Дарья Кузнецова - Спасителей не выбирают (СИ)

— Ещё раз услышу от тебя какую-то глупость в этом духе… — зловеще прошипел Хаггар, запнулся и замолк, пристально разглядывая её лицо.

— Что? — едва слышно выдохнула женщина.

— Отшлёпаю, — тяжело вздохнул он и разжал ладонь.

Гнев испарился как-то вдруг и полностью, оставив вместо себя лишь вялое недовольство и общее раздражение. Хар с удивительной ясностью понял, что даже толком разозлиться на бестолковую девчонку не может, и почему-то эта мысль тоже не вызвала негативных эмоций.

— Иди сюда, — уже не зло, а лишь немного ворчливо велел он, широко отводя руку. Руся тут же пристроилась к нему под мышку, обняла обеими руками, запрокинув голову и очень настороженно глядя на него снизу вверх. — Мне одной тебя за глаза хватает, не хватало ещё с посторонними разбираться.

— Что ты хочешь этим сказать? — недоверчиво уточнила она.

Хаггар уже открыл рот, чтобы машинально съязвить что-нибудь в ответ, но вздохнул и закрыл рот обратно. Потому что ехидничать сейчас тоже не хотелось. Ему надоело трястись на оленьей спине, надоело мокнуть под дождём и ещё больше надоели эти странные разговоры, непонятные мысли и чувства. Хотелось поесть, наконец-то смыть с себя грязь в купальне у реки — с ней он, к собственному удовольствию, успел познакомиться в первый визит в поселение — и завалиться спать. Ну не любил Хаггар путешествия!

А ещё хотелось раз и навсегда снять этот глупый вопрос. Вот только как?

Подумав об этом несколько секунд, мужчина решил, что для начала стоит попробовать самый простой путь: всё популярно объяснить. Ну и пусть он сам ещё не до конца разобрался. Главное, убедить сейчас женщину выкинуть эти глупости из головы.

— Руся, давай ты уже оставишь эту дурацкую тему окончательно? Сама тут недавно утверждала, что ты — моя, так что теперь за навязчивая идея от меня избавиться?

— Я не… — начала возмущаться шаманка, но Хаггар накрыл ей ладонью рот и перебил:

— Дай я сначала договорю, а потом уже ты выскажешься. Так вот, я не собираюсь на кого-то тебя менять, понимаешь? Меня в тебе всё устраивает. Я, если хочешь знать, первый раз в жизни встречаю человека, который, неотлучно находясь рядом, умудряется ничем меня не раздражать, и более того, чьё общество неизменно доставляет мне удовольствие в любом настроении и в любом качестве. И я совершенно не собираюсь пускаться в эксперименты и выяснять, есть ли где-то что-то лучше или нет. Мне хорошо с тобой, во всех смыслах. И нравишься ты мне, пожалуй, тоже во всём. Так что давай хоть ты перестанешь трепать мне нервы этим глупым вопросом, а? Мне твоего бывшего наставника хватило.

— То есть ты говоришь обо мне как о… постоянной паре? — с недоверчивой радостью уточнила Брусника. — Ты хочешь быть только со мной и ни с кем больше?

— Вот именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Постоянная пара, да, — со смешком согласился он. — Кто бы мог подумать, что я добровольно и даже с удовольствием в такое вляпаяюсь, — хмыкнул себе под нос и уточнил: — Там, откуда я родом, эти отношения называются браком.

Брусника пару секунд ещё сверлила его растерянным взглядом, а потом просияла, вывернулась из-под его руки, поднялась на колени, оседлала ноги мужчины, обняла его за шею обеими руками, прижимая к себе и тихо, радостно проговорила:

— Мой мужчина! Самый сильный, самый лучший!

— Твой, твой. — Хаггар сдавленно, насколько позволяла крепкая хватка шаманки, расхохотался от такой постановки вопроса и немного отстранил женщину: — Только такими темпами я рискую стать ещё и самым мёртвым.

Руся устыдилась и ослабила хватку, чуть отстранилась, не отрывая от мужчины сияющего взгляда искристых зелёных глаз и сверкая широкой улыбкой. Хар несколько секунд с удовольствием полюбовался этой картиной, отчётливо понимая, что вот сейчас, кажется, он наконец-то всё делает правильно. А потом с новым смешком завалился на спину, увлекая за собой тихонько взвизгнувшую от неожиданности Русю.

«Всё-таки дикари», — иронично подумал он. — «Забавные. Но… что-то в этом, определённо, есть!»

В отдалении, где-то на противоположном конце поселения, раздался пронзительный резкий свист, следом низкие тучи на мгновение окрасило в алый яркое зарево, а потом по стойбищу прокатился грохот. С ближайшего поля на это грустным протяжным «Му-у-у!» откликнулся вол, и больше всего этот звук походил сейчас на тоскливый собачий вой.

— Крапива! — тихо простонала Руся, торопливо отложила своё рукоделие, поднялась со шкуры и поспешила в ту сторону, где громыхнуло. Хаггар, насмешливо щурясь, проводил женщину взглядом, но удерживать и отговаривать не стал, вместо этого вернулся к своим записям. Ну хочется человеку размяться, так зачем мешать?

Крапивой, собственно, звали их с Брусникой дочь.

Девочка появилась на свет случайно. Хар, который детей не очень-то жаловал, привык предохраняться с помощью магии, обновлял эти чары рефлекторно и благополучно забыл о них, когда дар его сменил окраску. И вспомнил только тогда, когда новая жизнь уже зародилась на радость матери и старшим шаманам.

Радовались они, правда, недолго. Ребёнок унаследовал не только папину чёрную гриву, но и папин скверный характер и даже, кажется, таланты, да ещё любопытства набрал от обоих родителей. И очень скоро те же шаманы, которые начали намекать молодым родителям, что неплохо бы по горячим следам уже второго, начали тихонько шептать: «Спасибо Лесу, что она такая одна!» По местной традиции имя ребёнку выбирали старшие шаманы почти в пять сезонов на основе характера, и «Крапива» — это был ещё самый мягкий вариант из предложенных.

Отец из бывшего теневика получился, по мнению почти всех окружающих, отвратительный. Он не просто не злился на эксперименты осваивающего дар ребёнка, но ещё втихаря подсказывал ей особенно интересные фокусы, отчего страдали все. Кроме, пожалуй, единственного человека, считавшего Хаггара самым замечательным папой в мире: самой Крапивы. Ну, и Брусника ещё искренне полагала своего мужчину самым лучшим даже в этом, но она была исключительно предвзята.

Впрочем, идиотом Хар не был и ничему разрушительному дочь пока не учил, да и правила безопасности та знала назубок и соблюдала их неукоснительно. Потому что папа сказал — надо, а папу она слушалась беспрекословно. Тем более, он очень редко что-то ей запрещал и, как начала уже понимать сообразительная девочка, его запреты обычно оказывались очень взвешенными и действительно важными.

Вот и сейчас, несмотря на шумовые и световые эффекты, мужчина был твёрдо уверен, что ничего особо страшного там не случилось, а поэтому нет смысла бросать всё и бежать на разборки. У него вон писанины ещё на всю оставшуюся жизнь!