Вера Окишева - Его двуличная любовь (СИ)

- Не смотрите, плохо станет.

К нам подошли люди Мелори, один из них тащил Сержа к стулу. Я провожала его взглядом и наблюдала из-за плеча Нейтмана, как его привязали к нему.

И не как меня, но даже за горло. Мелори объяснил, что полиция скоро прибудет, и пусть они разбираются с убийцей своих соратников.

- Это он их убил? - уточнила у него, хотя и так было ясно.

Нейтман вряд ли бы смог, слишком манерный и принципиальный.

- Сейчас отвезём вас в больницу. Вас осмотрят, - тараторил он, и я поняла, как же он нервничает.

- Почему вы спасли меня? Вы же не хотели.

Было сложно решиться узнать правду. Но ведь по какой-то причине он это сделал. Не из большой любви ко мне. Не верю.

- Из-за Рика и моей жены. Я люблю Ясину, понимаете, люблю. А он нет.

Я нахмурилась и стало так неприятно. Всё же бескорыстно меня никто не собирался спасать.

- Поставьте меня. Я сама могу идти.

Нейтман поставил меня на ноги. Слабость, кажется, прошла, и я направилась на улицу.

- Соня, вы должны понять меня. Когда появится Рик, Ясина окажется одна с ним. А он...

Я притормозила и обернулась. Было темно, но я сумела разглядеть лица подошедших телохранителей или кто эти мужчины Мелори. Беспокойство на их лицах было искренним.

- Всё хорошо? - спросил тот, что отвозил меня домой.

Я кивнула и перевела взгляд на Нейтмана.

- Как видите, Рику подчиняются все мои люди, и я беспокоюсь о своей жене и детях.

- Детях?! - ахнула я и пошатнулась.

Я как-то не подумала, что у семейной пары могут быть дети! Это же логично. Просто только смелая женщина решит рожать от душевнобольного с таким диагнозом.

- Да, Соня, дети. Пойдёмте в машину, - предложил Нейтман. Я не стала отказываться. Забралась на заднее сидение, и устало откинула голову. Молочного цвета потолок салона помогал думать. Кто я на самом деле? Любовница, сволочь? Как же стыдно перед женой Нейтмана, она ведь пыталась объяснить, что Рик её муж, точнее, та часть мужа, которая её не любит. Бред, господи, какой же бред!

Такой же бред начался, когда прибыла полиция. Мы не успели уехать, поэтому пришлось отвечать на вопросы. Рассказывать с самого начала, вплоть до того, что объявлять себя любовницей Нейтмана, так как тот просил не распространяться о Рике. Именно в этот момент прибыл мой отец, начался ад. Большего позора в жизни не испытывала. Он же меня после больницы привёз домой, где принялся промывать мозги.

- Папа, всё не так! - взорвалась я, когда терпеть обвинения стало выше моих сил.

- Я Рика люблю, а не Нейтмана! Я вообще с ним не знакома, но он попросил не афишировать о... - тут я зависла, не зная, как сказать. Лучше не говорить отцу, что я влюбилась в сумасшедшего.

- О ком, Софья? - строго спросил отец.

Я закусила губу.

Мы вели разговор на кухне. Отец сидел за столом, положил на него локти. Пронзительный взгляд серых глаз словно в душу заглядывал. Генеральская манера общаться проскальзывала у отца, когда он был слишком зол, как сейчас.

Я сглотнула и решилась солгать.

- У него есть брат-близнец - Рик, - тихо начала. - Я его люблю. Пап, ты меня прости. Он попросил не говорить о Рике. Я честно не любовница Нейтмана. Ты же знаешь меня, я на такое не способна!

- Да, ты не способна, я не так тебя воспитывал, - с облегчением ответил отец, оттаивая. А я расплакалась и бросилась ему на шею. Он усадил меня на колени, как в старые добрые времена и начал успокаивать, гладя по волосам.

