, Фиор – это, конечно, вне всяких сомнений, не Франция, и воспитание там, у людей, другое, но чтоб оно настолько отличалось от принятого понятия дисциплины и правил хорошего тона во Франции. Такое месье Фернандес видел впервые. А ведь его младший сын, Жерар, тоже несколько лет прожил в Фиоре. Вдруг он стал таким же? Таким же невоспитанным, безбашенным, абсолютно лишенным чувства такта и приличия?! Упаси Боже!

- Отец, прошу, простите их поведение. Они, верно, устали в дороге, вот и решили пригубить немного вина.

- Немного? – Насмешливым ледяным тоном переспросил Жерара его отец.

- Валентин, я прошу тебя, – подала голос мадам Фернандес, обращая затравленный взгляд на мужа. Жерар перевел на нее взгляд таких же зеленых, как у нее самой, глаз, мысленно прося помолчать и не вмешиваться.

- Вивьен, помолчи. – Прервал ее Валентин. – Жерар, я очень надеюсь, что слишком развязные устои развратного общества Фиора на тебя не сильно повлияли.

- Кто бы говорил о развратности, между прочим, по статистике, Франция – сама развязная страна, – тихо прошипела Эльза, сжав ладони в кулаки. Но, благо, услышать ее смогла только Люси, полностью облокотившаяся на Скарлет, чтобы не упасть.

- Конечно, отец, – сухо ответил Жерар.

- Что ж, тогда будь любезен сопроводить своих друзей в дом. – Все так же холодно «приказал», а не попросил, месье Фернандес, разворачиваясь спиной к гостям и направляясь обратно в поместье. Вивьен бросила полный извинений взгляд на сына и гордо, что уже вошло в привычку, прошествовала вслед за своим мужем.

Жерар вновь покорно кивнул и развернулся к своим друзьям. Фрид подошел к Миражанне и повел ее к большим дверям поместья. Девушка не сопротивлялась, напротив, она что-то лепетала своему «женишку», как она его называла, и послушно перебирала ногами, двигаясь к входу в дом.

Грей же направился к Нацу и, хорошенько врезав ему, чтоб тот не буянил и не кричал, взвалил его на себя и понес к входу. Джувия подбежала к Люси и, отцепив ту от Эльзы, так же повела к поместью.

- Эльза, – выдохнул Жерар, подходя к ней. Девушка вздрогнула от его голоса и подняла затуманенный взгляд карих глаз на него. – Что случилось?

- А что, разве не видно? – Ответила она хриплым голосом. – Они напились. Причем, сделать это решили на трезвую голову по обоюдному согласию. Вот я и не стала им мешать.

- Вы опозорили меня перед моими родителями, – хмуро и холодно изрек он, – как ты вообще это допустила?

- А что мне нужно было сделать?! – Начала раздражаться Эльза. Ее неимоверно бесил этот холодный, не во что не ставящий ее тон. – Выхватить фляжку с вином и самой все выпить?!

- Не повышай на меня голос. – Остудил ее пыл отстраненных голос Жерара и ледяной взгляд его зеленых глаз.

- А ты не обвиняй меня! – Возмутилась Эльза, но тут же болезненно поморщилась. Боль вновь о себе напомнила, отдавая пульсом в виски.

- Иди за мной, – коротко ответил он, поворачиваясь к ней спиной. Эльзе ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ним.

Ступив на порог дома, Эльза сразу осмотрелась, наблюдая красивый зал, служивший гостиной. Он был большим и высоким. Однако, не смотря на рояль, стоящий почти в центре, многочисленные книжные шкафы, винтовую лестницу, зал был каким-то пустым. На стенах висел лишь один большой семейный портрет, который изображал всю семью. На портрете застыла улыбающаяся красивая стройная женщина лет тридцати стояла в шикарном, пышном зеленом платье, которое очень подходило к ее нежным, темным тепло-зеленым глазам, в которых играла неподдельная радость, волосы ее были убраны в пышную прическу, а локоны красиво ниспадали на грудь и плечи. Крепкий высокий мужчина в дорогом, синем камзоле с зачесанными назад темными волосами, на вид ему было так же, около тридцати, его кристальные голубые глаза, хотя они, скорее, были серыми, пристально смотрели на бедную Эльзу, которая поспешила отвести взгляд. А впереди них были изображены в полный рост два мальчика, на вид лет четырнадцати. И, что поразило Эльзу больше всего, они были очень похожи. Как две капли воды. Вот только у одного мальчика глаза были темного тепло-зеленого оттенка, как у женщины, впереди которой он стоял, и в них плескалась радость, оптимизм, в них был живой блеск. Синие волосы были взъерошены, а краешки губ тронула легкая, непринужденная улыбка; правый глаз украшала красная татуировка, которая ему очень шла, такая, кстати говоря, имелась и у мужчины, и у второго мальчика. Одет он был в темный, почти черный, камзол. В этом мальчике Эльза узнала Жерара. Второй мальчик, который стоял рядом со своим братом, чуть впереди отца, был на лицо точной копией первого, в котором Скарлет признала Жерара. Только он отличался цветом глаз. Глаза у второго мальчика были таким же серо-голубыми, прозрачными и холодными, как у мужчины. Взгляд был суровым и слишком серьезным для его возраста. Губы были сжаты в тонкую линию, как у мужчины. Синие волосы были так же зачесаны назад, будто подражая отцу. Если фигура первого мальчика была расслаблена, открыта, то фигура второго была сжата и напряжена. Одет второй мальчик был в белый камзол, обрамленный черными узорами. Его правый глаз обрамляла точно такая же татуировка, как и у второго мальчика, а так же у мужчины. Какими же похожими на лицо были эти мальчики с первого взгляда, а если присмотреться, то совсем разные люди. Жерар, как уже поняла Эльза, пошел в мать. И, судя по его отношению к ней, по его взглядам на нее, он любил свою мать намного больше, чем отца. Это объясняет то, что Жерар был запечатлен на портрете подле матери. А вот его брат, как думалось Эльзе, вовсе от него отличался. Но Эльза не хотела думать об этом неизвестном ей человеке. Куда больше ее волновало то, что творится с Жераром. Он ведь был с ней так обходителен и вежлив, а сейчас ведет себя, будто он – царь, а она – никто.