Разбуди меня (СИ)

Ему снова снятся кошмары? А ведь они исчезли, когда мы были вместе. Значит, теперь всё вернулось...

Она медленно повернулась в ту сторону, где стояли Джинни и Гарри, и помахала им рукой. Джинни заметила её первой, что было неудивительно, ведь зрение у её спутника по-прежнему оставляло желать лучшего, и потянула Гарри за рукав магловской куртки.

— Гермиона! — Гарри бросился к ней навстречу, стремительно лавируя между встречающими и провожающими, словно между игроками команды противника во время квиддичного матча, и, пробравшись к своей лучшей подруге, крепко её обнял. — Как же я рад тебя видеть!

— Привет, Гарри! — ответила она с той же теплотой. — Ох, ты так возмужал за эти месяцы!

— Да ладно?

— Серьёзно! Самостоятельная жизнь делает тебя взрослее.

— Он самый лучший, правда? — подмигнула Джинни.

— Да, пожалуй, — улыбнулась Гермиона.

— Кстати, о чём вы разговаривали с Крамом в поезде?

По лукавому виду подруги Гермиона могла совершенно точно определить, на что та намекает.

— Нет, Джинни, это не то, о чём ты думаешь.

— Ты настолько владеешь легилименцией, что знаешь, о чём я думаю? — парировала та. — Просто до этого вы, по-моему, не общались целый месяц. Ну, помимо уроков.

— Да всё очень просто. Он начал встречаться кое с кем, и смысл разговаривать о чём-то кроме учёбы исчез сам собой.

— Встречаться? Крам? — подал голос Гарри, который был в крайней степени обескуражен. — Твой преданный воздыхатель предпочёл кого-то тебе?!

— Спасибо, конечно, но я не лучшая девушка на свете.

— То есть как это? — опешила Джинни. — Лично я не знаю, кто может быть лучше тебя, Астории и Полумны.

— Разве что только ты, — рассмеялась Гермиона. — Не зря сам Гарри Поттер выбрал именно тебя.

— Постойте, постойте, — в разговор вновь вклинился Гарри. — Так кто она? Я её знаю?

— Думаю, да. Её зовут Эйрин Моран.

— Моран? Та самая?!

— Да, ирландская охотница.

— С ума сойти! — Гарри даже забыл про свою постоянную привычку поправлять сползающие на нос очки, и теперь они держались лишь за его уши. — Ну надо же, кто бы мог подумать... Какая звёздная пара! В спортивном разделе «Пророка» об этом пока ни слова — значит, Виктор молчит.

— Ох, — Гермиона почувствовала укол совести. — Скорее всего, он не хотел это афишировать и сказал только мне, а я... Ребята, вы ведь никому? А то неудобно получится.

— Гермиона, за кого ты нас принимаешь, — укоризненно сказала Джинни, смешно взъерошивая и без того лохматые волосы Гарри точно таким же жестом, каким это делал он сам.

— Не знаю, не знаю, — в свою очередь, протянул он, якобы крепко задумавшись. — Меня, например, так и подмывает рассказать об этом всем вокруг.

— Ну ещё бы! — подыграла ему Гермиона и решила наконец высказать ту просьбу, которая вертелась у неё на языке последние десять минут. — Слушай, Гарри, я тут подумала, что Джинни последует нашему совету и утащит тебя на все каникулы на необитаемый остров...

— Ну, это пока не решено, — хохотнул он, легонько ущипнув Джинни за щёку. — Правда?

— Это ты так думаешь, — хитро прищурилась та в ответ. — Но, кажется, мы не дослушали Гермиону.

— Да, Гарри... Помнишь, на День рождения ты подарил мне «Новейшую историю магии»?

— Конечно. Такое невозможно забыть. Я перерыл, по-моему, всю Англию вдоль и поперёк в поиске этой книги и в итоге заказал её спецдоставкой из Глазго, где остался единственный экземпляр во всём Королевстве.

— Ого! — вырвалось у Джинни. — С каждым днём ты всё больше меня удивляешь, дорогой.

— И меня, — изумлённо добавила Гермиона, но сейчас речь шла не об этом. — Так вот, в эту книгу ты вложил вырезку со списком погибших в финальной битве, который сам по себе пополняется участниками войны, умершими позднее.

— Вообще-то, это секретная информация, Гермиона...

— Но я и не кричу об этом на каждом углу, — резонно заметила она. — Джинни-то можно доверять, как думаешь?

Гарри был вынужден согласно кивнуть.

— Само собой... Но что не так со списком?

— С ним всё так, но я оставила его в той самой книге в Хогвартсе, а он мне внезапно понадобился. Срочно. Сейчас.

— И ты хочешь, чтобы я взял в Аврорате дубликат?

— С годами вы становитесь всё более прозорливым и дальновидным, мистер Поттер, — сказала Гермиона тоном профессора Макгонагалл, а потом задорно улыбнулась. — Пожалуйста, Гарри, если это возможно...

— Для тебя — всё, что угодно.

Заранее сказав другу спасибо за помощь и сердечно попрощавшись с Джинни, Гермиона направилась к выходу с вокзала — там её уже должны были ждать родители. Проходя мимо киоска с волшебной прессой, она на секунду замерла, колеблясь, купить или не купить всё-таки «Ежедневный пророк». Но, пробежавшись глазами по заголовкам статей на главной странице и вспомнив слова Малфоя, что кроме злосчастного списка там нет ничего особенного, она покрепче перехватила ремень своей сумки и побежала к барьеру, разделяющему мир волшебников и маглов.

Сова принесла письмо Гарри уже этим вечером. Поблагодарив друга за оперативность в коротком ответном послании, Гермиона поднялась в свою комнату, чтобы спокойно ознакомиться со списком.

Её догадка подтвердилась. Имени Теодора Нотта-старшего не значилось в перечне — как участников битвы за Хогвартс, погибших непосредственно на поле боя, так и умерших впоследствии. В общем-то, ничего удивительного, но в эту минуту Гермиона попыталась представить себя на месте Тео. Да, его отец был Пожирателем смерти, да, из-за этого, скорее всего, убили его мать... Но старший Нотт по-прежнему оставался его отцом — человеком, который его вырастил, воспитал, дал ему имя и положение в обществе.

А потом и клеймо «сын Пожирателя»...

Зная, как болезненно Тео воспринимает подобные разговоры, она никогда не решалась спросить его о том, любил ли он отца, и как тот, в свою очередь, относился к нему. Обычно при упоминании одного его имени Тео кривился, морщился, раздражался, злился, но — Гермиона это знала — так или иначе, был к нему привязан. Избирательная память услужливо подсунула ей единственное доказательство: фразу, брошенную Тео в порыве эмоций в снежную пелену первого послерождественского дня.

«Ты никогда не задумывалась, что мне, может быть, хочется вернуть своих родителей? Хочется поболтать с ними о всякой чепухе, начиная с любимой музыки и заканчивая оценками по зельеварению? Хочется дарить и получать подарки, сидеть вечерами у камина, встречать Рождество, в конце концов!»

Только сейчас она прочувствовала всю глубину тоски, сквозившей в этих словах. Дикой, безудержной тоски, которую Тео настойчиво пытался спрятать под маской злобы или равнодушия.

Тоски по семье, по родителям, их любви и теплу.