Алёна Кручко - Жаркая зима

Женя истерично хихикнула, и граф вновь зашептал:

— Ш-ш-ш, тихо, девочка, успокойся. Все хорошо, ты умничка, ты все правильно сделала…

Довершили дело два бокала вина. Стало тепло, в голове больше не стучали молоты и не сверлили дрели, а тихо, чуть слышно шумел прибой, и она даже начала понимать, о чем говорят с ней рядом, и вставлять какие-то свои реплики. Хотя, спроси кто, о чем только что говорили, не факт, что ответила бы.

Окончательно отпустило, когда все-таки вспомнили о помолвке. «Черт с ними, с убийцами, — мысленно сказала себе Женя, — их здесь, как собак нерезаных, давно пора привыкнуть, а вот помолвка — не каждый день».

Труп посреди библиотеки и связанные пленники как будто снова стали невидимками — на них попросту перестали обращать внимание. Граф, мимолетно пожав Женину ладонь, отпустил ее и взял за руку тетушку.

— Я, граф Варрен фор Циррент, старший в роду, благословляю помолвку и будущий брак моей кузины, виконтессы Эбигейль фор Циррент, с Оннаром фор Гронтешем.

— Я, Оннар фор Гронтеш, обязуюсь любить и оберегать мою нареченную Эбигейль, даровать ей полные права и защиту рода фор Гронтеш.

Граф вложил руку тетушки в руку адмирала и отступил на шаг. К парочке подошел принц, накрыл сомкнутые ладони жениха и невесты своими:

— Я, Ларк-Элиот-Дионн, второй наследный принц королевства Андар, свидетельствую и желаю счастья.

Его место занял Рени:

— Я, герцог Реннар фор Гронтеш, свидетельствую и клянусь оберегать нареченную невесту своего отца всей силой рода фор Гронтеш.

Женя поймала взгляд дядюшки, и как толкнуло что-то: «Твоя очередь».

— Я, Джегейль фор Циррент, свидетельствую и желаю счастья.

Тетушка улыбнулась, адмирал крепче сжал ее ладонь.

— Скреплено и объявлено, и да будет так, — торжественно объявил Ларк. — Свидетельствую.

И в этот миг вошел Ланкен — живой, целый и невредимый, и доложил буднично и ворчливо, напрочь разрушив торжественную атмосферу:

— Дом оцеплен, господин начальник полиции просил подождать, он занят внешним осмотром. Маг работает с ним, за доктором послали.

Граф усмехнулся и предложил:

— Еще вина, господа и дамы? Полиция полицией, а праздник праздником.

— Одно другому не мешает, — все еще нервно хмыкнула Женя. — Я так понимаю, весь этот разгром, — она обвела рукой осколки чайного сервиза на полу, — до осмотра трогать нельзя? Пойду, сделаю свежего чаю.

— Нет уж, сиди, — остановил граф. — У тебя руки еще дрожат. Ланкен, попросите подать чаю для дам.

Ланкен, кивнув, вышел, а Женя почти упала в кресло и закрыла глаза. Она не знала, дрожат ли руки, но внутри и в самом деле никак не проходила мелкая ознобная дрожь. Даже вино помогло ненадолго…

Граф фор Циррент уже привык к мысли, что у его названой «племянницы» на редкость крепкие нервы. Эта удивительная девушка оставалась спокойной и не теряла способности здраво мыслить в ситуациях, которые почти любую довели бы до панического визга и истеричных припадков.

Но сейчас она боялась и нуждалась в утешении точно так же, как всякая девушка, в чей дом неожиданно проникли убийцы. При мысли о том, что Гелли и Джегейль могли пострадать, охватывала ярость, и три живых, пусть и не вполне целых, пленника обещали прекрасную возможность ее удовлетворить. Но это позже. Прежде следовало позаботиться о дамах. И так как заботу о Гелли легко и непринужденно взял на себя адмирал, графу оставалось приглядеть за Джегейль — остановить порыв самой заняться чаем, согреть в руках ледяные ладони, поговорить о какой-нибудь ерунде, отвлекая от трупа посреди комнаты, от крови на паркете, от пороховой вони.

«Ерунда», правда, на ум не шла.

— Как они пробрались в дом? — жалобно, почти шепотом спросила Джегейль.

— Сам хотел бы знать, — зло ответил граф. — Разберемся. Грент мага привел…

— Грент? А-а, ваш друг из полиции.

— Да, он. Ты сама-то что видела? Как их заметила?

— Как всегда, — она пожала плечами. — Магия. На них, наверное, всяких чар понавешано было, как гирлянд на елке — аж светились. Но я думала, что уж у нас-то охрана на доме должна быть?

«У нас» отдалось неожиданным теплом на сердце, но ответил граф по существу:

— Никакая охрана не абсолютна. Появляются новые чары, новые хитрости. Выясним, что именно они использовали, и можно будет думать о том, как учесть это в защите.

— А-а, гонка вооружений, — кивнула девушка. — Ну да, логично.

Похоже, вино на нее все же подействовало, хотя совсем иначе, чем в тот вечер, когда она шокировала их с Грентом своими откровениями. Джегейль стала тихой и вялой, отвечала коротко, словно через силу. Наверное, лучшее, что можно было сейчас для нее сделать, это подмешать снотворного в чай и отправить в постель, но сначала придется дождаться ее показаний. Хотя, по большому счету, и так все ясно, но порядок есть порядок.

Вошел доктор — снова Заккендаль, как будто ему на роду написано оказываться там, где дело связано с Джегейль. Следом стремительно ворвался Грент, за ним просочился маг — надо же, отметил граф, снова знакомый, как там его, Тил Бретишен? Похоже, бывший ученичок покойного Страунгера прижился в полиции. И отлично, им давно нужен свой маг.

— Соберись, — мягко попросил граф. — Как только Грент расспросит вас с Гелли, пойдете отдыхать.

— А вам теперь долго будет не до отдыха, — понимающе вздохнула Джегейль.

Они замолчали, прислушиваясь к репликам мага: у Тила была, похоже, привычка болтать за работой, сходу озвучивая наблюдения и выводы.

— Итак, что мы имеем, господа, кроме очевидных следов кровавого, простите, побоища? Яркий магический фон, я бы даже сказал, слепяще яркий, здесь должны быть не только амулеты, возможно, даже вероятно, проводился ритуал усиления. «Мягкий шаг» на сапогах, амулеты… м-м-м… какая-то странная модификация чар полной незаметности, впервые такое вижу. Направлены как на самих, э-м-м, лазутчиков, так и вовне, на окружающих. Новодел, заряжены полностью, почерк не наш, напоминает южную школу, но не классическую. Я бы сказал, одарская магическая традиция в авторской вариации довольно сильного и изобретательного мага. Тонкая работа. Уровень магистра, несомненно. Блоки конфиденциальности на разуме, допрашивать без сильного менталиста не советую, помереть могут. Убитый… так-так, это мы уже проходили, господа, знакомый клинок, здесь все то же, что и в прошлый раз. Своенравное оружие, рискну предположить. Господин адмирал, прошу вас… Благодарю. К вашему клинку опасно приближаться, когда он в такой, я бы сказал, зримой ярости. М-м-м… у убитого все то же, плюс еще один странный амулетик. Что-то ментальное, но, верите ли, господа, впервые такое вижу. Я бы предположил либо связь, либо подавление, но нужно проверять. Определенно скажу, что меня ничему подобному не учили, и в доступных мне трактатах я не встречал ничего даже отдаленно похожего. Крайне интересно. Вы разрешите мне исследовать?