Ирина Котова - Королевская кровь 5

- Непросто, - согласился он. – Но я люблю вас.

Они посидели еще немного и ушли, когда я стала клевать носом и съезжать по спинке кровати набок. Ранение и выбросы силы совершенно измотали меня.

В следующий раз я очнулась от прикосновения. Рядом с кроватью на корточках сидел Мартин и держал руку у меня под ребрами. Бок покалывало, но боли не было вообще.

- Выпороть бы тебя, - устало сказал он и погладил меня по щеке. Я поцеловала его пальцы и расплакалась от облегчения, и он присел на кровать, поднял меня, прижал к себе.

- Меня уже, считай, выпороли, - горько поделилась я.

- За дело? – уточнил он.

- За дело, - кивнула я и вздрогнула зябко. – Март… как мне было страшно там!

- Так и бывает, высочество, когда лезешь в серьезные игры взрослых дядь, - успокаивающе откликнулся он, не без слабого ехидства, правда.

- Еще я очень зла на тебя, - сообщила я и крепче обняла его. – Ты не сказал мне, что у Кати беда.

- Я тоже зол на себя, - смешливо ответил он. – Что не догадался усыпить тебя дня на три. Лежала бы, видела чудесные сны и не рисковала бы собой.

- Они бы убили ее, - возразила я яростно. – Как так можно, Мартин?!!!

- Девочка моя, - наставительно проговорил он, - пора вырастать из пеленок. Все, что тебе нужно было сделать – это положить трубку как только сказали что Катя у них. Не озвучена угроза – нет условий для ее осуществления. Сообщить Тандаджи, затем залезть под кровать и там ждать, чем все закончится. Но это, увы, не про тебя. Может, годам к пятидесяти, после десятка детей ты и научишься выдержке.

Почему-то у него отчитывать меня получалось так, что я не могла обижаться. Не удержалась, пощупала его за коленку – настоящий, живой и невредимый - и счастливо вздохнула.

- У меня красивые ноги? – таинственным голосом спросил он. – Хочешь, остальное покажу? Я весь хорош.

Я хихикнула и тут же пожаловалась:

- Март, мне очень страшный сон приснился. Что тебя сожрала эта стрекоза.

- Меня довольно трудно сожрать, девочка моя, - задумчиво ответил он. Он вообще был какой-то тихий сегодня. – Даже сотне букашек. – Подумал еще немного. – Даже тысяче.

- Что у тебя случилось? – неуверенно спросила я.

- Еще не понимаю, Марин, - невесело усмехнулся блакориец. – Устал, как собака. Ощутил предел своей силы. Понял, что и через сотню лет, если доживу, моя способность противостоять силам природы будет лишь чуть больше, чем у младенца. Хочу покоя… хочу свою женщину рядом.

- И это не я, - довольно ревниво пробормотала я.

Он насмешливо посмотрел на меня.

- Ты же бросила меня, высочество. И для тебя не я, не так ли?

Я снова вздохнула и прижалась к нему.

- Я ревнивая, безалаберная, вспыльчивая и глупая. И страшная собственница. Не хочу тебя никому отдавать. Ты подходишь мне идеально, Март.

- И ты мне, принцесса, - он запустил пятерню в волосы, потряс их. - Если бы только это имело значение… Если бы все зависело от наших желаний… Жизнь такова, что сначала потакаешь им, а потом разбираешься с последствиями. И обратно уже не вернуться, не исправить. Так что чем раньше ты научишься думать, тем проще тебе будет в будущем, Марина.

Мы посидели еще немного в обнимку.

- Я уеду из дворца, - наконец-то решилась я выдохнуть эти слова. – Я не могу здесь, Мартин. Все, предел настал.

Он с веселым изумлением оглядел меня.

- Ты вообще слышала, что я тебе говорил?

- Не кричи на меня! – возмутилась я, хотя он даже голос не повысил.

- Мариш, - сказал он терпеливо, - ты создашь головную боль мне, своей семье, вашей службе безопасности. Посиди на месте спокойно, а? Пройдет время, решатся глобальные проблемы, можешь делать что угодно – побриться наголо, поселиться в Тидуссе, уйти в кругосветное плавание. Но сейчас это очень не ко времени.

- Мартин, - зашептала я горячо. - Мартин! Ты думаешь, я не понимаю этого? Мартин, я не могу, это сильнее меня. Мне кажется, я задохнусь здесь, сорвусь, понимаешь? Я сама себя боюсь. Пусть лучше будет охрана, пусть, но я здесь растворяюсь, я глупею, я снова возвращаюсь в состояние подростка, потому что меня отчитывают, я всем должна, меня контролируют. Всем все прощается, а на мне стоит клеймо поступков семи-шести летней давности, и стоит хоть чуть ступить в сторону – меня судят куда строже, чем остальных. Относятся, как к идиотке, от которой только и жди неприятностей – а я, черт побери, давно уже взрослая, я циничная тетка, успевшая познать мир больше, чем все мои сестры, вместе взятые! Я такое видела, что им и не снилось, я каждый день в таких историях, в таких трагедиях, что не дай боги познать никому! На работе я уважаемая медсестра, у меня целая жизнь, не связанная с троном. Я с ума сойду скоро от диссонанса – там я значу все, здесь – я просто неудачная сестра. Даже вторая по безумности после меня Пол ухитрилась выйти замуж на благо короны. Но я никогда не стану удачной, понимаешь? Как ты не понимаешь?!! Я была куда счастливее и целостнее до того, как нам вернули трон! Я много значила для семьи и старалась для них, и я была равна им. А сейчас опять вернулось снисходительное отношение. Я мешаю, Март! Я делаю недостойные вещи! Не дотягиваю до звания третьей принцессы! И видят боги, не хочу, не хочу и не могу!

Буйный мой монолог блакориец выслушал, не прерывая.

- Тебя не отпустят, Марин, - сказал он сочувственно.

- Сбегу, - буркнула я.

Он покачал головой. Взял меня за руку, провел пальцем по запястью – на нем затрепетала призрачная нить:

- Стоило бы все-таки усыпить тебя. Помни, в любой момент тебе нужно лишь позвать меня, Марин. И я приду.

- Спасибо. Ты просто какой-то невероятный, Март, - прошептала я и уткнулась губами в его шею. Мартин, Мартин, моя несостоявшаяся любовь. Чем мы прогневили богов, что они дали нам друг друга, но забыли отмерить страсти и того притяжения, которое ни с чем не спутаешь?

- Ты не замечаешь моей другой стороны, - сказал он добродушно и немного горько. – Я алкоголик, бабник и довольно резок на язык.

- А по-моему, ты просто слишком строг к себе, - возразила я яростно. – Не смей себя ругать, иначе побью!

Он ушел от меня, оставив после себя терпкое чувство сожаления и печали. И то ли его общая серьезность повлияла на меня, то ли усталость, но снова я остро ощутила, насколько же он старше меня. Настолько, что может быть терпелив к моим глупостям и не пытаться переломать меня.

Я вернулась в свои покои на следующий же день, и за ужином, стараясь держать голову прямо и не обращать внимания на холодность старших сестер и внимательный взгляд Мариана, рассказала о том, что пережила.

- Странно, - закончила я с невнятным смешком, - что я могу обжечься о сигарету, Ангелина постоянно обжигалась о печку, раз огонь нас не трогает.

- Возможно, - сухо сказала Ани, взглянула на свои запястья… и побледнела немного. – Возможно, сила просто не тратится на пустяки.