Алёна Кручко - Жаркая зима

Вот только на поясе его висела катана в лаковых деревянных ножнах, и Женя узнала потертую рукоять, тяжелую притягательную ауру и почти невидимые сейчас черные радуги.

Хотя глупо, конечно, держать зачарованный меч на стенке в гостиной, когда на тебя в любой момент снова могут напасть.

Женя раскланялась с гостем в свой черед, после старших родственников — уже привычно, не затрудняясь с должным приветствием. Освоившись с платьями, она сживалась и с этикетом.

— Граф, — адмирал резко выдохнул, быстро взглянув на тетушку, — не буду ходить вокруг да около, у всех нас сейчас слишком мало времени. Как у главы семьи фор Циррент, я прошу у вас разрешения добиваться руки и сердца вашей кузины, виконтессы Эбигейль фор Циррент.

Женя замерла, задержав дыхание. Теперь стало ясно и волнение адмирала, и хорошее настроение дядюшки. С ума сойти, настоящая помолвка! И ведь они друг другу подходят! И адмирал такой классный мужик, тетушке Гелли должно быть с ним хорошо, Женя совершенно точно это чувствовала, хотя не смогла бы объяснить, почему. Едва-едва усвоенный этикет явно давал трещину: ни граф, ни тетушка еще ни слова не сказали, а она уже чуть не завизжала: «Тетушка, соглашайтесь!»

— Зачем же добиваться, — усмехнулся граф. — Полагаю, я не ошибусь, сказав: сердце моей кузины и так уже ваше, а что касается руки, я, как глава нашего рода, с радостью благословлю ваш союз.

— Вот вечно ты, братец, все испортишь, — тетушка негромко вздохнула. — Я же должна была заставить дорогого адмирала хоть немного помучиться неизвестностью.

— И что ж вы, женщины, такие коварные. Считай, что он уже достаточно помучился, сестрица, и дай свой ответ.

Адмирал стремительно подошел к тетушке, опустился на одно колено и взял в руки ее ладонь.

— Соглашайтесь, дорогая моя. Поверьте, Гелли, я люблю вас. Да что там, я влюблен, как мальчишка! Я…

Он замолчал, тетушка вздохнула и сказала почему-то задрожавшим голосом:

— Я согласна, Оннар. Я понимаю, что сейчас не время для свадеб, но… Я буду ждать. Берегите себя, дорогой мой.

Женя прикусила губу. «Ждать». Вот почему тетушка совсем не выглядит счастливой, вот почему кажется, что она почти в панике. Она уже ждала брата. И мало того, что война впереди, черт с ней, с войной, но ведь адмирал фор Гронтеш и в мирное время дома не усидит. И он наверняка вернется еще на Огненные острова… как раз те самые Огненные острова, которые уже отняли у тетушки самого близкого человека!

Адмирал покачал головой и приник губами к ладони своей избранницы.

— Не время для слез, Гелли. Все будет хорошо, верьте мне. Благодарю вас за согласие. Если граф не против, мы можем скрепить помолвку сегодня же.

— Граф решительно «за», — глаза дядюшки довольно блестели, а улыбка была непривычно теплой.

Адмирал поднялся на ноги, тетушка осторожно высвободила руку, и вот тут-то Женя послала этикет к черту и налетела с объятиями:

— Тетя Гелли. Я так рада, так рада! Поздравляю!

Нужно ее растормошить, встряхнуть, она ведь на самом деле должна быть счастлива, ей ведь нравится адмирал, просто она, наверное, не ожидала предложения так скоро, все случилось чересчур быстро! Ну, вот куда это годится, ей такой мужчина в любви объясняется, а у нее руки дрожат!

Тетушка тайком смахнула слезинку. Граф хмыкнул:

— Пока мы ждем свидетелей, а дамы успокаиваются, предлагаю пойти в библиотеку и выпить по бокалу вина.

— Я надеюсь, что дамы к нам вскоре присоединятся, — адмирал поклонился.

— А почему в библиотеку? — спросила Женя, когда мужчины вышли. — Не в кабинет?