- Ты у меня хорошая девочка. Красивая и умная. Я не поверил тебе, просто пытался понять, зачем ты это сказала. Я заметил, что между вами ничего нет. Ты на него так смотрела, словно на противную жабу, помнишь, как я принёс тебе такую?

Я кивнула, рассмеявшись.

Как-то раз папа решил надо мной подшутить и принёс жабу, когда с братом ходил по ягоды. Притащил и сказал, что это принц заколдованный, я должна поцеловать его, и он превратится в человека. Визгу было в тот день в родительском доме! Мама, как и я, терпеть жаб не могла. Вот мы за компанию и визжали, пока папа с братом не навеселились.

Когда слёзы у меня закончились, и вода в чайнике тоже, отец отбыл домой, обещая маме не рассказывать подробностей. Я согласно кивнула, понимая, что тут отец прав, маме вредно волноваться.

Я ещё долго сидела на кухне, просматривая в айфоне список непринятых звонков. Лариса, оказалось, подняла тревогу, когда я не ответила на её звонки, она позвонила в офис, где ей и рассказали, что меня неизвестные вывели из кабинета. Она же и подняла на уши мою родню, а отец узнал, что со мной и где я, по своим связям. Весёленький денёк, но маме стоит позвонить, что я и сделала, когда вышла на балкон. Ночь была хороша, особенно зная, что все беды позади.

- Сонечка, с тобой точно всё хорошо? - услышала я вместо приветствия.

Какая я бессовестная дочь. Надо было сразу ей позвонить, но у меня не было сил. Сейчас я могла спокойно разговаривать и не скатываться в истерику.

- Всё замечательно. Не переживай.

- Да как не переживать?! Что ты такое говоришь? Ты же моя дочь!

- Я понимаю, мама, просто... Со мной точно всё хорошо, клянусь.

- Врёшь, по голосу слышу, что нет. Что у тебя там происходит? Уже месяц ходишь как в воду опущенная. Лариса ничего не говорит, но я чувствую, что она знает правду. Ты у меня, часом, не влюбилась?

- Мать! - одёрнул её отец, и я улыбнулась, догадываясь, кто меня сдал. А ещё бывший военный! Генерал в отставке! Как же не стыдно такому уважаемому человеку сплетничать о своей дочурке с собственной женой!

Я тихо рассмеялась и призналась родному человеку:

- Да, мама, я вновь выбрала не того мужчину.

- Боже, опять?! - сколько в её голосе было возмущения! - Тебе Тимура было мало? - бывший муж вообще больная тема для мамы, хуже, чем воспитание её внуков. - Софья, сходи к свахе. Она-то точно подберёт того, кого надо. Нет, тебя не дождёшься, я сама завтра позвоню и всё узнаю.

- Ма-а-ам, - страдальчески протянула, закатывая глаза. Только этого счастья мне ещё не хватает.

- Что мам? Я знаю, как избавить тебя от твоей любви. Просто переключись на другого - достойного состоятельного вдовца.

Я оглядела вид родной улицы в ночных сумерках, следила, как прохожие спешат по домам, двигаясь вдоль световых дорожек тротуаров, которые, словно жирные линии, рассеивали тьму, освещая путь. Лёгкий тёплый ветер шевелил волосы, я облокотилась о перила и взглянула вниз, разглядывая двух соседок на скамейке. Бабушки-подружки, им всегда было скучно судачить о жизни у себя дома, поэтому они перебирались на улицу и сторожили подъезд. Иначе их посиделки не назвать. Правда, недавно одна из них лежала в больнице, и было как-то скучно. Но теперь они снова вместе и снова тихо обсуждали всех входящих в наш подъезд. А у соседнего подъезда собирались старички. Они садились к бабушкам спиной и распивали алкоголь, нарушая общественные правила. Правда, их никто не осуждал, так как пенсионеры вели себя прилично, а завидев патруль, прятали тару. Со стороны было интересно наблюдать, как мужчины преклонного возраста, игнорируя дам, всячески пытались привлечь их внимание к себе, громко смеясь, горделиво вставая вполоборота, словно павлины.