Вера Окишева - Его двуличная любовь (СИ)

С этими словами неизвестный пропал с экрана и направил его так, чтобы Мелори было видно привязанную к стулу девушку из гостиницы.

- Если не привезёшь деньги, то крошка пойдёт на корм рыбам.

- Успехов, - ответил Нейтман и отключил связь.

- Неприятности? - тихо уточнил Борис Александрович.

- Привык. Рик вечно во что-то влезает, а я должен отвечать за последствия.

- Так и должно быть, - покивал головой доктор и стал выписывать рецепт. - Давайте обсудим этот случай. Я покажу вам, как проще к этому относиться. Например, нужно было уточнить у звонившего... - айфон вновь ожил. Нейтман усмехнулся, звонил тот же номер. - Уточните, - поправился Борис Александрович, поглядывая на снисходительную улыбку Мелори, - что натворил Рик. Только попробуйте говорить как он. Что бы ни у кого не было сомнений, что вы Рик. Не оправдывайтесь, и не отмахивайтесь, что это вас не касается.

- Не понимаю зачем. Проще проигнорировать.

- Не всегда, - не согласился доктор.

Мелори в сомнении рассматривал айфон, но подчинился и принял вызов.

- Слушай ты, кретин. Я убью твою девку!

- Заткнись и слушай. Я не собираюсь спасать каждую девку, с которой переспал. Усёк? Я звоню в полицию, пусть она её спасает, а о деньгах забудь.

- Если не приедешь за ней вот по этому адресу, - мелодичный звук оповестил о получении сообщения, - через полчаса она труп. Всё понял, Рик?

- Можете не ждать. У меня важная встреча.

Нейтман отключился, чувствуя странную эйфорию.

- Да, вы правы, притворяться Риком интересно.

- Вы не собираетесь спасать девушку? - обеспокоенно спросил у него Ануфриев.

- Буду, сейчас в полицию позвоню, адрес скину. Они её и спасут, а у меня и вправду встреча с клиентом. Я и так прилетел к вам, отложив с ним ужин. Так что я спешу откланяться, мне пора.

- Постойте, - остановил его доктор. - Кто эта девушка, неужели вам безразлична её судьба?

Ануфриев пытался усовестить Мелори, но тот усмехнулся и безразличным тоном ответил:

- Я женат. Я люблю свою жену.

- Вы не понимаете, что жизнь этой девушки в ваших руках?

- Ей не стоило связываться с Риком. Я не собираюсь вмешиваться в работу полиции. В конце концов, это его возлюбленная, а не моя. А меня жена ждёт дома.

- Господин Мелори, я же вам говорил. Будьте в мире с собой. Вы обязаны взять ответственность за поступки Рика, и если это его возлюбленная, то вам следует побеспокоиться о ней.

- Почему?

- Он влюбился в неё, значит, и вы влюбились в неё.

- Это не так. Я люблю свою жену! И хватит об этом, - не выдержал Нейтман и повысил голос. Он, тяжело дыша, воззрился на доктора, а тот пошел на попятную. Протянул ему рецепт и как можно спокойнее ответил:

- Не забывайте о медитации, и не злоупотребляйте таблетками, следующая наша встреча...

- Не будет следующей. Вы ничего нового мне не сообщили, - с этими словами Нейтман попрощался и вышел из кабинета, на ходу звоня Марселло и сообщая, что освободился и пора лететь в Кузьминск на встречу с Курочкиным.

***

Когда моя жизнь пошла под откос? С появлением Рика, или ещё раньше? Я не могла ничего сделать и что-то изменить. Когда меня силком вывели из здания фирмы, я всё ещё надеялась, что меня спасут: охранники, полиция или сознательные граждане. Но нет, я вырывалась, кричала о помощи, но словно оказалась в глухом лесу, где никого не было, только я и три бандита. Меня затолкали в машину, и всё это на глазах у большого количества людей!

Я изо всех сил старалась не сдаваться. Пиналась, лягалась, даже укусила одного, когда мне пытались заткнуть рот рукой. Если бы я была мужчиной, то смогла бы дать отпор. Увы, я слабая женщина, и все мои попытки были тщетны. Заломив мне руки, связали их за спиной. Ноги тоже связали. Рот заклеили липкой лентой и только после того как усадили меня в кресло, успокоились.

Я тешила себя тем, что дала похитителям жару. Они потирали ушибленные места, озлобленно поглядывая на меня. Я знала, что они мне отомстят с садистским удовольствием, но радовалась, глядя на следы моих зубов на кисти руки главного.

- Рик заплатит нам за это, - угрожающе зашипел он, а затем замахнулся, и хлёсткая пощёчина обожгла щёку.

Боль была пронзительная, но я переждала её и смело взглянула на бандита.

Получается, они пришли ко мне из-за Рика. Как бы я не хотела его забыть, но, видимо, этого просто не дадут сделать. Утренние неприятности плавно перешли в вечерние.

Машина катила по городу, набирая скорость. Водитель резко входил в повороты. Пассажиров и меня кидало из стороны в сторону, еле удерживалась на сидение. И казалось, что мы точно во что-нибудь обязательно врежемся. Надежды мои на этот счёт не оправдались, мы доехали до места без происшествий.

Утомительная поездка закончилась, когда я приноровилась не скатываться по сидению, уперев ноги. Из разговоров мужчин стало ясно, что фирма Рика задолжала им денег и материальный ущерб на лечение их главаря, который лежал в больнице с переломами.

Гордость меня взяла, притупляя страх. Получается, что Рик помял им бока и теперь они хотят взять реванш. Жаль, конечно, их разочаровывать, да и рот они заклеили, так что узнать не могли, что Рика уже нет, а Нейтман навряд ли пойдёт с ними на переговоры. Хотелось бы, конечно, верить, что в этой холодной рыбе проснулась хоть толика переживания обо мне, но я не могла на это даже рассчитывать. Слишком ярким было наше расставание с Нейтманом.

Меня бесцеремонно чуть ли не выволокли из машины. Ноги развязали, но они меня не слушались, заплетались между собой. Мы оказались в каком-то ангаре или цехе. Высокие потолки, железные балки, мутные окна, до которых так просто не добраться. В углах стояли пластиковые контейнеры. Меня вел под руку главный, уводя вглубь. Пройдя ряды контейнеров, мы дошли до дверей, которые вели в просторный кабинет. Бандит поставил единственное кресло по центру и усадил меня, а сам вышел, закрыл, заблокировав, дверь. Оглядевшись, попыталась найти хоть что-то, чтобы освободиться. Но этот кабинет явно не использовали. Шкаф был пуст, на столешнице виднелся слой пыли и никакой техники или намека на канцелярию. Из мебели был только небольшой диван. Голые жёлтые стены, крохотное окно чуть ли не у потолка.

Я медленно впадала в панику, так как надежда на спасение таяла на глазах. Я просидела на единственном кресле часа три, может, четыре. Свет за окном медленно таял, и кабинет стал погружаться во тьму. Когда стало совсем темно, именно тогда пришли они. Мужчина, которого я укусила, дёрнул меня вверх и, дождавшись, когда встану ровно, повёл за собой из кабинета. Мы вновь прошли практически весь ангар до конца, к единственному источнику света. Меня бросили на стул, мимо которого я чуть не пролетела. Привязали толстой верёвкой к нему. Особенно долго отморозок возился с моими ногами, норовя задрать повыше подол платья. Его сальные поросячьи глаза были до омерзения противны, как и потные ладони.