Дарья Кузнецова - Спасителей не выбирают (СИ)

Хаггар находился в своём уме и понимал, что с одним ножом завалить такую тушу он не сумеет: слишком разные весовые категории, да и нож маловат, чтобы причинить серьёзный вред. Чтобы убить здоровенную зверюгу такой зубочисткой, надо попасть в глаз или в горло, а Хар был не настолько хорош в рукопашной и не настолько уверен в своих силах. Идея состояла в другом, требовалось только добыть немного крови зверя: для применения чар достаточно нескольких капель. А против магии крови бессильна любая естественная защита. Пожалуй, если бы не Брусника, он бы метнул нож вместо камня, но рисковать жизнью шаманки теневик не стал. Вместо этого рискнул своей.

Он почти успел увернуться и без «почти» — полоснуть по шкуре хищника ножом. На адреналине даже не почувствовал боли, просто ощутил сильный рывок за плечо, и левая рука вдруг перестала слушаться. Мелькнул запоздалый страх, что нож окажется недостаточно острым, чтобы повредить толстую шкуру, но в этот момент подействовали чары, наскоро подвешенные на лезвие.

Зверь, даже не заметивший царапины и вновь изготовившийся к прыжку, вдруг с визгом шарахнулся в сторону, пытаясь понять, кто вероломно вцепился в его бок. Волчком завертелся на месте, начал кататься по земле, пытаясь стряхнуть невидимого врага. Жжение усиливалось, и люди оказались забыты.

Может, нечисть была умнее любого животного, но догадаться, что это именно тонкокожий человек, вкусный запах крови которого уже обещал близкий обед, стал причиной её мучений, не смогла.

Хар осторожно отступил в сторону. Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания бьющейся в агонии — пусть та пока этого не понимала — твари. Шаг, другой, третий, пока не оказался на возможной траектории прыжка хищника — прикрыл собой женщину на случай, если зверь вдруг всё-таки решит напасть. Но в первый момент нечисть не догадалась, а потом стало поздно: лапы перестали слушаться, да и не замечал зверь больше ничего вокруг, всё его существо занимало только больно жгущее невидимое пламя.

Наконец, издав последний хриплый стон и судорожно дёрнувшись, хищник замер на земле, а в следующее мгновение очнулась Брусника.

Тоненько всхлипнув, она подскочила на ноги и метнулась к мужчине, обхватила его за талию, прижалась всем телом, мелко дрожа. Хар дёрнулся от неожиданного прикосновения, но тут же сообразил, что происходит. С трудом разжал сведённые судорогой пальцы, выронив заляпанный странно потемневшей и загустевшей кровью нож, развернулся, обнял одной рукой плечи женщины.

— Не реви, всё кончилось, — ворчливо проговорил он, но не зло, а устало и даже немного насмешливо. Напряжение начало потихоньку отпускать, а вместе с этим волной накатила слабость.

— Я так испугалась, когда его увидела, — всхлипнула Руся и слегка отстранилась, чтобы заглянуть в лицо Хаггара. Правда, облегчение в её глазах в следующее мгновение сменилось страхом, когда женщина рассмотрела на глазах бледнеющее лицо мужчины и сообразила, что всё плечо его залито кровью. — Ты ранен! — ахнула она.

— Удивительная наблюдательность, — бескровными губами ухмыльнулся теневик, чувствуя, что сознание вот-вот его покинет. Кровь-то он затворил, но, кажется, поздно: уж очень много её успело вытечь.

— Стой! Погоди, не теряй сознания! Разреши мне на тебя воздействовать! — опомнилась она.

— Разрешаю тебе нарушить клятву, — пробормотал маг и всё-таки начал заваливаться. Правда, медленно, борясь со слабостью, и Бруснике удалось уложить его достаточно аккуратно и не позволить дополнительно навредить себе падением.

Страх — или, вернее, ужас — от пережитого никуда не делся, но истекающий кровью у неё на руках Хар волей-неволей заставил отодвинуть все эти эмоции на задворки сознания. Руся даже сумела порадоваться, что всё-таки вспомнила про клятву и успела спросить о ней мужчину.

Разорвав рубаху по порезам, оставленным когтями, шаманка рассмотрела рану внимательнее и с удивлением отметила, что глубокие борозды, рассекшие плоть, уже почти не кровоточат, хотя опыт подсказывал, что кровь из такой раны должна буквально хлестать. Эта нежданная радость позволила Бруснике ещё немного успокоиться и подойти к лечению раны в гораздо более подходящем для такого воздействия настроении. Стянуть рану полностью её сил не хватило, но женщина по крайней мере сумела залечить основные повреждения, которые вполне могли оставить Хаггара вовсе без руки.

Сделав для своего пациента всё возможное, шаманка занялась обустройством лагеря всерьёз: понятно, что никакой речи о продолжении пути завтра идти уже не могло. Даже если выздоровление мужчины пойдёт хорошо, им придётся провести здесь по меньшей мере несколько дней.

Первым делом она нагрела воды, заварила травы из благоразумно прихваченного с собой запаса и аккуратно промыла рану мужчины чистыми кусками его же собственной рубашки — располосованная и залитая кровью, та теперь годилась только на тряпки.

Укутав мужчину в плащ и разведя костёр пожарче, Руся натаскала побольше дров и наломала подходящих веток на постель, сложила её под скалой и с трудом, едва не плача от злости на собственную слабость, перетащила туда Хара, непрестанно заговаривая рану и буквально умоляя ту не реагировать на резкие рывки.

Соорудила из веток и плаща — он именно для этой цели был такой огромный — небольшой шалаш, частью опирающийся на скальный обломок. Убежище получилось низким и тесным, но, по крайней мере, укрыло раненого от зарядившего дождя.

Нашла и аккуратно отчистила нож, потом при помощи с трудом согласившегося на это оленя оттащила мёртвую тушу белого зверя подальше от лагеря, чтобы не привлечь падальщиков. Мелькнула хозяйственная мысль, что неплохо было бы освежевать тушу и разжиться шкурой, трофеем редким и чрезвычайно ценным, но Руся её отогнала. Не до того, да и сил, и времени на это пока не было.

Буквально силком заставив себя поесть, она забралась в шалаш ко всё ещё находящемуся без сознания мужчине, сжалась у него под здоровым боком, обхватила обеими руками ладонь, прижалась к ней щекой и только теперь дала волю слезам и страху. Дрожала, всхлипывала, порой прикасалась к прохладной шершавой коже мужской ладони губами и тщетно пыталась переварить случившееся, отогнать мысли о том, что было бы, если…

Ночь прошла нервно. Дождь всю ночь шелестел по плащу, тот намок и отяжелел, но воду, по счастью, не пропускал. Брусника спала урывками, в темноте ей чудилось дыхание хищника и мерещились оскаленные белые клыки, а ещё казалось, что у Хаггара начался жар. Один раз жар действительно начался, причём такой, что мужчину начал бить озноб, и шаманке пришлось прибегнуть к очередному воздействию. На клятву, к счастью, продолжало действовать данное Харом разрешение.