— Что ты, деточка, кабинет — для дел. То есть, я хотела сказать, для исключительно мужских дел, — тетушка прижала ладони к пылающим щекам, вздохнула прерывисто. — Вот уж не думала, в мои-то годы…

— Ой, вы скажете! — возмутилась Женя. — Какие еще «годы»?! Адмирал тоже не пацан сопливый, в конце концов, а вы, тетушка, вообще в зеркало на себя глядите? Вы же у нас красавица! Да такой улыбки, как ваша, вообще ни у кого больше нет! Уважаю адмирала, вот честное слово, уважаю, знает, на кого смотреть и в кого влюбляться.

Она тарахтела беспрерывно, тормошила замершую тетушку, обнимала, повторяла вновь и вновь, как рада, как счастлива за них с адмиралом, какая они чудесная пара, и тетушка, наконец, отмерла. Вздохнула еще раз, робко улыбнулась:

— Пожалуй, мне нужно переодеться. Джегейль, милая, попроси подать в библиотеку чаю, хорошо?

— Все сделаю, — радостно пообещала Женя. — Господи, вот это у нас событие! Сенсация! Сплетня сезона, а, тетушка? Вот честное слово, спорим, мое чудесное появление вы с адмиралом переплюнете?

И тетушка наконец-то рассмеялась.

— Признаться, не ждал, что вы так быстро решитесь, — граф разлил вино, протянул бокал будущему родичу. — Хотя мелькнула, знаете ли, мысль, что у вас с Гелли могло бы что-нибудь получиться — на том злосчастном балу, я заметил мельком, вы смотрели друг на друга так, будто одни во всем мире.

Сейчас казалось, что он уже тогда понял: дело к свадьбе. Хотя, если быть точным, мимолетное впечатление тут же забылось, вытесненное тревогой за Джегейль, и вспомнилось лишь теперь. Но Гелли и впрямь выделяла адмирала фор Гронтеша из прочих мужчин, а после бала это буквально бросалось в глаза.

— Я и сам не ждал, — адмирал неловко усмехнулся, принимая бокал. — Но стоит ли тянуть, если уж что-то о себе понял? Жизнь, граф, дама неверная, вторых шансов не дает почти никогда. Я только представил, что оставлю Гелли за спиной, отправляясь в бой, и стало совершенно невыносимо думать, что она может так и не узнать о моих к ней чувствах.

— Понимаю.

Они отпили вина почти одновременно — медленно, смакуя. Терпкий вкус поздней осени — дыма костров, прихваченных первыми морозами ягод. Вкус зрелости…

— Мальчишки любят загадывать на «после войны», — задумчиво сказал адмирал. — Отчего-то им кажется, что это признак настоящего мужества — отказаться от чувств, отложить их на мирное время. Но это не так. Когда знаешь, что тебя ждут, чувствуешь себя обязанным победить и вернуться.

— Да, вы правы, — граф невольно припомнил кое-какие приключения своей молодости. Его не ждала любимая, зато ждали сестры, и ради них он не мог себе позволить глупо и бесславно сгинуть. Особенно после того, как пришло известие о гибели Арбальда, и Гелли была чуть жива от горя.

Адмирал размышлял о том же:

— У меня дочь и сестра. Реннар уже взрослый, но и ему, я думаю, было бы тяжело потерять отца. Но он мужчина, он и сам будет сражаться. А Сильвия и Лили-Унна… они нуждаются в моей защите. Знаете, граф, для них годы моей опалы были почти счастливыми, и я не могу их в том винить.

— Понимаю, — повторил граф. В последние месяцы его привычка к одиночеству ушла, сменившись теплым чувством присутствия семьи, и он легко мог понять такие же чувства. Гелли, наверное, тоже было одиноко в ее поместье. — Вам стоит перевезти их сюда. Пусть ждут вас вместе с Гелли, и им будет не так тоскливо, и вам спокойнее. Конечно, ваши земли далеко от побережья, но все же опасно оставлять женщин одних в военное время. Как выразилась бы моя племянница, они — ваше «слабое звено».