Джена Шоуолтер - Вкуси меня медленно

Автомобиль завернул за угол, и они слегка сместились, но Джексон не прекратил врываться в Мишку глубоко, жестко и быстро. Она извивалась на нём, покусывала его щёки и дёргала за волосы, потерявшись в удовольствии.

Когда они достигли оргазмов, те были такими же жёсткими и сильными, как толчки Джексона. Он опять завладел губами Мишки, глотая её крики, пока кончал в неё, снова и снова, отдавая всё.

Она упала на него, и Джексон понял, что их сердца бьются синхронно.

Минуту или вечность спустя, машина остановилась. Выругавшись, часто и тяжело дыша, Джексон взглянул на окно. Они прибыли туда, куда нужно.

— Мы на месте.

Подняв голову, Мишка одарила его светлой довольной улыбкой. Когда она отстранилась, ему захотелось выругаться снова, но он этого не сделал. Времени не было. Вместо этого, Джексон стянул рубашку и вытер себя и Мишку, после чего застегнул штаны, пока она одевала свои.

«Сегодня ночью мы будем заниматься любовью долго», — поклялся он.

— Где мы? — спросила она.

— У меня дома.

Широко распахнув глаза, она повернулась к нему.

— Правда? Ты привёз меня к себе домой?

Она задала этот вопрос так, словно не заслуживала здесь находиться.

— Конечно.

— Зачем?

— Сюрприз. — Он скомандовал двери открыться, и та повиновалась. Выбравшись из машины, он опустил Мишку рядом с собой. Она взглянула вверх, вверх и снова вверх.

— Ничего себе. Фотки не отдают ему должное.

Джексон посмотрел на дом, пытаясь увидеть его её глазами. Высокий четырёхэтажный особняк из красного кирпича был чистым и ухоженным. Зелёный газон подстрижен, повсюду были настоящие деревья. В поле зрения не было других домов, так как Джексон владел ближайшими ста акрами.

— Это семейный дом. Мне его отдал дедушка.

— Мне нравится.

Джексон был рад, потому что планировал перевезти её сюда как можно скорее.

— Пошли. — Закинув руку ей на плечо, он прошёл с Мишкой по ступенькам, крыльцу и через двойные французские двери, которые открылись, как только датчики определили его личность.

В передней были бежевые стены с замысловатой резьбой, а вокруг столика из вишнёвого дерева стояли стулья с обивкой из красного бархата. Четыре колонны вели к широкой извилистой лестнице. Слева и справа золотисто-чёрный ковёр формировал дорожки, ведущие к передней и задней гостиным, через которые можно было пройти к столовым, которыми никто никогда не пользовался.

Мишка уперлась ногами в деревянный пол, пытаясь замедлить Джексона.

— Погоди, я смотрю.

Он пошёл медленнее, пока Мишка осматривала хрустальную люстру и висящие повсюду портреты его семьи.

Она сморщила лоб.

— Твоих портретов нет.

— Нет. У мамы есть мои детские портреты, но, когда я стал жить отдельно, новых не делал. Как будто мне хочется глазеть на свою уродливую рожу по утрам.

— Не говори глупостей. Ты не уродлив!

— Ты прямо как моя мама.

— Да ладно, блядь, — пробормотала она.

Он рассмеялся.

— Вот теперь ты как моя женщина.

Её щёчки покраснели.

— Так-то лучше.

Наконец, ему удалось повести её вверх по отполированным ступенькам мимо прямого центрального зала. Они прошли через гостиную на втором этаже, где стояли стол для покера и виртуальный игровой центр.

Когда они достигли третьего этажа, где располагались большинство спален, Джексон остановился, чувствуя, как в нём расцветает нервозность.

Мишка взволнованно взглянула на него.

— В чём дело?

Он обхватил ладонями её щёки, и она опустила руки на его голую грудь.

— Прежде чем я покажу тебе то, зачем привёл сюда, я хочу, чтобы ты знала, что всё будет хорошо. Тебе нечего бояться.

Её глаза широко распахнулись.

— Джексон, в чём дело?

— Я бы никогда не сделал ничего, что может причинить тебе боль или подвергнуть опасности. — Ни сейчас и никогда. — Ты ведь знаешь это?

— Да.

Он сглотнул… «сейчас или никогда» …и провёл Мишку к последней комнате справа, где остановился. В центре стояла большая двуспальная кровать, возле которой стояли двое врачей, изучавших пиликающие и сверкающие мониторы.

— О, мой Бог. Это… это… — Мишка медленно прошла вперёд, пока не оказалась у края кровати. — Как? Что? — Прикрыла рот дрожащей рукой. — Джексон, не нужно было этого делать. Его люди придут за тобой.

Он подошёл к ней. Она не обернулась, впившись взглядом в Эстапа, который был без сознания. Лицо сенатора было опухшим и побледневшим из-за драки с Джексоном. Его голое тело были прикрыто белой простынёй, к каждому месту, где прощупывался пульс, были прикреплены электроды.

Джексон сделал докторам знак уйти, и они беспрекословно покинули комнату.

— Я убил сопровождавших меня охранников, и убедился, чтобы всё выглядело так, словно я сел на самолёт домой. Никто не в курсе, что я был там на момент его исчезновения.

— Почему в новостях не кричат об этом?

— Я заставил его позвонить жене, прежде чем забрал. Он сказал ей, что на несколько недель уезжает. Что касается остальных чиновников, даже если они станут искать его, у них ничего не выйдет.

— Боже, Джексон. — Слова были едва слышными, но ему удалось уловить в них трепет. — Дай свой нож. — В этот раз голос был жёстким и решительным. Мишка не ждала разрешения, просто выхватив клинок, который был у Джексона на талии, и повернула его за рукоятку. — Мы прикончим его и уничтожим все доказательства, что вы как-то связаны. Мы…

— Нет. — Он схватил её за руку.

Она уже подняла нож, но сейчас перенесла внимание на Джексона, сузив глаза.

— Тебе не нужно ничего делать, я сама. Не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму или приговорили к смерти.

— Убив его, ты убьёшь себя.

Прошло несколько мгновений, прежде чем значение этих слов дошло до неё, и ярость Мишки сменилась замешательством.

— Объясни.

— Чип управления находится в нём. Без живого, бьющегося сердца этого ублюдка, он отключится. Ты отключишься.

Пока он говорил, она становилась всё бледнее. Джексону было ненавистно произносить эти слова и волновать её, но Мишка заслуживала правды.

— Я должна была знать. Вот сволочь! — Вырвавшись из хватки Джексона, она бросила клинок, как будто боялась держать его в руке лишнюю секунду, и врезала мужчине, который был без сознания. Хрящ хрустнул, из носа сенатора потекла кровь.

Джексон оттянул Мишку от него, прижав её руки по бокам. Она сопротивлялась, так что удерживать её пришлось изо всех сил. Он подозревал, что она могла вырваться, если бы не волновалась о том, что причинит ему боль.

— Нам он нужен живым, милая. По крайней мере, до поры до времени. Я боюсь, что если он умрёт, чип перестанет функционировать.

Она постепенно успокоилась, тяжело и быстро дыша и пытаясь контролировать свои эмоции.